– Борис Михайлович, у меня есть жених… – она прижалась к удивленному Отто. – Его заботы и внимания мне достаточно! – ей не нужно было повторять дважды. Борис сухо попрощался и ушёл.

Он сел за руль и поехал. Без маршрута, по центральным улицам, по небольшим улочкам. Включил музыку, закурил. Что могло произойти? Сегодня он хотел объясниться с ней…

    Анна уснула после утренней капельницы, а проснулась от запаха чего-то знакомого, родного… Так пахнет Борина квартира: чистотой, уютом, каким-то только ею одной уловимым запахом.

Она улыбнулась в полудреме, но, открыв глаза, увидела Ирину! Зачем она приехала к ней? Разве она не в Германии? Большего унижения придумать сложно… Если она знает, что Анна в больнице, значит, они обсуждают это с Борисом! Её визит показался Анне странным: ведь они не были подругами. Она видела, что Ира пытается подружиться с ней, только эта дружба была невозможной…

– Анечка, дорогая, как ты? Боренька сказал, что тебе было так плохо! – рыжая копна до пояса, стрелки на веках, все те же ресницы! Она обдала Анну своими духами…

– Лучше, спасибо… Скоро выписывают! – Анна встретила её округлившимися глазами.

– Как тебе цветы, дорогая? – она кинула взгляд на корзинку анютиных глазок, которые ей приносил Борис. – Это я для тебя выбирала! Вернее, мы с Борей!

Анна сидела ошарашенная, не зная, что ответить… Ложь, опять ложь с его стороны! Так ненавидеть её мог только он! Позволить другой женщине выбирать для неё цветы!..

– Красивые цветы… Ирочка, спасибо вам с Борей! – выдохнула она.

– Я так хочу, чтобы мы дружили! Не понимаю, почему ты не любишь меня? Есть причина? – Ирина, похоже, была в ударе!

– Я мало с кем дружу! Я социопат!

Ирина что-то ей рассказывала, весело щебетала, спрашивала Анну об их с Отто свадьбе. Та отвечала односложно и без эмоций.

– Представляю, как Отто мучается, пока ты в больнице! – она закинула удочку.

– Да, он переживает…

– Анька, тут хоть кровать крепкая?

– Кровать как кровать… А ему что до неё? – от её наглости Анна оторопела.

– Ой, у меня Боря дни считает, если я уезжаю, например, а как только возвращаюсь… Ты не представляешь: он, как животное, набрасывается! Я потом сидеть не могу – больно!

Анна занервничала и густо покраснела. К такому унижению она была не готова…

Ирина продолжала кормить её этой изощренной ложью, мучить её фантазию, которая была развита донельзя. Анна уже мысленно представила их с Ириной так, как способна была придумать только она! Будто Ирина знала или догадывалась о её мнительности… Получив нужный результат, она также весело и непринужденно, как и пришла, попрощалась и покинула палату.

Кристина застала Анну в слезах. Бледная, с темными кругами под глазами, она лежала, уткнувшись в подушку, и беззвучно плакала.

– Так, так, так! Нюсенька моя! Анечка! – она обняла её и долго гладила по голове, пока та содрогалась в рыданиях. Хорошо, что сегодня с Аней дежурила Кристина, а не Татьяна Николаевна!

– Ненавижу… ненавижу его! Зачем он пришёл? Приехал в первый же день! – она нервно глотала воду из стакана.

– Ань, да что случилось? Нормально же все было? Или он опять задевает тебя? – Кристина подала Анне кислородную маску.

     Борис удивился, застав дома Ирину. Она планировала задержаться в Берлине ещё на неделю. Не предупредила, не попросила встретить… Эти странные непонятные отношения между ними тяготили его! Как мог он согласиться на них? Вернее, на её предложение… Он знал, что у неё были другие мужчины, иначе и не могло быть: они давно не были близки. Ей кто-то писал, и она срывалась среди ночи, уезжала… Подчёркнуто собиралась, наряжалась и уходила, пытаясь затронуть его самолюбие. Они жили, как соседи в общежитии…

«Встречаться для секса» – он вспомнил, как предложил это Анне. И как подобные отношения предложила ему Ирина! Без верности, без обязательств, без общих интересов и выяснения отношений. Без любви, без ревности… Как раз то, что он хотел! Торжество равнодушия на троне бесчувственности… В кого он превратил себя? Видела бы его Наташа… Ему так хотелось рассказать кому-то о том, что происходит с ним!

