– Я знал, что найду тебя здесь, – промолвил он опускаясь рядом.

Она сразу пристроила голову у него на плече.

– Правда? Как ты догадался?

– Давно заметил, что ты любишь ходить сюда.

– Вот как! Будто следишь за мной, – улыбнулась принцесса. – Правда красиво? – шкатулка вновь заиграла.

Гиз тотчас рывком поднялся на ноги и потянул за собой девушку, увлекая ее в танец. Оба беззаботно рассмеялись.

Кружась с ним по комнате, она вновь испытывала такой же детский восторг, как и много лет назад. Ей казалось, что и сейчас она такая же малышка, все прошедшие с тех пор годы – лишь сон. Отец не умирал, мать не предавала ее, старший брат не избивал, страна не отдавала чужаку. И снова хотелось только смеяться и радоваться жизни.

– А знаешь, я когда была маленькой, отец тоже постоянно кружился со мной, поднимая высоко-высоко! – восторженно восклицала она.

– Я помню тебя в том возрасте, – в ответ хохотал он. – Мы с герцогом Анжуйским в то время были лучшими друзьями, я видел тебя постоянно. Ты всегда была в окружении братьев или кого-то ещё.

– Не помню, чтобы мы с тобой вместе играли.

– А мы и не играли. Меня не хотели подпускать. Честно тебе скажу, – Генрих с заговорческим видом наклонился поближе к ее уху, – я был влюблен в тебя, когда мне было лет восемь.

Ее глаза округлились от удивления.

– Влюблен?! Единственное, что я о тебе помню, так это то, что ты дергал меня за волосы... Да-да! Сейчас я начинаю вспоминать, что действительно видела тебя. И ты казался мне противным мальчишкой!

– Ах так?! – он притворно насупился. – Это твои братья не хотели, чтобы я с тобой разговаривал. А мне хоть чем-то хотелось привлечь твое внимание. Помнишь, как мы устраивали рыцарские турниры?

– О да! Мне вспоминается, как сражались ты, Анри Наваррский и Генрике...

– А боролись мы за награду от прекрасной дамы. То есть, тебя! – закончил за нее герцог. – А помнишь, как ты меня поцеловала?

Маргарита резко остановилась.

– Что?! Нет, такого не могло быть! Я же говорю, что видела тебя очень мало. Да и об этом вспомнила только сейчас. С чего бы мне тебя целовать? Я бы запомнила такое!

– Это был турнир, – пояснил молодой человек. – Обычно на них выигрывал Анжу. Тогда ты дарила ему платок и потом еще важно прогуливалась с ним под руку. А однажды мы решили сражаться за поцелуй прекрасной принцессы. И именно тогда выиграл я. Ты сначала наотрез отказывалась, а потом тебе все-таки пришлось меня поцеловать, после чего ты в смущении убежала. Потом еще твой брат неделю со мной не разговаривал.

– Надо же! Совсем не помню... – изумилась она.

– Еще ты тогда секретничала по углам с наваррцем, на что злились и я, и твои братья. Помню, как мы ему задавали!

– Бедный Анри, – вновь рассмеялась Валуа. – Вот что я точно помню, так это то, что мы с ним всего лишь обсуждали литературу.

– Литературу?

– Нам тогда очень нравилась повесть о Тристане и Изольде. Вот мы и вели исключительно интеллектуальные беседы.

– Серьёзно?! А мы там такого напридумывали!

– С мальчишками всегда так, – она закатила глаза, и их обоих сразил новый приступ хохота.

Наконец, остановившись, Марго вдруг погрустнела.

– А ведь с тех пор ничего не изменилось, только масштабы. Вы опять продолжаете свои игры. А я, как всегда, в них приз.

– Перестань! – горячо возразил Генрих. – Сейчас ты моя и только моя.

Принцесса обняла его, прикрывая глаза.

– Как же я скучала по тебе... До сих пор поверить не могу, что ты здесь! Казалось, еще чуть-чуть и сойду с ума... Один раз я даже приняла Генрике за тебя. Представляешь, как глупо?

– В смысле? – поначалу ее фраза показалась ему не особо важной, но потом он вдруг удивился ей.

– Долгая история, – отмахнулась она.

– И все-таки. Я не понимаю.

