Времени остаётся всё меньше, но ничего не помогает. Нужно действовать более сильными способами, можно сказать, напрямую, напролом. И Драко отбрасывает последние страхи, заходя в Выручай-комнату, стаскивает с мрачного резного шкафа бордовую бархатную драпировку и касается деревянной поверхности. Она такая холодная…

“Из всех он выбрал меня”, – пытается убеждать себя, чтобы служить

Волдеморту правильно.

Ему с детства об этом говорили. Ещё один из факторов, благодаря которым Драко стал пожирателем – его отец. Люциус единственный для него авторитет, а он решил служить Тёмному Лорду. Значит, выбрана верная сторона. Твёрдая убеждённость и желание стать достойным наследником для Малфоя превыше всего, поэтому воля отца – его воля.

Остаётся немного. Всего-навсего починить шкаф – и проход будет открыт.

“Ты боишься, Драко. Пытаешься скрыть страх, но это очевидно” – говорит ему Снейп, когда они стоят в тёмном коридоре, насквозь продуваемом ледяным сквозняком. Где-то за стенами воют зимние ветры, в помещении же ничуть не теплее, чем там. Тяжёлый взгляд профессора, кажется, пронзает насквозь и высасывает душу, пострашнее любого дементора. Что-то есть в этом человеке угрожающее, роковое, хотя, как ни странно, в глубине души Малфой всегда чувствовал к нему некоторое расположение, что было совершенно необъяснимо. В Северусе была какая-то сила, которая вызывала уважение.

Однако сейчас лучше справиться без Снейпа. Драко решил, что способен и в одиночку, он не желает признавать своих сомнений и страхов.

“Он выбрал меня!” – повторяет упорно, раз за разом, скорее, доказывая что-то самому себе, нежели собеседнику.

Но с каждым произнесением этих слов уверенность крепче не становится. Напротив, в голову лезет всё больше непрошеных мыслей о том, что возможно нужно поступать иначе.

***

Поттер выкрикивает заклятия одно за другим и в его голосе бушует столько эмоций, что Драко даже не успевает отражать заклинания. Конечно, этот гриффиндорский щенок, который всегда суёт свой нос туда, куда не надо, всё разнюхал. Понял, что Малфой что-то замышляет, разгадал, что он пожиратель.

Сейчас в пустом мрачном туалете, темноту которого прорезают лишь вспышки заклинаний, они бегают из стороны в сторону и орудуют палочками, не имея возможности просто поговорить, неизвестно чего добиваясь.

“Сука!” – ругается про себя Малфой, забегая за стену, пытаясь спрятаться от ударов врага.

Интересно, а что если сейчас они друг друга поубивают?

Он выскакивает из укрытия и начинает сам направлять палочку на Гарри. Слизеринца тоже захлёстывает ярость, и он чувствует, что ещё немного и просто не воздержится от одного непростительного заклятия…

Острая боль пронзает всё тело, ему кажется, что его раздирают. Громкий крик вырывается из горла, срывая голос. Проклятый Поттер всё же попал по нему. Драко падает на пол, в глазах помутнение, в голове хаос. Неужели он умрёт так быстро и так глупо? Мокрый пол, его алая кровь, которая причудливыми цветами распускается на белой ткани рубашки, а потом опускается вниз и смешивается с водой.

У него даже нет сил, чтобы проклинать врага, не говоря уж о том, чтобы нащупать отлетевшую в сторону палочку и бросить ему в спину пару заклинаний.

Он полностью обездвижен и не может сделать вообще ничего.

Кажется, его опасения подтвердились. Противостояние с Поттером, в конце концов, дошло до совсем недетских вещей.

Неужели он действительно серьёзно ранен?

Малфой лежит на спине, устремив невидящий взгляд в потолок, такой далёкий, опирающийся на высокие величественные своды, расписанный многочисленными рисунками.

“Хогвартс сам по себе произведение искусства…”

О чём он думает?!

Возникает ощущение, что сейчас всё кончится. И не с лучшим раскладом для него.

Уже впадая в беспамятство, Малфой слышит чьи-то торопливые шаги, хлюпанье ботинок по воде.

К нему пришёл Снейп, что удивительно, причём явился очень вовремя. И, возможно, не так уж и плохо, что он поклялся его защищать.

К нему опять пришли, чтобы спасти его. Разве не странно?

