Учеба Мариночки начиналась в этом семестре немного позднее – в середине сентября. Анна радовалась возможности пообщаться с дочерью подольше. После работы они гуляли, болтали в уютных кафешках, ходили в кино.

Изредка Марине удавалось вытащить маму в парк, чтобы покататься на велосипедах. На выходных они брали в свою компанию Татьяну Николаевну и ехали на дачу. Ароматные шашлыки на природе, домашние мамины пироги и прогулки вдоль реки… Если бы только жизнь Анны не омрачали мысли о сбежавшем Юргисе. Или о презирающем её Борисе…

В начале сентября на адрес языкового центра Анны Рауде пришло приглашение. Она была уведомлена о предстоящем праздновании дня рождения одного из владельцев холдинга ‒ Борислава Колосовского. Именно так официально он приглашал её на свой праздник. Но напоминания Анюте не требовались: она никогда не забывала, что день рождения у Бориса 17 сентября. Ей вспомнилось, как раньше они с Наташей заранее готовили Борису подарки и пожелания. А позже, после её смерти, сама Анна поздравляла его, как близкого друга. Теперь же все изменилось…

В этом году поздравлять любимого, но ставшего чужим, у Анны не было желания. «Пустое место для меня…» ‒ кинжальными уколами разрывали грудь его обидные слова. «Никуда я не пойду… Напишу сообщение, и всё на этом!» ‒ решила Анна.

Начало осени выдалось дождливым и ветреным. Дождь монотонно барабанил в стекла без передышки. Марина позвонила Анне в обед с предложением пойти в кино.

Побыстрее закончив занятия с учениками, Анна решила позвонить дочери, но та оказалась недоступна. Значит, придётся ехать прямо к кинотеатру в условленное время. Остаток свободного времени Анна решила посвятить изучению предложений по госзакупкам для холдинга Колосовских и других фирм.

Спустя некоторое время она закончила работу и, торопливо сев в машину, снова набрала телефонный номер дочери. Марина по-прежнему не отвечала!

Лёгкое волнение прохладными щупальцами проникало в материнское сердце. Ещё чуть-чуть, и щупальца страха и паники задушат её!

‒ Мама… ‒ Анна набрала номер матери. ‒ Ты не знаешь, где Мариночка?

‒ Нет, Анечка, я с обеда не могу с ней связаться! Марина сказала, что поехала к тебе! ‒ ответила Татьяна Николаевна.

‒ Господи… Где теперь её искать? ‒ взволнованно воскликнула Анна.

‒ Нюся, ты не паникуй раньше времени! Поезжай к кинотеатру для начала. Может, у неё батарейка села? ‒ успокаивала Анну мать.

‒ Мама, мои предчувствия не обманешь! Я чувствую, что с ней случилась беда! ‒ Анна остановила машину, так как разволновалась настолько, что не могла её вести.

Взяв себя в руки, она начала обзванивать друзей и знакомых Марины. Только все они наперебой отвечали, что утратили с ней связь ещё в обед.

В глазах потемнело… От волнения сбивалось дыхание, от дурных, страшных мыслей холодело в сердце. Анна уже не сомневалась, что с дочерью случилась беда! Она решила не повторять ошибки, которую допустила, когда исчез Юргис. Звонить следователю нужно сейчас же, не теряя ни секунды. Пусть её подозрения окажутся ложными, зато не будет упущено время!

‒ Алло… ‒ Анна тяжело дышала в трубку. ‒ Алексей Иванович, у меня пропала дочь!

‒ Анна Александровна, вы уверены? Сколько времени прошло с того момента, когда была утрачена связь с ней? ‒ с досадой спросил Семенихин. Неужели нераскрытое дело осложнялось похищением?

‒ Марина звонила мне в обед… ‒ прошептала обессиленная переживаниями Анна. ‒ И не уговаривайте меня обращаться в полицию! Я уверена, что похищение Марины напрямую связано с ограблением холдинга!

‒ Если это действительно похищение, а не подростковая безответственность и безалаберность! Вам все равно придётся обратиться в полицию, чтобы завели разыскное дело, Анна Александровна, ‒ строго ответил Семенихин, слушая в трубке всхлипывания.

Ориентировки были отправлены во все инстанции. Показания, сбор информации… Анна обессилела от горя. Семенихин оставил её в управлении до поздней ночи ‒ ждать входящего вызова от похитителя. Ему показалось странным, что звонок не поступил сразу же после исчезновения Марины.

