— Жаль… — мечтательно вздохнул принц и, чуток помолчав, словно оплакивая разбитую вдребезги детскую мечту, спросил:

— И всё-таки я не понимаю. Если кольца людей и гномов так опасны, то почему на эльфийских Владык они не действуют?

— Ответ очень прост и одновременно сложен, малыш. Видишь ли, — Глорфиндел помрачнел и потёр переносицу. — Всё дело в том, что Келебримбор выковал эти три кольца без участия Майрона, но применил на практике знания, которые получил от него. Поэтому принято считать, что Нэнья, Вилья и Нарья не таят в себе угрозы для их владельцев — Галадриэль, Элронда и Кирдана. Но это не так. Три кольца черпают силу из Единого Кольца, а оно, в свою очередь, подпитывается силой из девятнадцати великих колец. Точнее, из тех, кто их носит. Я думаю, расчётливый дальновидный мерзавец всё же предвидел, что Келебримбор выкинет нечто подобное. Смею даже предположить, что в этом и заключался его изначальный план. Просчитался он лишь в одном, Единое Кольцо обнажило его сущность, и эльфы смогли раскусить его истинный замысел. И то, даже в этом я уже не так уж уверен. А был ли то просчёт гениального стратега, или осмысленное решение?

— Я не совсем понимаю, — пролепетал озадаченный принц.

— Это потому, что ты не знаешь, что из себя представляет Единое Кольцо, — улыбнулся Глорфиндел, объясняя юному неискушённому созданию сложные вещи простым и понятным для него языком. — Что тебе известно о нём?

— Ну… Единое Кольцо делает его владельца непобедимым, — загнул пальчик юный Синда, — даёт ему власть над другими кольцами и их владельцами и продлевает ему жизнь.

— Хорошо. А теперь давай разберёмся в природе власти, которой это Кольцо наделяет его владельца. Надпись на нём, если дословно перевести её с Чёрного Наречия, гласит:

«Одно кольцо, чтобы править всеми,

Одно кольцо, чтобы найти их,

Одно кольцо, чтобы привести их всех

И в тьме связать их».

— Всеми кольцами! — воскликнул юноша и заулыбался, гордясь собой. Всё-таки он не был глупым, как утверждали его наставники. Просто кто-то не умел объяснять всё так, чтобы ему было понятно.

— Именно. А теперь вспомни идеи, которые проповедовал этот последователь Мелькора. Наставник хотел власти и распространения своего культа, в то время, как его ученик желал, чтобы народы Средиземья узрели истину, а именно: что Мелькор прав и Эру не является единственным творцом, так как есть и другие миры, ему не принадлежащие. Если Мелькор стремился к уничтожению Арды, то Майрон был гораздо дальновиднее и хотел властвовать над созданиями, населяющими Арду. Его добродетелью, как и причиной его падения стала любовь к порядку и размеренности и ненависти к хаосу и бессмысленным разногласиям. Собрать и связать, понимаешь? — Леголас кивнул, и Глорфиндел продолжил. — Для достижения этой цели он обратил тьму, что живёт в сердцах гномов и людей, против них самих. Они были лёгкими жертвами. Короли людей жаждали власти, богатства и бессмертия. И кольца, которые подарил им Майрон, исполнили их сокровенные желания. Но всё имеет свою цену. Кольца людей лишили их владельцев свободы воли и превратили в покорных рабов — бессмертных призраков Назгулов. Гномы же превыше всего ценили золото и драгоценные камни. Из-за своей алчности они стали для Мелькора неиссякаемым источником и средством пополнения казны. Завоевание мира обходится в копеечку, знаешь ли.

— Гномы ни за что не расстанутся со своим золотом добровольно! Они скорее завалят вход в гору и умрут, трясясь над своими золотыми слитками и камнями, чем позволят кому-то стащить у них хоть монетку! — фыркнул Леголас.

— Да, но кто любит золото и драгоценные камни столь же пламенной любовью, как гномы? — мрачно ухмыльнулся Глорфиндел.

— Драконы! — в ужасе выдохнул Леголас.

— И не говори. Зато это объясняет, почему ты так любишь блестящие погремушки, дорогой, — оскалился древний лорд.

