— Какой ещё, Ветры вас раздери, долг?

— Я из-за вас почти неделю потерял. Так что вы мне её должны.

Эйлерт стоял. Он молчал и тяжело дышал, то и дело сжимая и разжимая кулаки.

— Вы не втянете меня в свои игры, — твёрдо сказал он, — Волфганг предупреждал меня относительно вас. И я начинаю его понимать.

— Во-олфганг… — протянул Ролан, становясь с каждой секундой всё злей, — а может, вы заранее были в сговоре с ним? Я ведь слышал, как вы выкрикнули его имя, перед тем как потерял сознание. Может, вы вдвоём пытались меня убить?

Эйлерт открыл рот и снова закрыл. Очень хотелось Крауза послать. Так далеко, как только тот мог бы улететь.

— Что вам от меня надо? — процедил он.

— Время, я же уже сказал. Верните мне потраченные семь дней.

Эйлерт не успел подобрать достойный ответ, потому что во внутреннем кармане кителя запульсировал ком.

Эйлерт поднёс палец к мочке уха и активировал чип.

— Да, — сказал он несколько резче, чем хотел.

— Эйлерт?

— Да, ты же мне звонишь, — услышав голос Консула, он успокоился, но лишь чуть-чуть.

— Нужно поговорить.

Эйлерт бросил напряжённый взгляд на Ролана, который продолжал чего-то ждать от него.

— Закончим как-нибудь потом! — бросил он и поспешил прочь.

Ролан скрестил руки на груди и привалился к стене плечом.

— Не слишком ты его? — поинтересовался Брант.

— Не надо было про Волфганга говорить.

— Видел, как они разговаривали? — уточнил Волфганг Рейнхардт, наблюдая, как Юки Симидзу неторопливо разливает по маленьким фарфоровым чашечкам, каждую из которых украшал голубой цветок, горячий чай.

Юки умел управляться с этим напитком куда лучше его. Но, кроме того, Юки знал, что зависит от Рейнхардта, и потому во многом предпочитал уступать.

Управлять им было легко — куда легче, чем Краузом, возомнившем о себе невесть что. Но, похоже, не сложнее, чем подручным Консула, вознамерившимся обыграть его.

— Я так сказал, — подтвердил Юки. К Волфгангу он особой симпатии не питал — и не видел смысла этого скрывать.

— Мне не нравится, что мой… хм… как бы его назвать… одним словом, что он интересуется кем-то, кроме меня.

Юки не сомневался, что услышит подобные слова. Волфганг был предсказуем, как ладья на шахматной доске, которая движется только по прямой.

— Возможно, следует… — Юки замолк, поймав напряжённый взгляд.

— Поговори с Краузом. Расскажи ему о Коскинене то, что успел узнать я.

Юки поставил чайник на стол и, сложив руки перед собой, изобразил лёгкий поклон.

— Я могу идти? — спросил он.

— Да. Потом расскажешь, как всё прошло.

Как и следовало ожидать, ничего интересного Консул не сказал. Но он не любил ждать, а Эйлерт не видел смысла его к этому принуждать.

Теперь, когда тот получил ежедневный отчёт — Консул звонил ему каждый день, а иногда два раза, и спрашивал что и как — мысли Эйлерта, так и не успевшего добраться до своего блока, снова вернулись к недавней встрече с Роланом. Сказать, что Ролан его взбесил, значило бы ничего не сказать. Этот человек вёл себя так нагло, что у Эйлерта не хватало слов. А он не любил, когда ему не хватает слов.

Только теперь он понял, что так и не дал ему толком отказ. Впрочем, и не выяснил, чего именно Ролан от него ожидал.

Любопытство и злость смешались в его сознании в гремучий коктейль и, не дойдя до жилых корпусов, он резко развернулся на каблуках.

Миновав лабиринт аллей, к которым он начал уже привыкать, Эйлерт снова вышел туда, где проходил их последний разговор.

Разумеется, Ролан уже исчез.

Эйлерт прикрыл глаза и повёл в воздухе рукой, вызывая к жизни ионовый след, оставленный фигурами двух учеников. Теперь он довольно отчётливо видел, как парочка свернула в одну из аллей и двинулась по ней.

Эйлерт направился следом, время от времени замедляя ход и обновляя эффект, пока не оказался в сотне шагов от столовой — видневшейся за деревьями вдалеке.

Он замер, раздумывая, подойти или нет. Ролан стоял перед зданием, но снова был не один — к тому же теперь с ним рядом стоял абсолютно незнакомый Эйлерту кадет.

Эйлерт переместился немного в сторону, так чтобы тень от кустарника не заслоняла его лицо, и увидел раскосые глаза выходца из Нефритовых миров.

Сам этот факт ни о чём ему не говорил. И потому, достав ком, он осторожно сделал несколько фото, чтобы потом на досуге разобраться — кто это такой.

Тем временем раскосоглазый коснулся плеча Ролана — слишком уж фамильярно, если бы кто-нибудь Эйлерта спросил.

От взгляда Коскинена не укрылось и то, как мягко и будто бы невзначай сползла по руке Ролана его рука. Казалось, незнакомец боится коснуться собеседника — и в то же время хочет этого так, что использует малейший повод.

Наконец, они закончили разговор. Раскосоглазый взял Ролана под руку и потянул в сторону входа в обеденный зал — но тот вывернулся из его рук и, сердито разбрасывая щебёнку больной ногой, решительно двинулся прочь.