Маргарита уже догадалась, что, возможно, об этом случае упоминать не стоило. Веселый настрой тотчас испарился. По ее лицу, на котором обычно все читалось, Генрих сразу же понял, что произошло какое-то событие. А до принцессы дошло, что, пожалуй, он может все немного неправильно понять. Ей вдруг стало отчего-то стыдно.

– Нет-нет, – хотела было уйти от опасной темы она, – пустое. Всего лишь глупый конфуз.

– Он обидел тебя? – не перестал допытываться Гиз.

– Что ты! Напротив, в твое отсутствие мы очень сдружились.

– С чего бы это? Ты его никогда не интересовала, за исключением времени, когда мы были детьми.

– А сейчас Генрике меня очень поддержал. Не знаю почему, но разве это важно?

Молодой человек знал Анжу, ненавидел его, винил во многих бедах. Мари сегодня рано утром уехала из Парижа вновь, уже насовсем. Что-то им обоим подсказывало, что она больше не вернется. Прощание вышло сумбурным, она толком не объяснила причины такого поспешного отъезда. Но он примерно догадывался, в чем дело. Наверняка она виделась с Анжу... И сейчас услышав слова Марго, Генрих почувствовал, как в душу закрадываются смутные подозрения. С чего бы ему вдруг о ней заботиться?

– Давай присядем. Ты должна мне все рассказать.

Маргарита поспешно опустилась за ним на подушки, которыми был устлан пол возле стены.

– Я не понимаю, зачем тебе все это нужно? Что было – то прошло. Я не хочу вспоминать это плохое для меня время.

– Прости, что вынуждаю вновь все это переживать. Но, поверь, я не сделал бы этого без веской причины, мне правда очень нужно знать.

Принцесса действительно не понимала его просьбы, но пришлось все рассказать. Она подробно описала эти полгода, приезд Жанны, ее смерть, поддержку брата. Единственное оставалось не озвученным.

– Так о чем же ты говорила, когда упомянула о каком-то случае, когда ты перепутала его и меня? – дослушав ее рассказ, вновь поинтересовался Гиз.

– Господи, да поверь мне! Ничего важного. Всего лишь случайный поцелуй спросонья, ошибка.

– Поцелуй?! – лицо герцога надо было видеть. – Что, прости?

– Я спала и думала, что рядом ты. С закрытыми глазами потянулась поцеловать... Никто ничего такого делать не собирался! Говорю же, случайность.

– А что он делал рядом с тобой, когда ты спала?! – продолжал поражаться он.

– Да как ты можешь думать, что...

– Я ничего не думаю, – холодно возразил Генрих. – Хочу знать лишь факты.

Его тон испугал ее. Конечно, ей был известен его характер, но тут речь шла о ее брате. Здесь-то что могло его возмутить?

– Мне было плохо, у меня была истерика. Он меня успокаивал, мы вместе заснули... Конечно же, ничего такого там не было! Не закатывай, пожалуйста, опять сцен ревности. В данной ситуации это глупо. В конце концов, Генрике мой брат. Здесь нет поводов ни для чего. А моя дружба с ним – это уже мое дело.

Лотарингец резко схватил ее за плечи, смотря в упор:

– Ты уверена, что для него все так же?

– В смысле?

– Откуда тебе знать, что для него этот поцелуй ничего не значил?

– Он мой брат!

– И что это меняет? - сухо спросил Генрих.

– Почему ты во всем видишь что-то плохое, ложь и извращенность?!

– Потому, что ты сама не способна видеть это. А ведь кто-то из нас должен. Я с этим всем сталкиваюсь всю жизнь, поэтому гораздо опытнее тебя в подобных проявлениях. Сейчас ты хочешь верить ему, думаешь, что вас связывает только дружба и родственная любовь. Однако мне известно, что этот человек коварен! Из-за него чуть не лишилась жизни моя сестра, а некогда и я сам. Вспомни сколько он лгал и предавал! Ты не станешь исключением, если ему понадобится тобой пожертвовать ради своих интересов!

Принцесса нахмурилась. Генрих говорил так горячо, в глазах его плескалась ненависть.

– А ты? – тихо спросила она. – Ты... тоже многое делал когда-то. Но ведь сам же хочешь прощения. Почему же Генрике его не достоин?

– Мы говорим не в общем и целом, а конкретно об этой ситуации. Я вижу в ней угрозу для тебя.

– Какая здесь может быть угроза?! – вскричала девушка, в глазах ее уже собирались слезы.