— Я слышал о том, что вы сделали, мой лорд. Но я даже представить себе не мог… — синие глаза наполнились слезами. — Глорфиндел, любимец Валар. Теперь я понимаю, почему они так зовут вас. Я видел, что вы сделали и как храбро вы сражались, чтобы эльфята и их матери могли жить, чтобы потомок вашего лорда Тургона остался в живых. Вы отдали за них свою жизнь, не раздумывая. Я не понимал раньше, что такое истинное мужество и доблесть. Даже баллады о ваших подвигах не в состоянии передать того, что вы совершили.

Глорфиндел молчал. Он просто не знал, что сказать.

— Спасибо, Леголас, — наконец, хрипло прошептал воин и поцеловал принца в бровь. — Менестрели воспевают мои подвиги в балладах, но то, что произошло в тот день… Это невозможно понять, не увидев это создание собственными глазами.

— Как и то, каково это видеть, как самый красивый город в Средиземье был разрушен тёмными созданиями Моргота, — печально прошептал принц.

— Не горюй о павшем Гондолине, мой мальчик. Мы построили его в память о Тирионе, белоснежном городе, который мы покинули, когда отправились через снежную пустыню Хелькараксэ. Обещаю, однажды мы вернёмся в Аман и я покажу тебе его и ещё столько всего, что ты даже представить себе не можешь… — Леголас вздохнул. Как бы он хотел, чтобы слова его лорда были правдой и для него было будущее рядом с ним и его эльфёнком… или эльфятами. Как бы он хотел никогда не смотреть в это проклятое Зеркало...

— Если мы когда-нибудь окажемся в Амане, вы больше не будете со мной так, как сейчас. Вас ведь там ждёт тот… кого вы по-настоящему любите. Я видел вас с ним в водопаде Гондолина. То место действительно в чём-то похоже на тайный водопад, который вы показали мне в Имладрисе. Ваш младший супруг очень красивый… Вы не любили никого из тех, с кем делили постель, потому что ваше сердце уже занято… им, — тихо закончил Леголас и замолчал, не в силах посмотреть своему лорду в глаза. Одно дело видеть это, и совсем другое признаваться вслух в том, что у тебя нет ни единого шанса с тем, кого ты любишь.

— Леголас, — тяжело вздохнул древний воин, гадая зачем Валар послали его Синда видения о нём… — Он умер после падения Гондолина. В тот день мы дали друг другу клятву и обменялись кольцами. Это никак нельзя считать свадьбой в привычном понимании, но нам казалось, что для этого у нас ещё куча времени и это всего лишь глупые условности. Его всегда манили далёкие земли, он обожал истории о путешествиях и сражениях. Ты очень похож на него в чём-то… Он был таким же добрым, чистым и красивым. Вспыльчивым до ужаса, упрямым и своенравным. Он умел находить неприятности на свою задницу на ровном месте… Совсем как ты. И да. Он был единственным, кого я любил. Но, видишь ли, его душа… Боюсь, после того, через что ему довелось пройти, он мог вовсе не пожелать вернуться или просто не откликнулся на зов Мандоса и остался бродить по Средиземью бесплотным духом. Он очень любил эти земли. А когда Валар возродили меня, это чувство… Оно покинуло меня, что может означать лишь одно — он больше не ждёт меня.

Глорфиндел закрыл глаза. На краткий миг тишина выросла между мужчиной и юношей каменной стеной.

— Надеюсь, он нашёл, что искал, — наконец, вздохнул воин и улыбнулся. Вот только в этой улыбке не было ни грамма веселья.

— Он же обещал найти способ быть рядом с вами. «Даже когда звёзды померкнут, а мир обратиться в прах», — задумчиво процитировал Леголас слова бывшего любовника своего лорда. — Если он был таким, как вы говорите, то не сдался бы вот так просто… Он бы сдержал клятву.

— Мы были глупыми мальчишками, Леголас! Ни он, ни я понятия не имели тогда, как разойдутся наши пути, — принц открыл было рот, чтобы возразить что-то, но воин резко оборвал его:

— Я не желаю больше говорить об этом! Он не сдержал своё слово. Полагаю, у него была веская на то причина.

— И всё же кольцо, что вы носите… Оно такое же, как то, что я видел в Зеркале, — не унимался Синда.

