Малфой винит себя в том, что Пэнси обо всем узнала. Он не должен был позволить случиться этому, ведь решил, что ни за что не расскажет ни единой живой душе о том, что теперь является приспешником Тёмного Лорда. Но самое страшное не это. Пускай знает, она всё равно никому не расскажет, поскольку предана ему. Однако его задачу это никак не облегчает. Всего неделя прошла с тех пор, как Волдеморт отдал ему страшный приказ убить директора Хогвартса. И Драко просто не знает, что делать.

Он корчится на сером каменном полу, мечтая только о том, чтобы эта нечеловеческая боль прошла. Почему метка так жжёт? За что ему всё это?

“Кто-нибудь…” – отчаянно шепчет слизеринец, зная, что никто не придёт.

Совсем неподалёку на кроватях в комнате мальчиков спят другие ученики, но они не слышат его. И не должны.

Так было всегда. Вроде как огромное количество людей вокруг, а он всё равно один. Никто не может поддержать или помочь.

Так и сейчас. Малфой сам вынужден справляться с болью, выполнить приказ Повелителя. В конце концов, именно его выбрал Волдеморт, значит, необходимо оправдать его надежды.

Его отец в Азкабане, поэтому теперь Драко должен быть главным мужчиной в семье. Ему известно, что если не выполнить волю Тёмного Лорда, тот убьёт и его самого, и мать, и многих других. Он должен защитить их. К тому же, это великая честь, что такое ответственное и сложное задание доверено именно ему. Его с детства учили восхищаться Волдемортом, и сейчас этот великий волшебник положился на него. Когда Драко совершит то, что ему поручено – он, наверняка, войдёт в круг ближайших к нему лиц. А потом, когда Том Реддл воцарится, он тоже будет у власти.

Именно по всем этим причинам Малфой даже не задумывается о том, правильно ли следовать воле повелителя. Он не должен даже допускать мысли о том, что бы его ослушаться.

Именно это даёт ему сил выдержать пытку до конца. Ему неизвестно, почему метка приносит такую боль. Возможно, этим страдают все пожиратели, ему не говорили.

Но легче не становится. Драко находит в себе силы, еле поднявшись и хватаясь за ледяные стены, добраться до выхода в общую гостиную. Здесь, разумеется, никого нет в три часа ночи, поэтому гораздо проще не привлекать внимания.

Он опускается на ковёр, потому что больше не может держаться на ногах и вновь заходится в кашле. Отняв руки от лица, видит в лунном свете кровь на своих пальцах, касается губ, стирает её и оттуда. Почему она вырвалась из лёгких?

Потом начинает хлестать из носа, наводит туман на глаза. Малфой уже не сдерживает стонов. Ему кажется, что сейчас он умрёт. Но вдруг начинает безумно хотеться жить. Он боится смерти и признаёт это перед самим собой, ему совсем не хочется вот так вот глупо погибнуть раньше срока. Значит, нужно выполнить приказ Волдеморта.

В голове начинают слышаться голоса, обрывки фраз. Всё смешивается. И, в конечном итоге, сливается в одно слово: “Убить”.

Либо убьёшь ты, либо убьют тебя…

Чьи-то холодные руки касаются его лица, трясут за плечи.

– Драко, очнись! – обеспокоенный, далёкий, приглушённый голос с нотками ужаса и истерики. – Пожалуйста, посмотри на меня!

Он хочет что-то сказать, но снова кашляет кровью.

– Драко! Что с тобой?! Дыши!

– Я… – новый приступ.

Да когда же это кончится?!

– Потерпи немного. Я сейчас позову кого-нибудь! Только дыши!

– Не… Не надо… Никого… Звать… – находит в себе силы тихо прохрипеть.

Пэнси испугана, но понимает, что если он смог произнести это, несмотря на безумные страдания, значит, действительно важно никого не звать. Должно быть, никто не должен знать, что с ним.

Паркинсон плачет от страха и, отрывая край своей чёрной шёлковой ночной рубашки, начинает пытаться вытереть его кровь, которая течёт отовсюду.

– Тише… – шепчет она. – Всё будет хорошо, я рядом.

Такие банальные и глупые слова. Но сейчас важно их услышать.

