На герцога Анжуйского уставились и Франсуа с Карлом. Генрике про себя чертыхнулся. Он не думал, что она так много знает!

– А что мне оставалось делать? – развёл он руками. – Началась потасовка, нужно было усмирять гугенотов, поэтому я отдал приказ солдатам выступить.

– Но они только распалили эту борьбу! – воскликнула Екатерина.

– Откуда я мог знать?!

– Мне неясно одного, почему твои люди вообще были подготовлены? Мы об этом не договаривались!

Пришлось всё рассказать. Генрике объяснил про их с Гизом опасения и договор. Он даже озвучил причины по которым они решили никому о нём не сообщать.

Когда он закончил, королевы закрыла лицо руками.

– Безумцы! – в отчаянии вскричала она. – Ты видишь к чему это привело! Теперь там войска Гиза, Генрике, да ещё и королевские.

– Королевские?! – переспросил Карл.

– Началась потасовка, которая вскоре переросла в резню гугенотов. Мне пришлось послать на подмогу ещё и наших людей. Господин де Нансей получил от меня приказ вести людей в город.

На лице короля было написано полнейшее непонимание, смешанное с негодованием и ужасом.

– И что теперь будет? – дрожащим голосом спросил он.

– Католики не успокоятся, пока не будут уничтожены все до единого гугеноты.

Король со стоном упал в соседнее кресло, хватаясь за голову руками.

– Горе нам! – вскричал он. – Это ведь означает новую гражданскую войну.

– О, боюсь, что воевать будет не с кем. Протестанты будут уничтожены, - мрачно усмехнулась королева.

– Нужно это остановить!

– Поздно.

– Боже... А что с Колиньи?

– Благо, он мёртв. Мы же только что об этом говорили. Гиз практически собственноручно убил его.

От этой новости Карл побледнел.

– Опять Гиз... Чего он, чёрт возьми, добивается?!

– Ясное дело – мести за отца и власти.

– Я прикажу его казнить, когда всё кончится!

– Нельзя. Если ты это сделаешь, мы вообще останемся одни. К тому же, из этих соображений тебе бы пришлось казнить всех нас. Мы же все составляли план убийства адмирала!

– Но Гиз ввёл войска без нашего согласия.

– Генрике тоже.

Карл зло посмотрел на брата, но не нашёлся, что сказать.

Королева-мать на самом деле изначально не планировала массового уничтожения. Была договорённость убрать лишь тех людей, которые мешали. Народ взбунтовался сам. Одного Екатерина на понимала, почему Гиз не подавил восстание, а поддержал его.

Королева не знала, что некогда у постели умирающего отца тринадцатилетний мальчишка поклялся уничтожать гугенотов, всех до единого, и сейчас, опьянённый победой над злейшим врагом, решил поддержать мятеж, тем самым постараться добиться решения проблемы раз и навсегда.

Находясь в такой сумятице, трудно правильно расставить все "за" и "против". Как правило, в таких ситуациях верх берут эмоции и чувства.

Когда Генрих со своими людьми подобрался к дому Колиньи, солдаты сразу оперативно проникли внутрь. Всё было спланировано заранее.

Несколько доверенных лиц Генриха занялись людьми из списка, которые действительно находились в доме. А швейцару Бему была поручена ответственная миссия – достать самого адмирала. Охраны было мало, поэтому оказалось несложно добраться до него. Стоит отметить, что он активно защищался, но всё-таки был повержен. Бем нанес ему раны, однако герцог приказал оставить его в живых и отдать ему. Когда Колиньи был сброшен вниз с балкона собственной спальни, он всё ещё дышал.

Гиз, наблюдавший за всем снизу и руководящий штурмом, спрыгнул с коня и подошёл к распростёртому на каменной мостовой человеку. Вот он, тот, кого Генрих ни раз представлял в мыслях вот таким, лежащим перед ним, беззащитным. Это тот, кто убил его отца, тот, кто погрузил страну в хаос. Но теперь он бессилен. Гиз чувствовал, что руки его дрожат от волнения. Неужели он наконец дошёл до своей цели, к которой стремился столько лет?