— Тингол хранил его в память о погибшем друге, не зная кому оно принадлежит на самом деле. Берен снял его с моего погибшего любовника перед тем, как похоронить. Я просто вернул себе мою собственность, ничего более, — резко ответил Глорфиндел и многозначительно замолчал, давая Леголасу понять, что эту тему он больше не намерен обсуждать. Воспользовавшись моментом, воин поспешил сменить тему. — Ты что-то говорил вчера ночью про ужасную смерть, что тебя ждёт. Что ты имел в виду?

Леголас в ужасе замотал головой, явно не желая рассказывать своему лорду об этих жутких видениях.

— Леголас!.. Ты обещал! — Глорфиндел угрожающе сощурился.

— Мой лорд... — вздохнул Леголас, увлечённо разглядывая круги на воде. — Я... видел Эрин Гален. Орки напали на мой дом, и их было так много… Повсюду были тела эльфов. Они проиграли битву. Я видел, как орки… изнасиловали... одного из воинов! А потом я увидел себя, я так думаю… Только я был значительно старше, чем сейчас. Я спал в королевском крыле, в больничной палате. И я снова ждал эльфёнка. Это же хорошо, правда? Мой отец, по всей видимости, простит меня когда-нибудь, а у Гила будет братик или сестричка… Вы же хотели много эльфят?

Глорфиндел лишь предупреждающе вздёрнул бровь, когда его принц попытался сменить тему разговора. Леголас совершенно поник духом.

— Я видел, как я у-умру. Меня привязали к кровати, а моё лицо было сплошным кровавым месивом. Я разодрал его ногтями до неузнаваемости. И всё было в крови… А мой живот. Что-то демоническое росло в моём животе, и о-оно д-двигалось! Яд этого существа отравил мои вены, и я пытался вскрыть себе живот собственными ногтями. А потом… — Леголас задрожал, как листик, в честь которого был назван. — Целитель сказал, что я п-прокл-я-я-т, о-осквернён и м-меня нужно у-убить. О-он умолял моего ada положить конец моим мучениям, и мой a-ada… убил м-меня. Он так страшно кричал, что я до сих пор слышу этот крик в ушах. Я не хочу так умирать… Пожалуйста, не п-позволяйте им со мной это с-сдела-а-ать… — разревелся убитый горем мальчишка и уткнулся носом в грудь своего лорда.

— Шшш… Ну с чего ты взял, что видел себя, малыш? Это мог быть кто угодно, — воин нежно погладил рыдавшего Синда по волосам.

— Я видел его в-волосы. Они такого же цвета, как у м-меня. В нашей семье только у м-меня такие волосы. Это точно был я! И я у-у-умру ужасной сме-е-ертью… — юный принц зарыдал ещё горше.

— Так, малыш, — древний воин с трудом отлепил Леголаса от себя и обнял заплаканное личико ладонями. — Ты видел кого-то с таким же цветом волос, как у тебя. Но это мог быть будущий сын одного из твоих братьев. Так что не нужно делать поспешных выводов. Зеркало не даёт однозначных ответов. В этом и заключается его коварство. Трактовать видения, что оно посылает, можно как угодно.

— Но что, если… — всхлипнул принц.

— Даже если ты видел себя, Леголас, — вздохнул Глорфиндел, — неужели ты думаешь, что я допущу, чтобы с тобой случилось что-то плохое? Не бойся, ты не умрёшь. Я тебе этого просто не позволю. Ты мой и ничего плохого с тобой не случится! Клянусь именем Валар, я защищу тебя и моих эльфят даже ценой собственной жизни!

— Н-е-ет!!! — в ужасе выдохнул юный принц и отчаянно замотал головой. — Вы не можете… Не клянитесь именем Валар. Вспомните, на какую ужасную судьбу обрекла такая клятва сыновей Феанора!

— Прости, малыш, — улыбнулся Глорфиндел, застигнутый врасплох такой бурной реакцией юноши. — Порой я забываю, что ты Синда. Но даже Нолдор не относятся к подобным клятвам легкомысленно. Я многое натворил, что Валар плохо воспримут, когда я вновь предстану перед ними, но от этой клятвы я отрекаться не собираюсь. До тех пор, пока я жив, ни с тобой, ни с моими эльфятами ничего плохого не произойдёт. Я найду способ всегда быть рядом с тобой, чтобы защитить тебя, мой маленький принц.

Леголас посмотрел на него, как на умалишённого, но благоразумно не проронил ни слова. Глорфиндел же медленно встал, аккуратно посадив юношу на каменный выступ, и повернулся к нему спиной. Для этого разговора он предпочёл сохранить дистанцию.