— Ты сказал вчера ночью, что это ты виноват во всём, что случилось. Почему ты так сказал? — надломленно спросил древний воин, с ужасом предвкушая ответ Синда. Он уже догадывался, что Валар показали ему.

— Я видел тот день у озера… — хрипло ответил принц. Глорфиндел обречённо закрыл глаза. — Я видел, как вы поцеловали меня в первый раз.

— Стало быть ты видел прошлое… — тяжело вздохнул воин, проклиная Валар за то, что они заставили его принца снова пройти через эту боль.

— Нет, мой лорд… Всё было иначе. Я видел, как вы соблазнили меня. Я не сопротивлялся, и вы не сделали мне больно. Вы занимались со мной любовью, и это было очень нежно и красиво… — Леголас снова заплакал. Он ничего не мог с собой поделать. — А потом я видел себя беременным. И мы были в Имладрисе. Я видел два золотых кольца на наших пальцах. Элронд, Келеборн и Галурон подписали какие-то бумаги. И все улыбались, ну кроме моего брата, конечно… И мы были счастливы.

И снова мёртвая тишина повисла между любовниками. Глорфиндел зажмурился, а его прекрасное лицо исказила гримаса боли.

— И ты решил, что если бы ты позволил мне взять тебя, то всего этого просто не было бы?

Леголас лишь молча кивнул, беззвучно рыдая.

====== Глава 39. Исповедь. Часть 2 ======

— Всё было так, как должно было быть, — Леголас закрыл лицо ладонями, — если бы только я не сопротивлялся. Зеркало показало мне, как Валар задумывали нашу первую встречу, но я всё испортил. Я всегда всё порчу… Вся эта боль, которую я причинил моему отцу и братьям, моя вина. Я обвинял в этом вас, но если бы я просто подчинился вам тогда, то всего этого просто не было бы: ни изнасилования, ни изгнания, ни насилия над моим братом… Вы бы связали себя с принцем Эрин Гален, Гилу бы не пришлось нести на себе клеймо моего позора, Нолдор и Синдар заключили бы мир, а у Элрохира с Галуроном не было бы необходимости покидать свои семьи и дома. Все страдают потому, что я совершил ошибку. Если бы я только знал, я бы…

— Pen vell, — хрипло прошептал Глорфиндел. — Ты хоть понимаешь, какую чушь несёшь? Что ты делаешь?! Ты обвиняешь себя в том, что я изнасиловал тебя, потому что ты не сопротивлялся тому, кто напал на тебя! Леголас, во всём, что случилось у того проклятого озера, виноват лишь я один! Я хотел тебя и взял силой. Мог ли я соблазнить тебя сладкими речами, как Валар показали тебе в Зеркале? Мог, но не стал! Вместо того, чтобы подарить тебе наслаждение, я причинил тебе жуткую боль и чуть было не убил!

Глорфиндел тяжело вздохнул и закрыл глаза. Слова юноши подтверждали его подозрения. Раны, что его жестокие бездумные действия оставили на душе Леголаса, были даже глубже, чем он предполагал. Этот разговор давно назрел и перезрел. Он был неизбежен, хоть воин и оттягивал его так долго, как только мог.

Леголас был живым воплощение того, как низко он пал. Легендарный Глорфиндел стал ничем не лучше тёмных созданий Моргота, с которыми он сражался. Он изнасиловал невинное создание Илуватара и наслаждался его болью. Глорфиндел, — тот самый Глорфиндел — убийца балрога, лорд Дома Золотого Цветка, вассал Тургона, любимец Валар, которого те возродили к жизни, чтобы бороться со злом и несправедливостью, защищать слабых и угнетённых, сделал того, кого всемогущие послали ему в дар, своим рабом, насиловал, издевался и насмехался над невинным мальчишкой, совсем ещё эльфенком.

Глорфиндел низверг тёмное создание во тьму, по крайней мере, так он считал когда-то. Как же он заблуждался… Цена, которую он заплатил, за победу над демоном древнего мира, была непомерно высока. Он расплатился не только жизнью, но и любовью, что когда-то жила в его сердце. Всё сгорело дотла... Такое светлое и чистое чувство, как любовь, не могло уживаться с тьмой, что поселилась в нём.

Воин избегал этого разговора с Валар уже несколько столетий. И вот теперь они явили ему свой гнев, направив его не на объект своего недовольства, а на невинного эльфёнка, который и мухи не обидел, который всю жизнь пытался доказать своим родным, что он достоин любви, хотя все вокруг пытались убедить его в обратном.