— И ничего я не люблю! — возмутился Леголас и смущённо провернул золотое колечко на пальчике. Глорфиндел самодовольно лыбился, и принц поспешил сменить тему. — А как же эльфы? В нас ведь нет тьмы! Мы чистые и непорочные дети Илуватара, — и, задумавшись, тихо добавил:

— Наверное…

— Наверное, — оставил терзаться в сомнениях скептика муж. — Но когда я вспоминаю о Первой, Второй, Третьей Резне, я уже не так в этом уверен… Но даже если предположить, что мы лишены пороков и тьмы, миром ведь правят не только желания, но и страхи. А эльфы не лишены страхов. Даже самые могущественные и мудрые из нас. Наши страхи — как стены тюрьмы, в которые мы сами себя заключаем. Как ты считаешь, чего боятся все эльфийские Владыки, Леголас? Чего боится Трандуил?

— Что его народ и лес погибнут, — пожал плечами Леголас. Откуда ему знать, что происходит в голове Трандуила? Он и в своей-то разобраться не в силах.

— Именно, — кивнул Глорфиндел. — Эльфы Средиземья одержимы угасанием. Этим и воспользовался Майрон. Он не участвовал в ковке трёх эльфийских колец, потому что не желал порабощать волю их владельцев или превращать их в слуг. По сути, эти три кольца, в отличие от колец людей и гномов, являются почти точными копиями Единого Кольца. Они защищают эльфов от угасания и усиливают врождённые способности их владельцев. Итак, у Майрона уже были рабы и слуги, чего ещё ему было желать?

— Соратников, — побледнел, как полотно, Леголас.

— Да, — подтвердил догадку мужа Глорфиндел. — Пророков, которые бы исповедовали его веру во всех концах Арды и стали бы его единомышленниками. Майрон — ослепительно красивый и мудрый Майа — не желал власти, он желал воплотить свою идею в жизнь и считал, что цель оправдывает средства.

Древний воин стал мрачнее тучи.

— С помощью Кольца Майрон мог управлять прочими кольцами и вся их сила зависела от Единого. В свою очередь, девятнадцать колец питали Единое Кольцо и их владельца. По сути, оно симбиот — сущность, живущая на теле хозяина, как паразит, и наделяющая его взамен силой и сверхспособностями. Надевая Единое Кольцо, Майрон мог видеть всё, что делалось с помощью меньших колец, мог проникать в мысли их владельцев и управлять ими. Нося Кольцо, Майрон становился намного сильнее, но не всемогущим и непобедимым, как принято считать. Иначе Война Последнего Союза не длилась бы целых пять лет и не закончилась бы для него поражением.

— Смертным же, носившим его, оно продлевало жизнь, давало некоторую власть, но одновременно высасывало жизненную энергию владельца. Тот, кто надевал Кольцо, становился невидимым, и лишь при ярком солнечном свете можно было разглядеть слабую тень. Кольцо усиливало слух его владельца, давало власть понимать речь других созданий. А ещё оно обладало свойством менять массу и размер по своему усмотрению, таким образом, «покидая» смертных хозяев, потому как владеть Кольцом мог лишь тот, кто обладал достаточно сильной волей и могуществом.

— То есть… только Саурон может обладать им? — задумчиво протянул Синда.

— Не совсем так… — мрачно ухмыльнулся Глорфиндел. — Почему Кольцо предало Исильдура? Почему оно стремится вернуться к своему хозяину? Почему оно способно создавать морок и искушать, даже тех, кто не носит его? Почему стоило Исильдуру завладеть Кольцом, и могущественный Саурон был повержен? И наконец самое главное, почему оно обладает собственной волей?

— Кольцо… Оно живое!!! — ахнул принц.

— Да, Леголас. В тот день Майрон не просто собственноручно отлил Кольцо. Он вложил в него свою душу, поэтому эльфы смогли увидеть его истинную сущность. В тот день Майрон перестал существовать в едином обличии: Саурон — всего лишь изуродованное hroa, а Кольцо — fea. А его fea признаёт лишь равного себе, того, кто сможет обуздать его волю, сломить непокорный нрав и подчинить себе. Так же, как Мастер приручает нижнего к прикосновениями своей руки. И так же, как нижний, оно знает, на какие точки своего Мастера следует надавить, чтобы получить желаемое. Мастер — ничто без своего нижнего, как и нижний — без своего Мастера.

— Значит, если его наденет тот, кто равен по силе Саурону, то он сможет подчинить Кольцо себе, и оно перестанет представлять угрозу?