– Боря… – Ирина обняла его, уткнувшись в его грудь. Он почувствовал, что она плачет.

– Ира, что случилось? Почему ты приехала так рано? Не предупредила… – он отпрянул.

– Боречка, я не знаю… – она всхлипывала, – я не знаю, как так получилось…

– Да что случилось? – с досадой спросил он.

– Я влюбилась… – прошептала она. – Я хочу быть с тобой, мне не нужны такие отношения, которые я обещала тебе… Я хочу, чтобы ты был один… Хочу быть рядом!

Борис нежно обнял её. Она прильнула к его губам в нежном поцелуе, заплаканная, с распущенными волосами.

– Ира, я не могу ответить тебе! Я не готов! – он сжал её кисти и оттолкнул от себя. – Я не хочу обманывать тебя и себя – прости, я не смогу тебя полюбить…

– Прошу, хотя бы не гони меня… я согласна быть рядом, так, как сейчас! – в её глазах снова заблестели слезы.

– А что – сейчас? Мы живём в одной квартире, как соседи!

– Я всё исправлю… Только не гони! – она молила, прижимаясь к его груди.

Борис не мог находиться рядом с ней… Он чувствовал, как предаёт себя, как задыхается в этом вакууме обмана и лицемерия. Предаёт чувства Ирины, предаёт свою любовь к Анне. Ему тошно было смотреть на себя. Он набросил куртку на плечо, взял ключи от машины и поехал ночевать к родителям.

Анна была в больнице больше двух недель. Отто задержался в Красноярске недолго: фирма нуждалась в его талантливом руководстве. Кристина и мама навещали Анну каждый день. Приходили сотрудники языкового центра, которые приуныли и искренне ждали возвращения начальницы. Борис после её внятного объяснения не беспокоил больше. Он позволил Ирине любить себя, окружить заботой, только гадкое ощущение предательства не покидало его. Он не мог дать ей напрасную надежду, которую та ждала!

Весна упрочила свои позиции. Теплые солнечные лучи безжалостно топили снег: он уныло прятался лишь в тени или под деревьями, образуя огромные грязные кучи, в которые его собирали дворники. Анна не любила это переходное время года. Ей хотелось возобновить скорее пробежки по парку, весенние прогулки до работы.

В Египет она не поехала. Врач не рекомендовал ей такой резкой перемены климата. Месяц она посещала физиопроцедуры, а затем уехала вместе с мамой в Крым, в санаторий на побережье.

Анна ходила по берегу Чёрного моря, вдыхая тёплый морской воздух и наслаждаясь одиночеством. Ей не хотелось никого видеть и слышать. Эта проблема решилась легко отсутствием телефона, который она намеренно забыла дома. Анна предупредила следователя Семенихина, что связаться с ней он может через маму в случае нужды… Хотя веры в эту необходимость ни у кого уже не было, делом давно никто не занимался.

Анна не ошиблась насчёт Семенихина. За время её лечения в санатории он ни разу не позвонил. В один из весенних дней его вызвал начальник отдела, полковник Орлов:

– Алексей, грядет проверка федерального уровня, особое внимание уделят нераскрытым делам. – Он пристально посмотрел на лейтенанта.

– Сергей Юрьевич, они не только у меня есть, вы же знаете?

– А ты знаешь, что фамилия Колосовских известна на самых верхах? – ответил Орлов.

– Ну что мне сделать? Я готов признать себя полным нулем…

– Вот этого мне только не надо! Лирики этой! – высокий темноволосый полковник поправил густые усы. – Пока забудь об ограблении, начни вплотную заниматься похищением дочери Раудиса!

– Как же я начну, если Марину отпустили через три дня, а мы не возбуждали уголовное дело? Товарищ полковник, столько времени прошло…

– Леша, анализируй. Есть чутьё, в конце концов! Профессиональное чутьё! Не связанное с камерами, распечатками и прочей ерундой!