***

Окончательное осознание того, на какой путь он встал, приходит в тот момент, когда Малфой оказывается слишком близко к смерти. Он с ужасом смотрит на неё, касается мягких пёрышек кончиками пальцев, ощущает исходящий от них холод. Всего минуту назад он положил в шкаф живую птичку, взятую из клетки. Она трепетал в его руках, согревала ладони, внутри неё билось сердце. Такое же, как и у людей, такое же, как и у него самого. А теперь не бьётся. Отворив дверцу, он обнаруживает мёртвое маленькое тельце. Птичка лежит, не двигаясь. Она мертва.

Вот она смерть, когда уже ничего не сделать, когда ты ничего уже не чувствуешь, ничем не являешься. Когда тело безвольно распласталось, а душа улетает в неизвестность.

Это ждёт его, если он прогневает Волдеморта. Это несут за собой пожиратели с ним во главе. И более того, Малфой сам среди них. И вскоре ему придётся убивать.

Драко понимает, с чем связался. Но поздно. Ничего не изменить.

***

Это он запустил в Хогвартс тьму. Он, и никто другой. Когда пожиратели появляются из шкафа, Драко испытывает какую-то гордость, ведь сейчас он повлиял на ход истории. В кои-то веки в центре событий не всякие недостойные выскочки, как Поттер, а он сам. Это, с одной стороны, немного пугает, но, с другой, даёт повод почувствовать себя сильнее. А если он сделает дальше то, что должен, его имя будет звучать во всём магическом мире. И, несомненно, такие заслуги Волдеморт не сможет не оценить.

Губы Беллатрисы Лестрейндж складываются в злорадную ухмылку. Драко всегда немного побаивался тётку, хоть и старался этого не показывать. В данный момент, увидев её, он чувствует, как мурашки пробегают по спине, но сразу берёт себя в руки.

Нужно сконцентрироваться и выполнить задуманное. У него есть цель, от которой нельзя отвлекаться.

Крепко сжимая палочку в руке, он кивает знакомым и, развернувшись, направляется в сторону астрономической башни. Ему известно, что Дамблдор там. Откуда? Он сам не знает. Просто нетрудно почувствовать, где находится твоя будущая жертва.

Он спешит, всё больше увеличивая темп, взбирается по ступенькам, перешагивая через две.

Выходя на башню, он твёрдой рукой поднимает палочку, твердя про себя слова, убеждающие отбросить прочь эмоции и сосредоточиться на главном. Однако ледяная защита падает, как только Малфой встречается со взглядом Дамблдора.

Тот будто бы ждал его, знал, что он придёт. В его глазах сожаление, сочувствие, но никак не страх. Альбус просто стоит, даже не совершая попытки достать свою палочку для защиты.

– Ты не убийца, Драко, – тихо говорит он, но в напряжённой тишине голос звучит резко, громко, отчего Малфой даже вздрагивает.

Свистящий ветер обдувает их, они находятся на вершине самой высокой башни замка. За её пределами видны бескрайние земли, на которые всегда так любил смотреть слизеринец. Но сейчас всё это уже не важно, осталась только жертва, стоящая перед ним, и два слова, которые нужно произнести, как можно быстрее, пока не растеряна сила духа.

Однако Малфой совершает главную ошибку. Он отвечает, и с каждым словом уверенность становится всё меньше.

Они ведут странный диалог, когда один человек вот-вот убьёт другого, но, при этом, у него такое чувство, будто это его убивают, а тот, другой, напротив, предельно спокоен. Возможно, он знал, что этим кончится.

– Я должен убить вас. Или он убьёт меня! Понимаете? – уже в отчаянии кричит Драко.

В глазах Дамблдора он будто видит немой вопрос: “А сам-то ты что понимаешь?”

И понимает Малфой далеко не это. Точнее, он вдруг чувствует, что аргумент неверный. Ему всё равно. Он больше не боится смерти. Один раз побывав на её границе, другой раз увидев её, постепенно закаляешься. Если ему и страшно – то не за жизнь.

Почему же тогда ему так необходимо совершить убийство?

Быть может, ему уже и не кажется столь важной собственная жизнь, но жизнь его родных по-прежнему дорога. За маской безразличия и эгоизма Слизеринский принц всегда скрывал беспокойство за близких ему людей, хоть таких было и немного.