— Тише, roch-neth, не бойся. Я с тобой. Я рядом. Всё будет хорошо, малыш.
Воин пытался успокоить мальчишку, стонавшего от боли на его руках, хотя успокаивать нужно было скорее его самого. Когда новая волна боли заставила Леголаса вопить во весь голос, Глорфиндел позабыл все наставления Элронда и со всех ног бросился в больничное крыло.
— А, вот и ты… Клади его на кушетку, — скомандовал темноволосый эльф, когда златокудрый воин влетел в больничную палату и беспомощно протянул ему стонавшее от боли тельце.
С трудом оторвав скрюченные пальчики мальчишки от круглого животика, целитель положил на него ладони и сконцентрировался на том, что происходило внутри юного тела.
— Больно! — зарыдал Леголас, когда боль вернулась с удвоенной силой. — Так больно!..
Глорфиндел в ужасе уставился на Элронда, нежно поглаживая дрожавшими пальцами юношу по слипшимся от пота волосам, пытаясь успокоить юного Синда… или себя… Сложно было понять.
— Элронд! Что с ним, Элронд?! Да не молчи же ты!
Элронд вздохнул и покачал головой:
— Успокойся, Глорфиндел. Пока всё вроде бы протекает так, как и должно. Его тело готовится произвести на свет малыша, поэтому ему так больно… Глорфиндел, посмотри на меня! Он очень слаб… Если я дам ему лекарство, чтобы облегчить боль, то есть большая вероятность того, что я не смогу вернуть его назад… Кивни, если ты меня понял! Хорошо…
Разобравшись с испуганным мужчиной, Элронд нежно погладил по щеке не менее напуганного юношу:
— Малыш, послушай меня, тебе придётся пройти через эту боль. Так нужно. Дальше будет ещё больнее, но ты должен быть сильным. Я не смогу облегчить эту боль, дитя.
Леголас, услышав слова целителя, разрыдался ещё горше и, повернув зарёванное личико к Глорфинделу, жалобно взмолился:
— Сделайте так, чтобы боль ушла… Прошу вас… Пожалуйста… Вы же можете. Мне очень больно!..
Глорфиндел покачал головой:
— Я не могу, roch-neth! Мне очень жаль, малыш…
Поняв, что мужчины явно не желают понимать, что терпеть боль он уже не в состоянии, Леголас завопил, как резанный, и вцепился скрюченными пальцами в тунику Глорфиндела с такой силой, что та треснула по швам.
— Ну, почему… вы ничего… не делаете? Пожалуйста! Мне больно! Глорфиндел, умоляю вас!.. Сжальтесь…
Леголас умолял снова и снова, но единственное, чем мог помочь ему Глорфиндел — это крепко держать, да гладить по волосам. Воин не знал, как долго это продолжалось. Ему показалось, что прошло не менее четырёх часов, и, учитывая, что за окном забрезжил рассвет, так оно, по всей видимости, и было. И самым ужасным было то, что с каждым часом всё становилось только хуже. Боль становилась лишь сильнее. Иногда она отступала на краткий миг, и Леголас впадал в забытье, но через несколько минут боль вновь возвращалась и, казалось, раздирала обожаемое им тело юного Синда изнутри. Юноша уже охрип от бесконечных воплей, а пытка всё никак не заканчивалась. Казалось, этому не будет конца…
— Элронд, долго ещё? — прохрипел Глорфиндел, когда Леголас снова провалился во тьму.
Владыка пожал плечами и положил твёрдую руку мужчине на плечо:
— Я не знаю, мой друг… Ещё несколько часов. Думаю, в его случае это может занять ещё пять-шесть часов, но он так слаб. Глорфиндел, я не знаю, сколько ещё его тело сможет выносить эту агонию… Он стремительно угасает, мой друг. Я здесь бессилен.
