– Главное, будь сильным и мужественным. Всегда иди к своей цели, не останавливаясь ни перед чем. Помни, какое имя ты носишь и к чему тебя приготовила судьба. Какие бы трудности не возникали, ты не должен сдаваться. Твой путь будет непростым, но ты справишься, – произносит мужчина, слова его звучат торжественно и горячо отзываются в сердце мальчика.

– Ты ведь будешь со мной, верно? Значит, бояться нечего, – убежденно говорит последний.

– Не думаю, что всегда смогу быть рядом. Ты должен уметь быть сам за себя. Твоя судьба – быть первым, тебе не нужна моя поддержка, ты все сможешь сам. Тебе еще многому предстоит научиться, да. Но я уже горжусь тобой!

Горжусь, горжусь, горжусь... Эти слова мальчик потом шептал, как молитву, а душа его наполнялась счастьем от этого.

Крепкий юноша стоит на холме подле того же мужчины. Они смотрят вниз, туда, где простирается долина, заполненная людьми. Это их армия, они готовы к бою.

– Ты помнишь все, чему я тебя учил? – голос мужчины спокоен.

– Надеюсь. Вы ведь сказали, что я готов.

– Ты давно готов. Сейчас пришла пора.

– Но отчего вы так грустны, будто мы с вами отправляемся в разные концы света? Это ведь только начало. Нам еще предстоит очень многое и вы знаете, что на меня можно положиться. Теперь я всегда с вами, вместе мы добьемся небывалых высот, – юноша говорит вдохновленно, в глазах его жажда этих самых высот, преданность, любовь, восхищение.

– Да, конечно, – мужчина украдкой улыбается, смотря на собеседника, любуясь им. – Небывалых. Ты так правильно настроен. Пообещай мне и дальше не терять этой веры и стремления.

– О, конечно! Как же иначе? Вы всегда учили меня этому...

Залпы, выстрелы, крики, удары стали. Все это смешивается в единый гул. Юноша вбегает в палатку, гремя военной защитой, на ходу снимая запачканный кровью шлем. На лице его испуг, смешанный с надеждой. "Что произошло?!" – кричит он, в голосе его отчаяние.

Ему никто не отвечает, он откидывает полог. Ужас искажает красивые правильные черты.

"Господи... Да как же?!" – шепчет он.

Усилием воли Генрих заставил себя отогнать воспоминания. Ему не хотелось видеть, что было дальше, иначе он точно не совладал бы с собой. Открыв глаза, герцог обнаружил по-прежнему стоящего перед ним Колиньи. Кровь мгновенно вскипела в жилах. Сознание напомнило ему слишком многое и очень зря.

– Зачем вы здесь? – голос его был угрожающим, он сделал шаг к нему.

– То есть? – сохраняя полное самообладание, изображая непонимание отозвался адмирал.

– Как вы посмели? – это были уже не слова, а шипение.

Уверенное спокойствие в глазах адмирала просто взбесило Гиза. Невольно рука его начала подниматься. Не было больше сил терпеть, хотелось ударить. Все тело было напряжено, дрожь в коленях усиливалась. На лице выразилась неудержимая ярость, дыхание прервалось. Еще секунда и случилось бы непоправимое, если бы чья-то маленькая ладонь не оказалась на его плече и мелодичный голос не произнес:

– Адмирал, вы позволите украсть у вас герцога?

Острые ноготки Марго со всей силы вонзились в его плечо и даже сквозь одежду Генрих ощутил легкую боль. Это немного отрезвило его, поэтому он позволил ей схватить себя под локоть и, продолжая весело что-то щебетать направо и налево, увести себя, оставляя Колиньи позади, чувствуя спиной его взгляд, но уже подавляя в себе желание броситься на него, как дикий лев.

Принцесса довела его до оконной ниши, относительно безопасного места, и поспешно всунула ему в руки кубок с вином.

– Пей! – приказала она, быстро меняя тон.

Он послушно залпом осушил его содержимое. Нервы начали успокаиваться, Гиз глубоко задышал.

– Что это было? – тихо спросила девушка.

Он не отвечал, продолжая смотреть пустым взглядом. Тогда теплыми пальцами она коснулась его похолодевшей руки и шепотом позвала:

– Любимый, посмотри на меня...

Генрих вздрогнул и пришел в себя, пораженно оглядываясь.

– Боже, да что со мной такое? – пробормотал он.