‒ Анна Александровна, вы уверены, что ваша дочь попала в беду? Может быть, она отпрашивалась в какую-либо поездку с друзьями? ‒ мялся Семенихин. ‒ Знаете, как это бывает… Дачи, шашлыки с парнями, выпивка…

‒ Господи, Алексей, ну что вы несёте? По-вашему, о таком можно забыть?

Анна сидела на зеленом диванчике, напряжённо ожидая вердикта следователей. Семенихин отчитался о случившемся полковнику Орлову. Тот настаивал на передаче разыскного дела другому управлению. Предусмотрительный полковник по возможности открещивался от лишнего груза. Следователи спорили, какое ведомство возьмётся за дело, а Анна чувствовала себя так, будто у неё живьём вырвали сердце. Никакие переживания в её жизни не могли сравниться с материнской утратой. Юргис, Борис… Все стало малозначимым, несущественным. Обстоятельства жестоко отбрасывали из её жизни ненужные переживания и людей. Анну накрыло чувство вины… Оглушающей, разрушительной… Если бы она больше времени уделяла дочери и матери, такого бы точно не случилось!

Пока она сокрушалась, забившись в угол диванчика, поступил входящий вызов. Семенихин напрягся, но тревога оказалась ложной ‒ звонила мама Анны. Он отвернулся со скучающим видом, и в этот момент Анна перевела смартфон на громкую связь. Татьяна Николаевна, всхлипывая, подтвердила подозрения дочери.

Из сказанного стало ясно, что Марина Рауде действительно похищена, а преступник вместо звонка использовал письменное обращение.

Конверт с требованиями был подброшен к дверям квартиры. Похититель потребовал десять миллионов рублей в обмен на возвращение Марины. В своём послании преступник намекнул, что муж Анны обеспечил её деньгами.

Орлов был прижат к стенке открывшимися обстоятельствами. Он сухо приказал Семенихину ехать к Анне домой для изучения конверта, а также отдал приказ об открытии разыскного дела, запросе данных с ближайших камер видеонаблюдения и опросе соседей.

Связь ограбления холдинга Юргисом и похищения была очевидной. Тот опрометчиво отказался платить своему сообщнику, за что поплатился. Вернее, груз боли и страдания в который раз лёг на плечи его жены. Бедная Анна… Алексей Семенихин еле сдерживался, чтобы открыто не высказать своё отношение к её пропавшему мужу. Он рассматривал конверт через лупу, ища зацепки на ровном белом листе с распечатанными курсивом буквами.

‒ Мерзавец! Как он мог допустить это? ‒ Анна рыдала, уткнувшись в плечо матери, попрекая Юргиса.

‒ Анютка, надо искать деньги… ‒ обессиленно ответила ей мать.

‒ Мама, у меня нет ничего, ты же знаешь: я все отдала Колосовским! Все, что получила за квартиру… Да и этого не хватило бы.

Семенихин нарушил их размышления:

‒ Анна Александровна, не торопитесь с деньгами. Преступник вам ещё напишет. Он не указал, где оставить деньги, что само по себе очень странно. Во-вторых, деньги должны быть переданы после того как вы убедитесь, что ваша дочь жива.

Анна снова закрыла лицо руками, заливаясь слезами. Алексей мялся на пороге квартиры, чувствуя неуверенность. Желание оставаться серьезным следователем боролось с потребностью по-дружески утешить страдающих женщин.

Ужасная ночь растворилась в багряном пламени рассвета. Звезды померкли в оранжевых лучах занимающегося солнца. Короткий болезненный сон Анюты прервал телефонный звонок. Она вскрикнула, увидев, что звонит дочь:

‒ Мариночка… Марина…

‒ Мама… ‒ выдавливала девушка. ‒ Мама, со мной все в порядке… Мой похититель положил передо мной листок с инструкцией. Я должна прочитать тебе её, затем телефон снова отключится… ‒ Марина еле сдерживала рыдания.

‒ Доченька, читай, я все запишу! ‒ от усталости Анна с трудом соображала, что делать. В темноте она нащупала выключатель, включила свет, схватила ручку и блокнот, лежащие на тумбочке в прихожей.

‒ Он требует приготовить деньги… Написано, что сумму ты знаешь, ‒ пролепетала Марина.