На минуту, пока его кроха был занят изучением волосатого чудища, принц отвлёкся от сына, чтобы проверить, как там обстоят дела у Элронда и Глорфиндела, и с облегчением увидел, что остальные эльфы благоразумно отсели подальше, уступив место сенешалю и позволив ему сесть напротив Элронда. Судя по многочисленным неловким паузам, разговор явно не клеился. Но чудом было уже то, что эти двое вообще разговаривали, учитывая, что холодная война растянулась на несколько месяцев.

Юный принц, конечно же, не забыл ни выходку Элронда, ни её последствия, но решил, что в состоянии это пережить. Его гнев и подорванная вера во Владыку Имладриса не шли ни в какое сравнение с тем, что два упёртых и самовлюблённых Нолдор начали общаться. Теперь оставалось только надеяться, что за долгую холодную зиму, которая ждала их впереди, два друга смогут восстановить то, что было столь бездумно ими разрушено.

Комментарий к Глава 22. Счастливые будни atto = (Квенья) папа

ada = (Синдарин) папа

nana = (Синдарин) мама

====== Глава 23. Зима в Имладрисе ======

— Нравится то, что видишь? — презрительно поинтересовался Эрестор, наклонившись к уху Глорфиндела, который пристально наблюдал за милой сценой, разворачивавшейся за окном.

Ночью долгожданная зима пришла в долину, укутав белоснежным одеялом каждое растение и дерево. Снег тяжёлыми хлопьями падал на землю, заглушая все остальные звуки в Последней Обители. Создавалось впечатление, что многочисленные обитатели Имладриса навсегда покинули эти земли, оставив их в распоряжение Гилриону и Леголасу.

— Гил впервые видит снег, — спокойно заметил Глорфиндел, проигнорировав едкий выпад Эрестора в его сторону. С замирающим сердцем древний воин наблюдал сквозь расписанное причудливыми узорами окно, как Леголас нежно поцеловал малыша в румяную щёку и в сотый раз заботливо натянул шерстяную шапку на своенравную золотую макушку, не желавшую мириться с её необходимостью. — Конечно же, мне нравится то, что я вижу. А тебе разве нет?

— Ну твои странные наклонности ни для кого не секрет, — фыркнул Главный Советник. — Полагаю, только ты способен найти нечто возбуждающее в этом милом до тошноты зрелище!

Глорфиндел расхохотался, не в силах отвести глаз от ничего не подозревавшего Леголаса, который умудрился-таки заставить упрямого малыша надеть шапку и теперь учил его, как лепить снеговика.

— Возбуждающее? — задумчиво протянул древний воин. — Знаешь, пожалуй, ты прав. Леголас с моим эльфёнком на руках меня возбуждает. И почему, собственно, меня это не должно возбуждать? В конце концов, это мой сын и мой принц. Мне нравится трогательное и невероятно нежное отношение моего Синда к Гилу.

— Вот это-то и странно… — беспощадно заметил Эрестор. — С каких это пор нежность тебя так заводит?

— Несмотря на свой юный возраст, Леголас прекрасно справляется с ролью родителя, — спокойно заметил Глорфиндел, понимая, что спокойный невозмутимый тон выбесит Главного Советника Имладриса гораздо больше, чем все едкие комментарии, которыми он мог бы осыпать злопыхателя, вместе взятые. — И это заставляет меня желать его ещё больше. В конце концов, я хочу от моего принца ещё несколько эльфят…

— О, я только за! — злобно прошипел Эрестор. — Обрюхать маленького Синда снова и как можно скорее. Надеюсь, на этот раз он сдохнет во время родов! Это было бы лучшей расплатой за то, что это ходячее недоразумение с внешностью Эллериан сотворило с той, кого я…

Эрестор осёкся, поняв, что ляпнул лишнего.

— Той, кого ты что?.. — удивлённо вздёрнул бровь Глорфиндел, поражённый словами, невольно сорвавшимися с губ разъярённого мужчины. Главный Советник наградил его испепеляющим взглядом, подобно тому, что гадюка бросает на осмелившегося наступить ей на хвост нерадивого путника, и сенешаль решил, что благоразумнее будет сменить щекотливую тему. К тому же, всегда можно посплетничать о тайной любви «ядовитой гадюки» с Элрондом. — Ты часом не ударился головой, когда спускался по лестнице? Эллериан уплыла в Валинор, а не умерла при родах. Это всем известно!