– Очнулся! – радостно воскликнула Маргарита. – Ты в порядке?

– Да. Я убил его?

Она испуганно округлила глаза.

– Что?.. Конечно, нет! Объясни мне, пожалуйста, все!

– Ты пришла очень вовремя, – вздохнул он.

– Естественно! Я заметила, – теперь Валуа сердилась. – На вас все смотрели. Твое лицо выражало такой гнев, что окружающим стало страшно. Ты что, не заметил, как в зале повисла полнейшая тишина? Все взгляды обратились к вам! Мне пришлось увести тебя, наплевав на приличия. Хотя, что уж там, весь двор о нас и так знает... В сущности, это неважно! Главное, что же произошло на самом деле. Ты лишился рассудка? Как это все понимать?!

– Колиньи... – прервал герцог ее словесный поток. – Мне хотелось задушить его. Но я не успел. Даже не знаю, плохо это или хорошо.

В любом другом случае эти слова можно было бы списать на всплеск эмоций, обычные угрозы. Но по его тону было ясно, что он говорит с полной серьезностью. И действительно, молодой человек отчаянно желал собственноручно убить адмирала.

Марго ужаснулась и побледнела.

– Господь с тобой, Генрих! – вскричала она, с этими словами поспешно убегая.

Странность этого действия повергла лотарингца в ступор. Он остался стоять и смотреть на то место, где минуту назад была принцесса. А еще удивительнее было, когда вместо нее там возник Франсуа, озадаченно заглядывая Гизу в лицо.

– С вами все в порядке? – поинтересовался принц. – Я, конечно, как и все здесь, тоже не очень люблю адмирала, но не до такой же степени! Что вы хотели с ним сделать?

Алансон и сам до конца не понимал, зачем он сейчас подошел к герцогу. Раньше их отношения не были никакими. Ни дружбы, ни вражды. Но став обладателем сердечной тайны сестры, которая особой тайной и не была, Франсуа почувствовал, что к Гизу, возможно, единственный из всей своей семьи, неприязни не испытывает. Он приносил счастье Марго, а это главное. Поэтому сейчас, увидев невменяемое состояние молодого человека, он решил подойти и выяснить что же случилось.

– Ровным счетом ничего, – отозвался Генрих. – Я уже в порядке. И как раз собирался спросить кое-что у вас.

– Спрашивайте.

– Вы не знаете, что происходит с Марго? Она последние несколько дней ведет себя очень странно.

– Знаете, герцог, – с усмешкой отозвался принц. – Мне кажется, не вам говорить о странностях. Может, моя бедная сестренка от вас заразилась?

– Прошу вас, не смейтесь! Я действительно не могу понять, что происходит.

– К сожалению, ничего конкретного сказать не могу, – пожал плечами Алансонский. – Быть может, как и любая другая девушка волнуется перед свадьбой.

– Какой свадьбой?! – пораженно воззрился на него лотарингец.

– И где ваша хваленая прозорливость? – расхохотался юноша. – Нет, мое предположение о том, что именно вы заразили Марго безумием решительно правдоподобно. Уж вашего-то однозначно хватит на двоих. Да весь двор говорит о свадьбе моей сестры!

– С кем?

– Ну не с вами же! С Генрихом Наваррским, разумеется.

Гиз шокировано посмотрел на него и бросился прочь, очертя голову. Франсуа проводил его сочувствующим взглядом.

"Все мы здесь немного помешанные. Но этот – в особенности", – со вздохом заключил принц.

Между тем Гиз, чуть ли не бегом преодолевая ползала, начинал осознавать происходящее, все вставало на свои места. И ее странное поведение, и этот испуг от его настроя, касательно гугенотов. Так вот оно как! Она выходит замуж... И не сказала ничего ему, не прибегла к его помощи. Получается, добровольно согласилась...

"И как после этого доверять ей?!" – думал про себя молодой человек. – "Значит, все знают! Все, кроме меня. Неужели нельзя было хотя бы рассказать? Почему она так поступает?"

Эжен нашел Генриха на балконе, выход на который был в большом зале. Несмотря на то, что в стеклянных дверях отражались миллионы свечей, которые горели в помещении, и практически ослепляли своим сиянием, ему все же удалось разглядеть то, что было скрыто во тьме. Темную высокую фигуру, прямо стоящую и смотрящую вдаль трудно было не заметить, поэтому поиск друга особых сложностей не принес.