Генрих наступил ногой на грудь Колиньи и промолвил:"Вот мы и встретились. Ты заплатишь за смерть моего отца!" Он проткнул врага кинжалом, ощущая, как жажда мести, которая отягощала его сердце, отступает. Всего лишь ещё одно убийство, ничего нового. Но зато теперь больше не будет этой тяжести на душе.

Адмирал с зияющей раной в груди, из которой торчала рукоять его кинжала и фонтаном хлестала алая кровь, смотрел на него широко распахнутыми глазами. Он узнавал его. Этот высокий молодой человек с развевающимися от ветра белокурыми волосами и отблесками смерти в глазах был похож на ангела, но он, напротив, был дьяволом.

Ты убил меня, - прохрипел адмирал. – Будь ты навеки проклят, Генрих де Гиз! - это были его последние слова. После этого глаза Колиньи закрылись. Генрих пнул ногой бездыханное тело.

Кто здесь проклят – это ещё вопрос, любезный адмирал, – хмыкнул он. – По крайней мере я хотя бы жив, в отличие от вас, - с этими словами он повернулся к трупу спиной и отошёл, не забыв прокричать о том, что Колиньи мёртв. После этого герцог запрыгнул на коня и обернулся к дому. Из окон шёл дым. Видимо, кто-то подпалил здание. И только тут Генрих понял, что они проделали всё не слишком тихо...

А потом появились люди. Они кричали, бесновались. Гиз бросился в самое пекло только начавшейся потасовки, тем самым распаляя её. До этого тихая извилистая улица, освещавшаяся всего несколькими факелами, висящими на стенах кирпичных, в основном двухэтажных домов, теперь наводнилась сражающимися, криками, огнями, звоном шпаг и звуками выстрелов.

Вскоре появились люди Генриха, которых привёл Эжен по приказу герцога, а затем присоединились и остальные. Когда Гиз наконец подумал о последствиях, поздно было что-либо остановить. Так всё это и началось.

– И что нам теперь делать? – вздохнул Карл. В последнее время эта фраза звучала слишком часто.

– Ждать, – отозвалась Екатерина. Поза герцога Анжуйского, который сел прямо на ковёр возле камина и уставился в пустоту, явственно иллюстрировала её слова. Действительно, что ещё можно было предпринять?

– Будем надеяться, что солдатам удастся унять беспокойство.

– Если они его не усилят! – резонно заметил король.

– Не будем беспокоиться и паниковать раньше времени, - мягко проговорила Екатерина.

В повисшей тишине слышны были лишь звуки нескончаемых выстрелов, доносящиеся из окна. Карл сжал голову руками.

– Я не могу это слышать! Франсуа, ради Бога, закрой окно!

Алансон послушно затворил его. Но звуки лишь приглушились, однако не исчезли. Король издал стон.

Говорить никому ничего не хотелось. Свечи зажжённые достаточно давно, уже начали догорать. Вскоре комната погрузилась во тьму, но никто не шелохнулся и не позвал слуг, чтобы принесли новые. Во-первых, все были слишком заняты своими мыслями, во-вторых, возникали сомнения, что слуги ещё в доступности. Учитывая, что творилось в Лувре, они сейчас могли быть где угодно, причём, совершенно необязательно живые.

Неожиданно в прихожей раздался звон шпор. Герцог Анжуйский мгновенно среагировав, вскочил на ноги, попутно подхватывая с пола брошенную Карлом аркебузу и направляя её в сторону входа. Прийти мог кто угодно. Борьба шла и во дворце, поэтому это могли оказаться враги, пожелавшие убить правителей.

Все вздрогнули. Каждому из королевской семьи в особенности приходилось сейчас беспокоиться за свою жизнь. Но к их облегчению на пороге возник Нансей, капитан королевских гвардейцев, который распахнул дверь, впустив в сумрак комнаты полосу света. Видимо, он явился из самого центра событий. Он был в военной броне, которая выглядела весьма пугающе, будучи практически полностью залита кровью. Но вид крови уже никого не удивлял. За пару часов осталось лишь тупое безразличие.

Екатерина нетерпеливо на него воззрилась.

– Всё в порядке? – спросила она. – Вы усмирили борьбу?

Некоторое время капитану понадобилось на то, чтобы отдышаться. Наконец он смог вымолвить: