– Не стоит так печалиться, – отметил Гаспар. – У вас ведь есть прекрасная супруга, разве не так? – с этими словами он удалился.

Лицо Анри прояснилось.

"Точно!" – вскричал он, спрыгивая с баллюстрады. – "Я ведь так и не навестил Марго! Надо это исправить".

И он двинулся обратно во дворец, чтобы навести визит королеве Наваррской.

Миновав галерею, юноша вошёл в высокие двери и двинулся к лестнице по коридору. Проживая в Лувре уже очень долгое время, он все еще не мог привыкнуть к окружающей его роскоши. Здесь было все, что только можно себе вообразить. Фрески сочетались с лепниной и позолотой, мебель в готическом стиле прекрасно гармонировала с деревянной обивкой на стенах в некоторых комнатах, дорогие ткани перекликались с витражами, переливаясь сотнями различных оттенков, но вовсе не являясь пестрыми. Здесь все было идеально. В этом удивительном месте, казалось, слились воедино множество эпох, от времен древних римлян до шестнадцатого века, который ныне стоял на дворе.

Об этом говорило и множество живописных полотен вместе с прочими предметами искусства, которые начал собирать еще Франциск I, дед Карла IX. Что касается картин, этот великий монарх боготворил итальянских мастеров, полотна которые со времени его правления украшали добрую половину Лувра. И на этих потрясающих своей красотой полотнах можно было увидеть и античные сюжеты, и портреты людей, живших не так давно, и вольные фантазийные сюжеты. А статуи, дополнявшие коллекцию, удивляли своей схожестью с настоящими людьми, иногда даже пугали своей натуральностью.

Проходя мимо статуи Дианы богини охоты, в лице которой очень легко можно было разглядеть черты фаворитки Франциска I – прекрасной Дианы де Пуатье, Анри шутливо поклонился.

"Добрый день, мадам! Как поживаете? Ведь правду говорят... Vita brevis, ars longa!** И вы, прекрасная Диана, явное тому подтверждение, хоть ваша жизнь, а, в особенности, неувядаемость вашей красоты, были явным примером весьма продолжительного земного пути. Но, при этом, сейчас, беседуя с вами, я всё же вижу предмет искусства, не имея возможности лицезреть вас лично".

Закончив эту шутливую тираду, он направился дальше.

Иногда Анри любил порассматривать какой-либо предмет, однако он не увлекался этим так сильно, как, например, Марго.

Прожив практически всю жизнь в Наварре, он вовсе к подобному не привык. В его государстве все замки были простыми, крепкими, каменными. Двор, будучи протестантским, не стремился украшать места своего пребывания. Везде присутствовал некоторый аскетизм, ведь кальвинизм диктовал жить скромнее и без излишеств.

Нельзя сказать, чтобы в этих вопросах король Наваррский имел однозначные убеждения. Ему, пожалуй, одному из немногих приехавших гугенотов, нравилось богатство Лувра. Но, при этом, он скучал по дому. Пускай там не было всей этой красоты, но зато какие там были холмы и луга... Вид на них открывался из окон замка, никакие украшения были не нужны, когда природа была так прекрасна.

Бывало после охоты Анри возвращался со своими товарищами и они устраивали пир, выставляя на стол свою добычу и запивая ее южным терпким вином. Трапезы у них обычно происходили шумно, без всяких церемоний.

Конечно, такого образа жизни утонченным парижанам не понять. Благо, беарнец умел подстраиваться под обстоятельства и новую обстановку он принял благополучно и даже начал искать в ней плюсы.

Сейчас, проходя по очередной галерее с картинами, развешенными на стенах, он предавался своим мыслям, пока не увидел перед собой ту, к которой направлялся.

Валуа выходила из-за поворота и, когда она увидела Анри, лицо ее прояснилось. Они ускорили шаг и, поравнявшись друг с другом одновременно сказали, что шли именно к нему. Это получилось так забавно, что молодые люди не выдержали и громко рассмеялись.

– Так у вас было ко мне какое-то дело? – наконец, осведомилась Маргарита.

– Просто хотел вас навестить и узнать, как у вас дела.

– Спасибо, со мной все хорошо. Но у меня есть к вам важный разговор.