Глорфиндел преуспел в этом, как никто, — теперь Леголас считал себя ничтожеством, которое можно было унижать, которое можно было втаптывать в грязь, с чувствами и мнением которого можно было не считаться… То, что юный Синда винил себя во всём случившемся у озера, было ярким тому доказательством. Он не ненавидел своего насильника, не пытался сбежать и не обвинял в том, что он с ним сотворил… Чтобы выжить рядом с таким монстром, коим он стал, и не угаснуть, у Синда был лишь один способ — заставить себя полюбить своего мучителя.

И это был удар ниже пояса.

— Будь прокляты Валар за то, что заставили тебя поверить в эту гнусную ложь, — гневно выпалил Глорфиндел. — Будь они прокляты за то, что вернули меня назад. Меня следовало бы запереть на пару с Феанором в Чертогах Мандоса до конца мира! Я монстр! Чудовище!

— Мой лорд, не говорите такие ужасные вещи! Не проклинайте Валар! — со слезами на глазах взмолился Леголас. — Вы никакой не монстр, вы герой!

— Это не так, Леголас! Больше нет! — прорычал Глорфиндел и направился к выходу из источника, туда, где слуга оставил для них стопку белоснежных полотенец. Леголас молча последовал за ним, словно тень. Воин быстро вытерся сам и аккуратно обтёр израненное тело юноши. Лишь, когда они оба были снова сухими, древний эльф заговорил:

— Разве миледи Галадриэль не говорила тебе, что Зеркало показывает лишь прошлое, будущее и настоящее? Оно может показывать различные вариации будущего, потому что будущее — непостоянная материя, но оно никогда не показывает вариации прошлого. И уж тем более то, как всё должно было быть на самом деле! Это было послание не для тебя, Леголас. Это было послание, адресованное мне! Я много веков отказывался от предложения Галадриэль посмотреть в её Зеркало! Полагаю, Валар хотят поговорить со мной и их терпению пришёл конец. Поэтому они решили действовать через тебя. Я подвёл их, подвёл моего Владыку, подвёл моих друзей, — и что ещё хуже — я подвёл тебя!

Глорфиндел замолчал, посмотрел Леголасу в глаза и… рухнул перед ним на колени.

— Я изнасиловал тебя! Тому, что я сделал, нет прощения и оправдания. Я не могу исправить того, что сделал. Я даже не уверен в том, что это вообще можно исправить!.. Скажи, Леголас, что мне сделать, чтобы искупить свою вину перед тобой за бесчестие и позор, которые я навлёк на тебя? Прошу, прости меня, Леголас…

С этими словами легендарный воин склонил голову перед принцем-изгнанником. Леголас был в ужасе и совершенно растерян. Самый сильный эльф во всём Средиземье, тот, кем он восхищался, тот, перед кем все склоняли головы в благоговении, стоял перед ним на коленях и просил у него прощения.

— Нет, прошу вас, встаньте. Это неправильно, — беспомощно пролепетал Синда. — Вы не должны становиться на колени передо мной, мой лорд. Это вы достойны того, чтобы перед вами падали ниц, а я просто ничтожество!

— Ты не ничтожество, Леголас! — хрипло прошептал Глорфиндел. — Единственное ничтожество здесь — это я!

— Это неправда! Вы не… Это было вовсе не… — Синда вспыхнул при воспоминании о постыдном инциденте у озера. — Если бы это было изнасилованием, то я бы умер, так ведь? Да… вы сделали мне больно, но… это не было изнасилованием!

— Но это было именно изнасилованием, Леголас! — Глорфиндел пристально посмотрел юному принцу в глаза. — Ты бы умер, позволь я тебе сбежать в Чертоги. Я помню то, как ты смотрел на меня в тот день. В тот день у озера я впервые осознал, как глубоко тьма проникла в моё сердце.

— Но… мне же было приятно… Пусть и не в самом начале, но… — еле слышно пролепетал принц.

— Не пытайся оправдать мои действия, Леголас. Это было изнасилованием. Этому нет иного названия! Ты получил удовольствие, потому что я так захотел. Я манипулировал твоим телом, ты ничего не мог с этим сделать. Я причинил тебе жуткую боль, наслаждался твоими слезами и криками, лишил девственности самым ужасным и унизительным из всех возможных способов, превратил в своего раба, лишил семьи, дома, титула, будущего… всего.