Могучий воин, размозживший огненного древнего демона о скалы, вернувшийся из Чертогов Мандоса, столь много раз смотревший смерти в глаза… был сражён одним лишь словом «Угасает!..». Он знал ответ ещё до того, как задал вопрос, но услышать это от Элронда. Глорфиндел был не готов услышать это. А тем более принять это. Это было, как услышать вердикт палача, как будто Валар насмехались над ним: сначала подарили ему надежду, а теперь отняли её…
— Ну уж нет! Ты не можешь умереть, маленький принц! Ты слышишь меня?! — прорычал Глорфиндел, нисколечко не заботясь о том, что о нём может подумать Элронд. — Ты принадлежишь мне, и я запрещаю тебе умирать! Сражайся, Леголас! Или ты действительно такой слабак, каким считает тебя твой отец! Борись, мой мальчик! Не сдавайся! Цепляйся за жизнь! Ты можешь, я знаю! Я рядом, я не оставлю тебя одного… Я никогда не оставлю тебя…
Леголас лишь тихо зарыдал в ответ. Вряд ли он смог разобрать хоть одно слово, слетевшее с губ его лорда. Юноша хрипло простонал имя Глорфиндела и снова завопил так, как будто невидимый палач всадил ему нож в живот, как будто он горел в пламени огненного демона заживо…
Глорфинделу показалось, что прошла целая вечность прежде, чем эти жуткие вопли стихли. Теперь тишину больничной палаты нарушало лишь учащённое, хриплое дыхание Леголаса, из последних сил продолжавшего бороться ради своего малыша… ради своего лорда… да надломленный голос легендарного воина, в отчаянии прижимавшего хрупкое тельце к груди и умолявшего Валар не отнимать у него его бесценное сокровище. Комментарий к Глава 24. Двенадцать часов боли. Часть 1 roch-neth=жеребёнок
====== Глава 25. Двенадцать часов боли. Часть 2 ======
Элронд с тяжёлым сердцем наблюдал за разворачивавшейся на его глазах трагедией. Честно говоря, он не думал, что Леголас сможет вытерпеть ещё несколько часов адской боли и приготовился к худшему исходу, но мальчишка оказался намного… намного сильнее, чем он думал. Чего нельзя было сказать о его друге, который к этому моменту представлял из себя весьма жалкое зрелище.
Шёл десятый час агонии: Леголас всё так же метался на кушетке, вопя от боли, а Глорфиндел крепко сжимал хрупкое тельце в руках, чтобы тот себя не поранил. Теперь воздух больничной палаты был пропитан не только запахом страха и боли, но ещё и крови, напоминая воину древнего мира о многочисленных сражениях, в которых он участвовал за свою долгую жизнь и в которых он потерял всех, кто был ему дорог…
— Ну сделай же хоть что-нибудь! Ты же лучший целитель в Средиземье! — взорвался Глорфиндел, убирая влажную прядь белоснежных волос с лица мальчишки, который уже слабо понимал, где он и что происходит. — Ты же видишь, что он одной ногой в чертогах Мандоса! Он же просто не выдержит больше!
— Что ты хочешь, чтобы я сделал?! Я уже говорил тебе, что зелье снимет боль, он уснёт и больше никогда не проснётся! Этого ты хочешь?! Хочешь потерять обоих своих эльфят?! Леголас очень слаб. Пойми, я просто не смогу вернуть его назад. Всё, что мы сейчас можем сделать, — это ждать! — прорычал Элронд.
— Ждать?! Да мы только и делаем, что ждём… И всё без толку! Сколько ещё нужно ждать?! Посмотри на него! Он… он такой бледный, Элронд! Посмотри, все простыни пропитаны кровью насквозь! — взорвался воин.
— Я знаю! Но я ничем не могу ему помочь! Его тело должно подготовиться к рождению малыша. Это не самое приятное зрелище, я понимаю… Но нам остаётся только ждать, — закатив глаза, устало ответил Элронд.
Глорфиндел заскрежетал зубами и снова сконцентрировался на Леголасе, который в очередной раз завопил от боли и начал вырываться из капкана его рук. Воин прекрасно понимал, что зря набросился на Элронда, тот ничего не мог сделать, чтобы ускорить этот процесс, но… он ненавидел ждать! Видеть, как Леголас вопит от боли, как юноша смотрит на него так доверчиво, а он ничего не может сделать, чтобы помочь ему, было выше его сил! Глорфиндел, конечно, любил причинять боль своим партнёрам во время любовных игр, но он всегда знал пределы их возможностей, так же, как и то, когда следовало остановиться. Да и та боль, что он причинял своим любовникам, не шла ни в какое сравнение с той агонией, через которую сейчас проходил этот хрупкий красивый юноша. Глорфиндел никогда не обрёк бы его на такие мучения. Он обещал защищать мальчишку, заботиться о нём в обмен на его покорность. И теперь ему казалось, что каким-то образом он подвёл Леголаса…
— Моргот тебя побери, Элронд! — прорычал воин, когда Леголас снова содрогнулся от боли, а по бедру мальчишки заструилась тоненькая струйка крови. — Он же умрёт у меня на руках!