– Именно так я и подумал, – улыбнулся он.

– Вот как? – сбитая с толку Марго, удивлённо изогнула бровь.

– Конечно. А вы не знали, что я обладаю способностью читать мысли? Неужели я не говорил?

– Ах, Анри! Всё вам шутки. А, между тем, мне надо обсудить с вами достаточно серьёзную вещь.

– Я весь ваш! – отсалютовал он, на что она лишь закатила глаза.

Жестом королева предложила ему следовать за ней. Она направлялась на террасу, которая выходила в сад. Выход на неё находился совсем неподалёку.

Когда они оказались там, Марго отошла в тень посаженного напротив дерева и облокатилась о мраморное ограждение. Отсюда можно было обозревать всю террасу, пол которой был выложен чёрно-белой плиткой, как на шахматной доске, а за спиной слышать журчание фонтана, находившегося в саду, выполненного в римском стиле, которым некогда восхищался покойный король Франциск I, любитель итальянского искусства.

– Как же жарко! – воскликнула она.

Действительно, в этом августе солнце палило особенно ярко, расплавляя всё своими лучами. В Лувре же было прохладно, как и в любой каменной постройке. Поэтому, оказываясь на улице, человек тотчас же чувствовал, как лёгкие спирает от душного воздуха, наполненного запахом приторных цветов и горячего солнца.

Одного короля Наваррского жара не смущала. Напротив, он подставил своё загорелое лицо под яркий свет.

Маргарита посмотрела на него со смесью удивления и снисходительности. Французские придворные всегда старались сохранять аристократическую бледность кожи, беарнца же это совершенно не беспокоило.

Сама Маргарита, как ни странно, любила более прохладную погоду. Ей нравилась небольшая пасмурность, миллионы оттенков голубовато-сероватого, в которые окрашивались небо. Можно было вглядываться в него, мечтать, уходить мыслями в неведомые далёкие миры, кружить по ним в своих мыслях.

– Так что же? Я, конечно, знаю, что безмерно прекрасен, но вы уже минуты две разглядываете меня и молчите, – насмешливо промолвил он, оборачиваясь к ней, явно задумавшейся и вовсе позабывшей, где, с кем и зачем находится.

И Марго бы рассмеялась, если бы не вспомнила, о чём хотела поговорить. Лицо её тотчас же стало серьёзным.

– Я могу быть с вами честна и, при этом, прибывать в уверенности, что этот разговор навсегда останется между нами? – она смотрела проницательно, будто пыталась увидеть, что у собеседника в мыслях в данный момент.

– Конечно! – без промедления ответил он. – Вы можете мне доверять.

И она верила. Он был абсолютно открыт и расположен к ней. Значит, она поступает верно.

– Позволите сразу сказать вам суть дела?

– Скорее, не позволю долго тянуть, поскольку я крайне заинтригован.

Повисла тишина.

Кажется, девушка сейчас обдумывала что-то очень важное, будто бы делала выбор. Взгляд её был сосредоточенным, на губах не осталось ни тени улыбки. Так обычно выглядит человек, который вот-вот собирается прыгать в воду с высокой скалы и отчаянно пытается рассчитать, как нужно оттолкнуться, чтобы не упасть на прибрежные камни, а пролететь дальше них и погрузиться в бездонную синеву моря, в которой неизвестно что скрыто.

– Генрих, – наконец сорвалось с её губ.

Марго прыгнула, зажмурив глаза. И вместо мыслей остался лишь ветер в ушах.

Юноша сразу понял, что это не обращение к нему. Он был Анри. А Генрихом, имя которого она сейчас произносила этим особым голосом, с особым выражением, был другой человек.

Маргарита молчала. Она уже начала говорить, но, кажется, всё ещё чего-то боялась, в чём-то не до конца была уверена.

Она всё ещё летела, не зная – в следующую секунду её встретят острые валуны или всё же мягкие волны.

Пальцы нервно комкали ткань платья.

Её лицо в этот момент кричало:"я-люблю-его!", а ещё:"он явно сейчас бы не гордился мной..."

– Так что там с Гизом? – Анри видел, что нужно ей помочь закончить мысль.