Семь — это рекорд. До тех пор большой удачей было, если удавалось обнаружить хотя бы двое Врат, расположенных достаточно близко друг к другу.

Через некоторое время, впрочем, методом ненаучного тыка искателям лёгких денег удалось определить, что такая конфигурация устроена тут неспроста. Каждые Врата имели достаточно узкий резонансный спектр. На территорию Сети можно было попасть только через одни, и больше они никуда не вели. Ещё пять порталов давали сравнительно разнообразный набор миров, однако каждый в отдельности вёл на территорию только одной из цивилизаций, обнаружившей систему Врат. Из пяти три человечество встретило в первый раз. Последние же, шестые Врата активировать так и не удалось. Хотя на смену ненаучным, но экономически заинтересованным тыкателям очень быстро пришли тыкатели в погонах, это исправить ситуацию не помогло.

Всего полгода поселение, с лёгкой руки первых колонистов получившее название «Перекрёстка семи дорог», развивалось по принципу «как пойдёт». Рынок, образовавшийся здесь, сначала специализировался на предметах роскоши, потом перешёл на торговлю драгоценностями (по большей части ворованными), и в конце концов оказался зоной сильнейшей конкуренции торговцев оружием.

На этом этапе «Монолит» надавил на некоторые рычаги, потребовав от собратьев по спецслужбам взять территорию под контроль, и «Инициатива» была вынуждена согласиться, что зона свободной торговли нужна не для того, чтобы торговать свободно.

К тому времени здесь уже выросло несколько роскошных особняков и даже самый первый отель с огромной вывеской «Freedom». Отель блистал зеркальными стёклами, отражая лучи солнца в глаза прохожим, и украшал собой одноимённую площадь. Бизнес-центр, похожий на него как брат-близнец, стремительно набирал этажи в ста метрах от него. Вышка телесвязи стала четвёртым строением, увенчавшим Площадь Свободы. И потому корпусу «универсального посольства» достался всего лишь номер пять. Здесь проходили официальные встречи представителей шести народов, имевших выход к «Перекрёстку» миров, а также планировались не совсем официальные, но тоже связанные с интересами правительств встречи — такие как та, на которую ехал Гаррет Колберт, внештатный сотрудник организации, контролирующей соблюдение прав граждан Сети во внешних мирах, под названием «Инициатива».

Гаррет знал, что делает здесь он. Знал, что делает здесь мистер Джонсон — человек, который его пригласил. Но он пока не понимал, что делает здесь, в приёмной Джонсона, соблазнительный брюнет.

«Стоило догадаться», — выругал Гаррет себя, мгновенно вспомнив два десятка мелочей. Как пижон с булавкой двигался, как ловко перебросил из руки в руку дипломат, когда нужно было запрыгнуть во флаер, и как смотрел — прищурившись, будто читая по малейшим движениям лица.

Сейчас он тоже смотрел на Гаррета.

— Вы знакомы? — поинтересовался Джонсон, присаживаясь за стол.

— Нет, — ответил булавочный мальчик за двоих.

Гаррет немного удивился тому, что второй раз за день не успевает взять управление ситуацией на себя. «Если так пойдёт дальше, работу надо будет менять», — подумал он.

— Это Гаррет Колберт, специалист по переговорам, — сказал Джонсон тем временем. Во взгляде пижона появился интерес. Он протянул руку через стол.

Гаррет собирался уже пожать её, когда Джонсон продолжил:

— Это Николас Молтон. Специалист по внештатным ситуациям. Его направил к нам «Монолит».

Гаррет мгновенно отодвинулся и спрятал руку в карман.

Николас нахмурился.

— Для переговорщика вы не слишком-то хорошо контролируете себя, — сказал он.

— Прошу прощения, — Гаррет отвернулся, — Джонсон, можно тебя на пару слов?

Джонсон отвесил ему красноречивый взгляд, но, сделав вид, что не заметил, Гаррет первым вышел за дверь.

— Как это понимать? — спросил он, как только Джонсон тоже оказался в коридоре и дверь закрылась у него за спиной.

— Ты же знаешь, что эта зона притягивает к себе мух, как... мёд.

— И что? Ты позвал меня, и ты сказал, что у тебя есть дело для меня. Ты не говорил, что я буду сотрудничать с кем-то, кто работает на «Монолит». С кем-то… кто на десять лет младше, если на то пошло!

— На восемь, — прозвучал голос Николаса, и оба обернулись, обнаружив, что третий участник встречи стоит, подперев плечом косяк, и смотрит на них. — Мне двадцать семь. Я много о вас читал, Колберт. И понимаю, что заставляет вас сомневаться во мне.

— Отлично! — Гаррет демонстративно смотрел только на Джонсона. — Он ещё и «много обо мне читал»! По-моему, я пришёл не туда.

Гаррет развернулся, чтобы уйти, но стоило ему сделать шаг, как за спиной послышался голос Джонсона:

— Гаррет, подожди!

Чья-то рука вцепилась Гаррету в локоть и потянула назад. Он попытался сбросить её, но рука оказалась довольно сильна, и в конце концов он всё-таки вынужден был обернуться, чтобы посмотреть в глаза тому, кто держит его.

— Давайте войдём в кабинет, сядем и спокойно обо всём поговорим, — сказал Николас, не спуская с него глаз. Зрачки этого парня обладали какой-то гипнотической силой, и Гаррет отметил про себя эту силу уже в третий раз за день.

— Гаррет, я тебя прошу! — подключился к делу Джонсон. — Хотя бы просто зайди в кабинет. Если через десять минут тебя не заинтересует то, что я скажу — можешь уйти.

Гаррет скрипнул зубами. Посмотрел на одного, потом на другого. Мысленно плюнул и переступил порог.

Дверь закрылась у него за спиной. В помещении было сравнительно прохладно, из больших окон падал солнечный свет. Двое других участников встречи вошли внутрь и сели за длинный Т-образный стол, по разные стороны. Гаррет демонстративно занял место в конце.

— «Монолит» не может пустить дело на самотёк, — сказал Николас, пока Джонсон раздумывал, с чего начать. — Можете не сомневаться, лично я не имею никакого отношения к гибели вашего... друга. Мистера Донована. И не поддерживаю решение наблюдателя, действия которого к этому привели.