Теперь отряд продвигался задумчивее: кажется, этот беловолосый, как подсказал Ганне Беорн, эльф, пытался ту девку охмурить - то вертеться начнет, рубашечкой зелёной отсвечивая, то так ручки сложит, то сяк, то голосок опять повышать пытается, но получит предупреждающий взгляд от оборотня и опять понизит, то за лук свой хватается, то за пояс - панночку такое позёрство только раздражало. И ещё больше её раздражало то, что рыжая оказалась с ней солидарна - закатывала глаза, трясла головой и отворачивалась. А лучше бы уж сказала остроухому, что нет и нет! А то всё выламывается!..
Иначе говоря, вынужденная наблюдать за перипетиями отношений и вызывающим поведением что одного, что другой провожатых, Ганна подходила к блестящему и прямо-таки сияющему на фоне черных белок и черных рек дворцу местного Владыки в крайне раздраженном настроении.
========== Чёрт бы побрал ==========
Ганна с Дубощитом на руках, гномы и хоббит с пони в поводу, а также - Беорн, ненавязчиво положивший ладонь на рукоять топора, зашли во дворец. Здесь всё было чисто: ни пыли по углам, ни нечищенных ручек, ни паутины под потолком - но тем сильнее хмурилась Ганна, кое-где паутины было явно с излишком.
Тронная зала, куда их проводили походила больше на часть леса, но часть ухоженную: вместо колонн тут были стволы деревьев, трон являлся фрагментом площадки, поблизости протекал ручеёк, над которыми порхали бабочки. Тут нахмурился даже Беорн. На самом троне восседал ещё более светловолосый, чем их провожатый, и ещё более надменный, чем их провожатая, эльф. Неудивительно, что он был их королем, задумалась Ганна - перехмурить всех такими бровями поди что легко.
А ещё панночку насторожило сочетание цвета этих бровей - насыщенно-черных, и волос - насыщенно-белых, она подозрительно покосилась на его величество чертеняку и хмыкнула про себя: “Уж не родня ли? Такая расцветка, ну, чисто кошки!” Ганна почти ждала, что обозначенный Трандуил зашипит вместо приветствия.
Однако Трандуил пошевелил бровями, дернул острым и особо выдающимся ухом и вопросил:
- Кто пожаловал в великое Лихолесье, чтобы нарушить наши традиции и перебить наших пауков?! - голос у него оказался высоким, как у провожатого. Ганна поморщилась, но решила дослушать. - Вы сорвали ежегодную Охоту! - палец местного Владыки упёрся в рога, венчавшие трон, и точно, то были не рога, а оторванные паучьи лапки. Панночку передернуло.
- А ну-ка гэть, грязнуля! - Ганна говорила не очень громко, чтобы не потревожить всё ещё спящего Торина, но весьма внятно. - Ты прежде чем охоты объявлять хоть бы пыль протереть озаботился, а то все твои подданные на той охоте себе ноги переломают! - среди эльфов поднялся шепоток. Кажется, многие были с ней солидарны.
- А вот ничего и не переломают! - Трандуил сверкал глазами и перстнями на руках, раздувал ноздри и, кажется, обижался. - До сих пор же не переломали! - ропот в народе усилился.
- Да по твоему лесу только по тропинке пройти и можно! - Ганна тоже была сердита, сердита и решительно настроена. Вот она этому набольшему-то покажет, где раки зимуют и почем фунт лиха! Гномы и Беорн все также стояли за её спиной, что придавало уверенности. - На деревах паутина, кругом грязища, белки почернели, река почернела, паучары размером с телят по дорогам свободно бродят, а ты тут расселся! Будто пузо отрастить хочешь, а не делом заняться! - ропот усилился, народ безмолвствовать явно не желал.
Провожатый нервно заозирался, а вот неприятная рыжая попыталась всех успокоить. Это ей явно не удавалось, и панночка злорадно хмыкнула:
- Тут не успокаивать надо, а тряпку в руки взять! Половую! - отвернулась от трона и обратилась непосредственно к эльфийским народным массам: - Объявляю тут уборку! Не будь я панночка Ганна!
***
После такого нахального заявления Трандуил попытался, но не смог привлечь внимание своих подданных - как ни крути, а жить и дальше в захламленном и запущенном лесу, превратившемся из Зеленолесья в Чернолесье, эльфы не хотели. И никакая власть не смогла бы их теперь обуздать. Ганна раздавала указания, позади стоял Беорн и важно кивал, подтверждая её слова и авторитет, гномы тоже подключились к процессу, а Трандуил все не мог успокоиться. Король Лихолесья решительно поднялся с трона, подошел к Ганне, собрался тронуть за плечо, но тут сидящий у неё на руках гном повернул голову и Лихолесский Владыка обомлел. А потом, почти сразу крикнул, да так, что вздрогнули ветви:
- Ты держишь на руках призрак Торина Дубощита?!.
