– Но, послушай, их тоже можно понять, – предпринял друг неудачную попытку поумерить его пыл, – им нужен мир, союз с протестантами...

– Она моя! И это не обсуждается! – в бешенстве вскричал Гиз. – Да я готов собрать армию, чтобы доказать свои права! Если потребуется, я разнесу Лувр к чёрту!

– Какие права? Что ты им докажешь?

Герцог пнул ногой табуретку и она полетела в стену.

– Никогда ни один еретик, да и вообще какой-либо мужчина на метр не приблизится к моей Марго! Если вдруг кто-то осмелится возражать, он тотчас будет пронзён моей шпагой! Я не потерплю ничего подобного!

И тут, голос подала Маргарита. Ещё никогда её тон не был так твёрд.

– Я не принадлежу ни тебе, ни им. Я тоже человек! И без моего согласия мой брат не выдаст меня замуж. В этом я уверена. А ты, Генрих, успокойся. За своим гневом ты не можешь разглядеть ничего! Перестань вести себя так необузданно. Не пытайся доказывать свои права на меня, которых у тебя нет. Всё зависит исключительно от моего выбора! Хватит уже устраивать крик по любому поводу, когда речь идёт о том, что возле меня может оказаться другой мужчина. Думаешь, я не вижу, как ты смотришь, когда со мной кто-нибудь разговаривает? В такие моменты мне иногда даже страшно становится! Возьми себя в руки, в конце концов. Я не вещь. Я человек. И я сама могу со всем разобраться. Сейчас же в покоях моей матери всё будет закончено! Я пойду и скажу ей, что никогда не выйду за Наваррского. Но ты, Генрих, не вправе что-либо делать и требовать!

С этими словами Маргарита стремительно встала и вышла из комнаты, хлопнув дверью. Никто не успел и слова молвить.

Молодые люди поражённо переглянулись. Кроткая и нежная принцесса ни разу в жизни не говорила ничего подобного.

Очевидно, маленькая девочка оказалась не такой уж и слабой, как можно было подумать.

– Что я такого сказал? – не понял Гиз.

Он устремил на друга вопросительный взгляд.

– Ты страшный собственник, Генрих, – вздохнул тот, устало прикрывая глаза.

После того, как Марго так уверено заявила, что всё решит сама и всё зависит только от неё, Генрих никак не ожидал вновь её сегодня увидеть, да ещё и в таком состоянии. Среди ночи она вбежала к нему в спальню, в его дворце, растрёпанная, в слезах, громко всхлипывая.

Конечно, тихо прокрасться по Лувру и выскользнуть через задний вход ночью нетрудно, но как она незамеченной смогла добраться, будучи такой, он абсолютно не мог понять. Она и раньше выходила к нему в особняк, взяв с собой только несколько самых доверенных слуг, которые, благо, у неё были. Но сейчас Генрих вовсе не ждал её.

Вскочив с кровати, молодой человек бросился к девушке, которая, только оказавшись в комнате, даже не скинув уличный плащ, тотчас сползла вниз по двери, заходясь рыданиями.

– Боже! Что случилось? – поражённо спросил он, опускаясь рядом с ней на пол и пытаясь заглянуть ей в лицо.

– Я...Там...– она не могла говорить, слёзы душили её.

Гиз осторожно взял её руки в свои и отнял их от её лица, в попытке посмотреть ей в глаза.

– Что с тобой произошло? Тебя кто-то обидел?

Принцесса продолжала плакать, она упала ему на грудь, цепляясь за ворот его рубашки. Он привлёк к себе её тело, сотрясающееся рыданиями, но Маргарита не успокаивалась, у неё была настоящая истерика. Герцог легко подхватил её на руки и понёс к кровати, бережно опуская на неё Валуа. Сам он тотчас устроился рядом, обнимая её, поглаживая по спине.

– Тише-тише, – шептал он ей на ухо, – всё будет хорошо. Успокойся и расскажи мне всё.

Его тихий шёпот и родные объятия более-менее привели её в чувства, она постепенно начала успокаиваться, всхлипывания становились реже.

