— О чём ты думаешь? — голос Николаса разбил тишину, и Гаррет моргнул.
— О том, что пора включать прослушку, — сказал он и, потянувшись к оборудованию, лежавшему в ногах, принялся распаковывать его. «Глянуть бы твоё досье, — подумал он, — Мальчик-который-много-читал».
Последующие несколько часов оба молчали. Надев наушники, Гаррет вслушивался в шумы и тихие переговоры. Вторую пару он передал Николасу — так они поделили между собой лифт и кабинет Нины.
Дважды Николас отлучался за кофе и пончиками — в первый раз самочинно, во второй Гаррет его попросил. По большому счёту, сам Колберт не ожидал, что напарник выполнит этот неуставной приказ, но тот спорить не стал и обернулся всего за пару минут.
— Если он там, то отсиживается в номере, — сказал наконец Гаррет, снимая наушники, когда за окнами уже стало темнеть.
Закаты в Городе были поздние, но быстрые. Вечером, около девяти, его накрывало алой зарницей, а уже через четверть часа на улицах воцарялась темнота.
— Хочешь организовать две смены? — предложил Николас. Гаррет посмотрел на его не до конца оправившееся от похмелья лицо и покачал головой.
— Поедем домой, — сказал он и, коснувшись приборной панели, поднял аэрокар в воздух. — Послушать трёп постояльцев можно и там — жучки продолжают писать.
— Мы не потеряем… его?
Уже разворачивая флаер, Гаррет покачал головой.
— Если это Колин, то ночью он никуда не пойдёт.
— Почему ты так думаешь?
— Просто знаю… и всё.
Флаер плавно скользнул, встраиваясь в плотный поток транспорта, и всего за полчаса донёс их до отеля «Refuge», где обоим сотрудникам Управление снимало номера.
В лифт они сели вместе, но каждый поднялся на свой этаж. Гаррет, запершись в номере, облегчённо вздохнул — постоянное нахождение в обществе в последние годы всё сильнее угнетало его. «Переговорщик…» — с презрением подумал он, сбрасывая на пол пиджак и стягивая водолазку следом за ним.
После гибели Колина Гаррет решил уйти во внештат. Он ушёл бы и совсем, но «Инициатива» не отпускала никого. Его по-прежнему использовали, зная, что он умеет налаживать с людьми контакт, самому же Гаррету всё чаще казалось, что во время деловых разговоров у него невидимые заржавевшие шестерёнки скрипят в голове. Рано или поздно какая-нибудь пружина лопнет, и он отправится на тот свет — возможно, вместе с кучей людей, за которых ему приходится отвечать.
Думая об этом, Гаррет подошёл к мини-бару и, достав оттуда бутылку виски, наполнил стакан. Остановился у широкого окна, за которым мерцали тысячи огней. Маленькие капли дождя сползали по стеклу. «Погода навевает тоску, — подумал он, — вот и всё».
Гаррет стоял, размышляя о том, забраться ли в душ или зайти в сеть и попытаться выудить оттуда о Николасе Молтоне всё, что есть, когда раздался стук в дверь.
Немного удивившись, Гаррет пошёл открывать и остановился, с удивлением разглядывая гостя. Николас Молтон в одной белой футболке и свободных спортивных штанах казался моложе ещё на пять, а то и десять лет.
— Вот почему ты вечно ходишь в пиджаках, — констатировал Гаррет и посторонился, пропуская напарника внутрь.
— Можно? — на всякий случай спросил тот.
— Ну да, я же отошёл.
Только после этого Николас шагнул через порог, но, зачем пришёл, так и не сказал. Пересёк комнату и остановился у окна.
— Не спалось, — сказал он, глядя в окно. — Думал — идти в бар или навестить тебя.
— Ты же не пьёшь… — Гаррет покосился на собственный стакан.
— Склеил бы кого-нибудь, — сказал Николас и спокойно посмотрел на него, будто ждал, какой эффект произведут его слова.
Гаррету в самом деле стало неприятно, хотя почему — он и сам не смог бы сказать.
— И решил склеить меня? — поинтересовался он, тоже останавливаясь у окна.
Губы Николаса дёрнулись, и он ничего не ответил. Просто отвернулся к окну.
— Дождь, — после долгих минут молчания сказал он. — Там, где я вырос, не было дождя. Поэтому он… странно действует на меня.
Гаррет сделал глоток из стакана и, покатав виски во рту, кивнул.
— Понимаешь, как ты далеко от дома, да?
«Так не только у тебя», — хотел добавить он, но не успел, потому что Николас сказал сам:
— Понимаю, что никогда туда не вернусь. Это как… на краю обрыва стоять. Знаешь, что стоит сделать шаг назад… и костей не соберёшь.
Гаррет не понимал, но кивнул. Он замер, прислонившись лбом к стеклу, и сам теперь смотрел в темноту, разорванную на части маленькими рукотворными звёздочками домашних огней.
«А ведь он вчера запомнил, где я остановился», — невольно отметил про себя Гаррет. В следующее мгновение в унисон его мыслям руки Николаса оплели его обнажённый торс и скользнули по животу, разжигая в венах огонь. Гаррет резко выдохнул. В этот раз всё было иначе. Жар тела Николаса обволакивал его, против воли расслаблял и заставлял терять над собой контроль. Пальцы умело выбирали на груди и животе такие места, от прикосновения к которым у Гаррета колени начинали дрожать.
«Что ты делаешь со мной?..» — хотел было спросить он, но тут над ухом прозвучал голос партнёра:
— А что, если бы я пришёл склеить тебя?
«Тебе это удалось», — чуть не ляпнул Гаррет, но вместо этого усилием воли развернулся в ласковых руках и, взяв Николаса за плечи, чуть отодвинул от себя.