========== Ни один чёрт! ==========
“Призрак Торина Дубощита” сначала от неожиданности распахнул глаза, пару секунд смотрел прямо в такие же расширившиеся очи Трандуила, благо - теперь они были на одном уровне, потом окинул эльфа недовольным взглядом и опять отвернулся. Сын Орофера обомлел повторно. Недоверчиво потянул руку, чтобы прикоснуться к светловолосой голове, но тут же получил шлепок по кисти - поджавшая губы Ганна, наблюдавшая всю сцену с высоты своего роста, не одобряла столь грубого и повышенного внимания к его величеству чертеняке.
После этого случая Компания ненавязчиво оттерла Владыку Лихолесья, которое имело все шансы снова назваться через некоторое время Зеленолесьем, от панночки. Ненавязчивее всех Трандуила оттирал Беорн.
Ганна раздавала указания по-деловому, пересыпая, впрочем, свою речь “охламонами”, “иродами”, “грязнулями” и “чертями”, эльфы стыдились и слушали. Фронт работ рисовался небывало обширным.
***
На следующий день Трандуила разбудил грохот и звуки, напоминающие звуки борьбы. Встревоженный король поднялся со своего ложа и двинулся на разведку, перед ним открылось зловещее зрелище: дворец перемывался. То есть весь. То есть на каждом уровне, который был доступен взгляду сына Орофера, виднелись торчашие уши и пятые точки его подданных, отложивших луки и стрелы и взявшихся за тряпки и вёдра.
Среди творящегося бедлама иногда раздавались зычные голоса великанши или великана, перекрикивания гномов, мелодичные, но от того не менее напряженные перепалки эльфов - кто где что уже помыл, например, а кому что и где ещё предстоит.
Совершенно изумлённый лихолесский Владыка стоял прямо в ночной рубашке посреди пролета, пока кто-то из мимохожих гномов не сунул ему ведро с водой и тряпку со словами:
- О, девушка, тут ещё одна комната немытая, королевская, вроде, не в службу, а в дружбу, а? - и ушел. Маленький седой паразит.
“Девушка” вздохнул, подумал, что непричёсанным выглядит и впрямь, будто девушка, отставил ведро и заперся в своих покоях. Как показали следующие дни, сделал он это зря. Ну, погорячился, с кем не бывает?..
На другое утро вышедший в поисках воды и пищи (и плюшек) Трандуил застал абсолютно, совершенно пустой дворец. Напротив дверей, ведущих в его покои, сиротливо была приколота записка: “Все ушли на уборку”. А чуть ниже, более корявым и даже злорадным почерком была приписка: “Кто не работает, тот не ест!” Трандуил погоревал, но кушать хотелось, и сильно, так что, заранее всплакнув о маникюре, Владыка отправился на поиски чистоплотных подданных.
***
Через пару недель, когда все партии по зачистке, состоящие из загорелых, бодрых и подтянутых эльфов, вернулись во дворец, Король Лесных эльфов, возглавляющий шествие, решил, что чистота, конечно, отрадна, но более продолжительный визит Компании в своих владениях он не выдержит.
Буквально на следующее утро всем гномам выдали пони обратно, седельные сумки ломились от припасов, Трандуил сиял заискивающей улыбкой. Золото золотом, думал Владыка, в слезах помахивая белым платочком вслед Ганне и Компании, а здоровье дороже.
========== Чёрта с два! ==========
Компания продолжала двигаться к Одинокой горе сквозь гораздо более приветливый лес - теперь ни у кого язык бы не повернулся назвать его чащей. Ганна снова принялась распевать песни своей далёкой и неизвестной родины, а великан - подпевать ей.
Каждый из участников похода задумался под неторопливый льющийся мотив о чем-то своём. Например, оклемавшийся от паучьего яда и теперь уверенно держащийся в седле, уже совсем не такой уставший предводитель отряда раздумывал о красотах окружающей природы и сам себе удивлялся - такого умиротворения Торин не испытывал давно. На ум почему-то приходил вид полурослика на руках панночки в самом начале их пути, тоже ненормально спокойного. Эти два факта хотели как-то связаться, но пока делали это медленно и печально. Иначе говоря - Дубощит просто наслаждался видом.