– Не думай ни о чём, – продолжает она. – Просто расслабься. Кошмары мучают тебя, потому что ты позволяешь им. Не пускай их.

Он так и делает. Старается не допускать в сознание страхи последней недели.

Постепенно Малфой чувствует, что снова дышит. Кажется, всё проходит. Метка уже не так мучает, ему становится лучше.

С огромным усилием он открывает глаза и видит склонившуюся над ним Пэнси. Она бледна, лицо её перекошено от ужаса, но она мужественно сжимает его руку и продолжает шептать успокаивающие слова.

И почему опять рядом оказалась только Паркинсон? Почему именно её голос вырывает его из этого ада?

Он устало откидывается обратно.

– Когда всё кончится, просто уйди и больше никогда не вспоминай, что здесь было…

Она кивает. Никогда не ослушается его, потому что иначе у него вообще никого не останется. Пэнси догадывается, что, возможно, только что спасла его. Но раз он сказал забыть – больше никогда не вспомнит о том, что с ним происходило.

Малфой впадает в забытие. И последнее, о чём он думает – это то, что надо ни о чём не думать.

***

Драко уже не самовлюблённый мальчик из богатой семьи, он мужчина, который делает страшные вещи. И он решил оставить лишь ледяное сознание, отключив все чувства и эмоции, только бы не позволить поселиться сомнениям в душе. Ему нужно методично идти к своей цели и, наконец, выполнить то, что должно. Чем скорее – тем лучше.

Поэтому он будет действовать решительно и немедленно.

У него есть разные варианты, как исполнить поручение. Ему никогда не доводилось убивать, но ум и сообразительность помогают выработать сразу несколько планов для разных случаев.

Первым делом, Драко пускает в ход проклятое ожерелье. Никто не поймёт, что это сделал он, а смерть будет быстрой и относительно безболезненной. Всё просчитано, остаётся выполнить.

Малфою несвойственно переживать.

Поэтому у него никогда не дрожат руки. Не дрожат они и тогда, когда он вкладывает отравленный предмет в футляр из чёрного бархата.

А ещё у него никогда не срывается голос. Не срывается, когда во внешней галерее Хогвартса, в которую залетает кружащийся по воздуху снег, он говорит с Кэти Бэлл, глупой девчонкой, помнится, всегда строившей ему глазки. И, в общем-то, своё получившей. Получившей от него такие важные слова… Слова проклятия, которые он произносит шёпотом, когда она разворачивается к нему спиной, отходя на какое-то расстояние, и голос, который готов вот-вот изменить ему, всё же остаётся спокойным.

Попытка проваливается, и когда Кэти чуть не погибает из-за того, что вопреки всем запретам коснулась ожерелья, ему ничуть не стыдно. Обидно только, что он не нашёл кого-нибудь менее глупого, кто мог бы довести до цели, ведь нет смысла тянуть, чем быстрее – тем легче, тем ближе конец.

Он не должен жалеть о чём-то, менять решение, испытывать раскаяние. Уже поздно. Отступаться нельзя, остаётся лишь довести дело до конца.

Вторая попытка – отравленная медовуха. Золотистая жидкость, переливающаяся в прозрачной бутылке с узким горлышком.

Кто же знал, что она окажется у этого идиота Уизли?!

“Жалко, что он хотя бы не сдох”, – думает Малфой, когда обо всём узнаёт.

А ведь шансов случайно убить кого-то ещё становится всё больше. Но ему уже всё равно, он не впечатлительный ребёнок и, к тому же, он постарался уничтожить в себе какие-либо чувства, которые только помешают в исполнении задуманного.

В Хогвартсе, напротив, расцветают совсем другие настроения. Коридоры всё больше заполняются влюблёнными парочками, зажимающимися и тихо воркующими по углам.

Слизеринец с омерзением смотрит на Поттера и его друзей, у которых вовсю кипят страсти. Дурень Уизли и какая-то блондинка, тот же Уизли и занудная грязнокровка, Поттер и мелкая сестра Уизли, мелкая сестра Уизли и ещё какие-то левые люди… В этом даже со стороны сложно разобраться!

Их головы забиты только любовью, у Драко же совершенно нет на это времени. Ему кажется, что он уже вообще разучился чувствовать. Интересно, когда-нибудь выйдет научиться заново?