– Я... Просто, понимаешь... Я была такой наивной! – наконец произнесла она. – И то, что я тебе сказала, перед тем, как уйти – это так глупо! Прости меня... Я пошла к матушке, заявила ей, что не выйду за Наваррского... А она сказала, что на моё мнение всем плевать! Сейчас нет окончательного решения, но когда оно появится – мой долг будет подчиниться. Она говорила, что я лишь пешка в политической игре. Ещё она упоминала про тебя, утверждала, что я не смею позорить свою семью этими отношениями, что я опорочила своё имя и должна быть благодарна, что у меня есть возможность выйти замуж, скрыть греховную связь. Она сказала, что я предаю их всех, полюбив тебя! Понимаешь? Оказалось, что от меня ничего не зависит! Мне так плохо. Прошу тебя, сделай что-нибудь!

Марго вновь разрыдалась. Гиз начал целовать её волосы, лицо.

– Не плачь, пожалуйста, не плачь, глупенькая! Бедная моя девочка... Прости меня за мою грубость! И не слушай их. Они ничего тебе не сделают. Нас им не разлучить! Поверь мне, я готов на всё, мы решим все проблемы. Только не плачь, я не могу видеть твои слёзы!

Он твердил ей эти слова, обнимал, целовал так искренне, что она, наконец, почувствовала поддержку. Слёзы прекратились. Его губы высушили мокрые дорожки на её щеках. Она подняла на него покрасневшие глаза.

– Как же я люблю тебя...

Сейчас она была такой беззащитной, маленькой, нуждающейся в нём.

– И я тебя. Знаешь, у меня появилась идея. Давай сбежим! – эта мысль пришла к нему спонтанно.

Он отчего-то вдруг почувствовал в себе силы, необходимость защитить её, увезти далеко-далеко, где ничто не потревожит её покоя.

Принцесса опешила от такого предложения. Верно, он лишился ума!

–Мне плевать, что мы окажемся в опале, плевать, что всё скажут. Мы убежим, тайно поженимся! – он говорил с мальчишеским западом, его глаза зажглись.

Она смотрела на него поражённо.

– Но ведь это будет означать лишение всего! Ты уверен, что готов к этому? Это же безумие!

– Мне кажется, все самые лучшие мысли безумны. И, да, я готов на всё, чтобы быть с тобой. Мне ничего кроме тебя не нужно. Вопрос в том, готова ли ты разделить этот путь со мной?

Маргарита решила, что в этой жизни у неё единственный шанс. Сумасшествием было соглашаться, но отказаться – это ведь похоронить себя заживо. Она почти не думала, лишь слушала своё сердце. Это ведь единственный выход, который у них остаётся. И всё так просто.

– Я согласна! – выпалила Маргарита.

На глазах её выступили слёзы. Но теперь это были слёзы счастья.

Они решились на это, почти не думая, руководствуясь чувствами. И они пообещали друг другу сделать этот шаг. Страшно начать новую жизнь? Если это ведёт к счастью – то нужно не бояться.

Потом она уснула в его объятиях доверчивым безмятежным сном. Марго была похожа на ангела.

Наблюдая за ней, Гиз начал испытывать тяжёлое чувство вины и сомнения. Из головы его всё ещё не выходил разговор с дядей. Вдруг, он был прав? Что если сейчас Генрих обманывается и делает всё это не из-за сильнейшей любви к Марго, а из-за других целей? Ведь сбежав с ней, он не оставит королю шанса отказать, она станет его женой, он так близко приблизится к короне.

Сегодняшняя вспышка гнева, вызванная новостью о планах Екатерины – что это было? Конечно, ревность сыграла большую роль. Но если бы речь шла не о протестанте, реакция была бы такой же? Или дело именно в том, что это Наваррский? Разве не доказывает это, что Генриху всё ещё небезразлично всё, что составляло его жизнь до Марго? А что если всё это значит для него ничуть не меньше, чем их любовь? И вдруг когда-нибудь нужно будет сделать выбор?

========== Глава 32. Бедняжка Мари ==========

Итак, с той ночи Генрих и Марго твёрдо поставили себе цель – сбежать. Первым делом, отправиться они решили в небольшое поместье Гиза в долине Луары, оно досталось ему в наследство и было таким маленьким, что, не принося особого дохода, вскоре было забыто всей семьёй герцога. Однако он нередко посещал этот небольшой домик, в котором мог побыть один, насладиться природой, отдохнуть. Поместье располагалось в лесу и вряд ли кто-нибудь решил бы их там искать.

Потом молодые люди думали перебраться ещё дальше, если понадобится, или же, заключив брак, вернуться ко двору, в случае если Карл примет их решение и простит непослушание. Вещей они решили взять по минимуму. В случае необходимости, Генрих попросил сестру им их прислать. Одним словом, план действий был достаточно прост.