С тех пор он ждал повторения подобного "сеанса" и буквально мучился оттого, что не мог видеть обнаженную Лизу снова и снова. В один из теплых майских вечеров он вошел к ней в комнату под предлогом того, что хотел бы взять у нее книгу Жоржи Амаду, стоявшую в этой комнате на полке, да так там и остался на всю ночь. Девушка сама давно ждала его.

Вначале они поговорили о том, о сем. Он полистал расхваленный Лизой роман, почувствовал искру от одной из любовных сцен, на которые наткнулся в книге буквально сразу. Прочитал вслух несколько строк, описывавших момент любви доны Флор и Гуляки – ее первого мужа. Словно наяву увидел ту картину, наполненную безумной страстью, и не смог удержаться, отложил книгу и обнял Лизу. Девушка чуть не вскрикнула от такого приятного объятия, и вся затрепетала, прильнув к нему и еще неумело, чуть стыдливо, уклоняясь от его жарких поцелуев, которыми он обсыпал ее с головы до ног. Потом раздел и продолжая целовать, шептать горячие слова, осторожно склонил на кровать.

За окном стояла полная луна, наполнявшая все вокруг своим колдовским и всепроникающим светом. Рано расцветшие в этом году вишни заливали через приоткрытую форточку Лизину комнату каким-то чарующим ароматом нежнейших лепестков. В ожившем саду разливанно пел неутомимый соловей, которому бездарно, но постоянно вторили голоса влюбленных сверчков. Весь мир был наполнен любовью и лаской, божественным благоуханием. Ну, как тут было устоять!..

Они наслаждались друг другом до утра. А выйдя по утру со двора, бледные от усталости, но счастливые, вместе направлялись к школе. Встретив их на улице, соседка тетя Люба внимательно посмотрела им вслед и, словно что-то заподозрив, долго оставалась посреди дороги, как вкопанная, мучаясь от собственных догадок. Проходившая мимо Сучкова даже пошутила: "Что, смотришь? Забыла, как сама в девках ходила? Вспоминаешь?"

– Тьфу ты, дура! Напугала до смерти! – очнувшись, грубо ответила она насмешнице. – Кому же за девкой, как не мне, ближайшей соседке, посмотреть? Мне и Анна, ежели чего случится, наказывала, а ты насмехаешься! Смотри, чтоб собственной дочке парни подол не задрали, а то вся цветет и пахнет, так и завлекает ребят.

– Да ты что мелешь, стерва, у самой дочки нет, так выливаешь свою обиду на добрых людей. Иди лучше мужу пожалуйся, и не забудь спросить, почему он тебя такой же дочкой не наградил?

– Ну, дура, она и есть дура! Что тут еще скажешь. Иди уж своей дорогой, не задевай, а то тут и останешься, змея.

– Ой, ой, испугалась, вся дрожу! – передразнила моложавую Любу ее соседка Сучкова. Однако задерживаться не стала – знала горячий нрав своей односельчанки. Та могла и за волосы потаскать при случае, если, конечно, ее сильно достанут. Так что уж лучше подальше от греха – решила Сучкова, – и направилась к сельскому магазину за покупками.

А Лиза и Валерий Иванович тем временем приближались к школе. Девчонки-одноклассницы, заметившие их издалека, стоя возле школы, о чем-то нехорошо перешептывались. Наверное, завидуют мне, вот и перетирают наши кости. – Подумала, глядя на них, Лиза.

Но в то-же время ей было как-то неловко от собственного, неожиданно пришедшего к ней, как весеннее тепло, счастья, ночной близости с учителем. Он быстро взглянул на отрешенное и расплывшееся в улыбке лицо Лизы, когда они приближались к школе, и вдруг как-то холодно сказал: "Лиза, проснись, ты уже не в постели. Смотри, не выдай подружкам нашей тайны, не проболтайся, а то у меня будут неприятности".

– Да что ты, вы, – поправилась девушка. – Я понимаю, никому ничего не скажу, не волнуйтесь.

Но в ее общем поведении и настроении появилось столько нового и непривычного, что совершенно скрыть от подруг и учителей ее запретных отношений с Валерием Ивановичем, и чувств к нему, казалось, просто невозможно. Вскоре это заметили и зашушукались вначале по углам школы, а потом и по всему селу.