— Это байка, которую ублюдок Трандуил скармливает таким тупоголовым эльфам, как ты, Глорфиндел. Эллериан нет в Валиноре! Мне это достоверно известно. К тому же, ни одна мать в здравом уме не бросила бы своего эльфёнка! Даже эта маленькая шлюшка не бросила своё дитя, несмотря на твои… извращённые предпочтения в постели!

Глорфиндел задумчиво смотрел на Эрестора, как будто видел его впервые. И кто бы мог подумать, что высушенная вобла способна… любить?!

— Ну что ты пялишься на меня, сенешаль! Даже такой тупица, как ты, способен сложить очевидные факты воедино! Если Эллериан нет в Валиноре, то стало быть она мертва! И умерла она как раз тогда, когда это убожество появилось на свет. С чего ещё подонку Трандуилу так ненавидеть эту белобрысую мразь! — выплюнув яд, гадюка уползла по направлению к двери, оставив ошалевшего сенешаля наедине с его мыслями. Прошлое коронованной семейки Синдар всегда было окутано мраком и тайнами. Заявление же Эрестора давало пищу для размышлений, но порождало скорее больше вопросов, чем ответов.

За окном тяжёлыми хлопьями падал снег; Леголас с помощью Гилриона соорудил маленького корявого снеговика. Отмахнувшись от мрачных мыслей о тайнах, окутывавших появление его Синда на свет, Глорфиндел принял решение. Бросив на стол недописанное письмо, которое он пообещал Владыке закончить к обеду, древний воин закутался в шерстяной плащ и захлопнул массивную дверь кабинета. Увидев величественную фигуру своего воспетого в легендах отца, Гил так громко завизжал, что наверняка оглушил всех жителей «вымершей» долины, а Леголас, расплывшись в улыбке, нежно поцеловал своего лорда, и был тут же захвачен в плен — Глорфиндел не выпускал его из объятий до тех пор, пока не насытился горячим ртом и чувственными губами загадочного принца.

В глубине души Глорфиндел знал, что в словах Эрестора была доля истины. Он действительно гордился сверх меры и хвастался направо и налево своим прекрасным Синда и очаровательным малышом, которого тот ему подарил. Но чего озлобленный эльф не понимал, так это того, что Гил был не просто доказательством состоятельности древнего воина, как мужчины, а Леголас давно перестал быть просто безвольным телом, единственным предназначением которого было рожать ему наследников. Преисполненному злобы и ненависти старому эльфу, утратившему любовь всей его жизни, не дано было испытать это умиротворяющее чувство.

Глорфиндел впился в губы Леголаса страстным поцелуем, совершенно не заботясь о том, что они были на обозрении у всего Имладриса. Воин подбросил Гила в воздух и, споймав своё маленькое сокровище, запечатлел благоговейный поцелуй на нежной, как бархат, щёчке сына. Снег продолжал укутывать крыши и башни Последней Обители, пока счастливые родители помогали ненаглядному чаду лепить друга невзрачному снеговику, дабы тому не было одиноко в белоснежной пустыне.

Наблюдая за визжавшим от восторга Гилом, счастливой улыбкой, порхавшей на губах белокурого принца, и светом, что излучали изумрудные глаза старого друга, на долю которого выпало столь много тяжких испытаний и утрат за его бесконечно долгую жизнь, Элронд с довольной ухмылкой потягивал изысканное вино.

Игра определённо стоила свеч.

Комментарий к Глава 23. Зима в Имладрисе Леголас зима: https://pin.it/j4etuyvv64hsge

====== Глава 24. Неожиданное путешествие ======

Несмотря на то, что в долину пришла зима, Таларон не только не прекратил тренировки, но ещё и ужесточил их. Всего несколько недель назад учитель по оружию допустил Леголаса до участия в спаррингах с другими новобранцами, и тот был безмерно счастлив, хоть и побаивался сперва, что снова станет объектом для насмешек и издевательств. Но, к его величайшему удивлению, всё прошло на удивление гладко. Частично благодарить за столь лояльное отношение к нему юнцов-Нолдор нужно было Глорфиндела, который теперь довольно часто присутствовал на тренировочном поле, а частично непререкаемый авторитет Таларона, который мгновенно пресекал любое поведение, имевшее целью унизить соперника. В качестве наказания грозный мастер по оружию либо гонял всех новобранцев до седьмого пота, либо вызывал задиру на дуэль — с собой, конечно же. Стоит ли говорить о том, что спарринг с Талароном всегда заканчивался одинаково — заносчивый юнец валялся в соплях и синяках на земле, умоляя воина о пощаде.