Мария Ивановна, когда до нее дошли слухи об особых отношениях Валерия Ивановича с его молодой хозяйкой, вначале не поверила, подумала, что это обычные бабские сплетни, вызванные элементарной завистью или несбывшимися надеждами молодых и не очень молодых коллег молодого математика. Но потом, когда сама понаблюдала за Лизой и Валерием Ивановичем, поговорила с их соседками, поняла, что дело, похоже, зашло далеко. Но как теперь все исправить и спасти незапятнанную репутацию их педагогического коллектива и всей школы? Не дай Бог, забеременеет, шельма, выкатит живот на улицу, тогда что?! – от одной этой мысли директору школы стало плохо. Она пригласила к себе в кабинет счастливую девушку, еще не зная, с чего начать с ней разговор, чтобы не ранить зря ее неопытное сердце.

– Вызывали, Мария Ивановна?

– Да, проходи, не стесняйся, присаживайся. – Без какого бы то ни было намека указала на стул перед письменным столом директор.

– Спасибо! – вежливо поблагодарила ее девушка, и вдруг покраснела, догадавшись, о чем дальше пойдет разговор.

Директор заметила это и поняла, что дальше расспрашивать Лизу бесполезно. Правды не скажет, будет отпираться. А, если пригрозишь, то разговора вообще не получится. Но, с минуту поразмыслив, отчего в кабинете воцарилась тяжелая тишина, Мария Ивановна все-же спросила:

– Лиза, как поживаешь? Валерий Иванович не обижает?

Девушку, словно в огонь бросило от этих слов. Она вся покраснела и, пытаясь совладать с собой от того, что кто-то покушается на ее счастье и лезет в ее личную жизнь, с вызовом спросила:

– А что вы имеете в виду?

– Ну, знаешь, в жизни всякое случается. – Как-то туманно ответила Мария Ивановна. – Совместный быт иногда чреват осложнениями в отношениях проживающих под одной крышей. У тебя-то дома, голубушка, как?

– Все нормально, Мария Ивановна, что это вы вдруг спрашиваете об этом?

– Да такая должность у меня, чтоб спрашивать, интересоваться всем и за все отвечать, милочка. – Ну, не стесняйся, признайся, все у вас с Валерием Ивановичем ладно? Митя с ним не ссорится?

– Да что вы, душа в душу живут. – Поспешила успокоить Марию Ивановну Лиза. – И между нами мир, он ведь умный и культурный человек. Зря никого не обидит. К тому же очень чистоплотный, сам за собой комнату убирает, посуду моет. Беспокоиться не о чем.

– А посмотри-ка мне в глаза, Мордвинова, признайся, ты на него неровно дышишь? Ведь так?

– Да у нас в классе и в школе в него многие влюблены, ну и что с того?

– А то, что отношения с мужчиной, особенно таким интересным и молодым, знаний и ответственности требуют. Смотри, как бы беды не вышло, сильно не увлекайся! А то уже разное люди говорят про вас.

– Это вы о чем? – вскочила со стула и вспылила Лиза. – Спрашивайте, если хотите, что же вы стесняетесь: спишь с математиком или не спишь, да? – в момент разгорячилась девушка.– Вы это хотели узнать? Можете успокоиться, – не стала она выдавать учителя, – не сплю. А в мою личную жизнь, пожалуйста, не вмешивайтесь! Хочу – люблю. И что с того? Сердцу не прикажешь. – Сказала она с вызовом пожилой директрисе.

– Ты не дыми зря, и не вспыхивай, как пламя. Мое дело предупредить. Еще раз говорю, смотри, чтоб после этой любви беды не вышло! Тебе вообще еще рано о любви думать, учиться надо. А налюбиться и после школы успеешь.

– Да нужна мне ваша школа! Идите вы все, куда подальше со своими советами! Что вы ко мне в душу лезете? Сами в молодости не любили что ли, не знаете что это такое – нежданная любовь? – стала похожа на озлобленную и пойманную в петлю птицу, к которой приближалась чужая рука, Лиза.

– Знаю. Потому и советую быть осторожней, чтоб, как ночная бабочка, ты крыльев раньше времени не спалила. Им ведь, мужикам, что нужно? Думаешь, любовь и чувства? Да развлечения в постели на первом плане, а уж потом все остальное. Имей это в виду. Я тебе в бабки гожусь, зря говорить не стану. И дурь, насчет того, чтобы школу бросить, припрячь, где-нибудь подальше, на огороде зарой. Тебе самой на себя надеяться надо, да брата тянуть, пока вырастет. А для этого учиться и учиться нужно, чтобы потом стать успешным человеком в жизни. Не обижайся на старуху. Я прямой человек, потому прямо и говорю.