Но юный принц старался держать свои необузданные родительские инстинкты в узде. В конце концов, он хотел, чтобы у его эльфёнка было всё то, чего был лишён в детстве он сам.
В какие-то дни Леголас был весел и непринуждён, а порой ему казалось, что он часами бродит по тёмному лабиринту, спотыкаясь на каждом шагу там, где любой нормальный эльф прошёл бы с закрытыми глазами и с без особого труда разыскал бы выход. Но, к счастью, теперь у него был Глорфиндел.
А вот у Трандуила никого не было.
Раньше Леголас никогда не думал о том, насколько его отец одинок в своём огромном роскошном дворце. У лесного короля было всё, о чём Леголас мог только мечтать: безграничная власть, уважение и поддержка народа, несметные богатства, незаурядный ум, мудрость веков, недюжинная сила, воинская доблесть и мужество… И всё же…
Верных друзей Трандуилу заменяли лицемерные придворные и осторожные в высказываниях советники, армия была опорой в тяжкие времена, а сыновья и народ — причиной, чтобы продолжать жить. Но народу не расскажешь, что тебе страшно или ты не знаешь, что делать. А сыновьям не пожалуешься, что ты устал и чего-то там не можешь или не хочешь. У Трандуила не было никого, с кем можно было бы просто поговорить о том, что накопилось в душе, или просто помолчать вдвоём, сидя, обнявшись, вечером у камина.
Корона — это прежде всего огромная ответственность за свою страну. Невероятная ответственность. Это ноша, которая давит от рассвета до рассвета. Это своего рода терновый венец. Слуга и солдат отвечает за себя и свою семью. Лорд отвечает за тех, кто служит его Дому. А король — как всемогущий и непогрешимый Эру — один за всех. А за ним — никого.
Если бы Леголас мог выбирать, он бы остался в Лориэне навсегда. Он был счастлив в Золотом Лесу, где призраки прошлой жизни не подстерегали его на каждом шагу. Но у него не было выбора. Так же, как его не было у Трандуила. Юный Леголас должен был вернуться в Имладрис, повинуясь желанию старшего мужа, а юный Трандуил должен был взойти на престол, приняв бремя власти Орофера… Король мёртв, да здравствует Король…
Леголас с семьёй мог, по крайней мере, перебраться с утопающего судна на другой корабль и отправиться в Аман, а Трандуил, как и должно капитану, обязан был остаться на командирском мостике и с гордо поднятой головой пойти на дно вместе со своим кораблём.
Это проклятое слово «должен»… Как много этих «должен» определяло теперь жизнь Леголаса. Взрослеть было больно. Пронзительно больно…
— Расскажите мне о тех кольцах, что были выкованы по приказу Саурона, мой лорд.
До отъезда в Имладрис оставалось всего несколько дней, когда Леголас сел на пол у ног своего лорда и, скрестив ножки, как один из харадрим, уставился на него, не моргая. Ну прямо как Гил в ожидании сказки.
— Что ж… — опустился в кресло Глорфиндел и закинул ногу на ногу. Леголас даже бокал вина ему приготовил, и теперь тот терпеливо дожидался своего звёздного часа на невысоком столике. Похоже, его Синда давно готовился к этому разговору. — Всё началось с того, что были выкованы девятнадцать великих колец, в которых была заключена сила и власть повелевать народами. Девять колец были переданы человеческому роду, который превыше всего жаждал власти. Семь колец были отданы повелителям гномов, великим добытчикам самоцветов и мастеровым горных пещер. А три самых могущественных кольца достались эльфам — бессмертным, прекраснейшим и мудрейшим из всех созданий. Но даже мудрейшие из созданий оказались обмануты, ибо кольца подчинялись Единому Кольцу, которое Саурон отлил в огне Роковой горы в стране Мордор. Колдун вложил в него всю жестокость, злобу и жажду власти над всем миром…
— Это всё очень увлекательно, но давайте сразу перейдём к сути, — одёрнул древнего эльфа Леголас. — Кто их выковал?
— Ну… так ведь… — закашлялся слегка опешивший от такой наглости лорд. Никакого уважения к истории! А он ведь видел всё это собственными глазами! — Келебримбор и выковал. На самом деле он выковал гораздо больше колец. Пробную партию, так сказать. Эти кольца не были столь опасны, как великие кольца, но всё же несли опасность для смертных, наделяя своих владельцев качествами, которых тем недоставало: храбростью, удачливостью, хитростью, уверенностью в себе… Словом, возможности колец не имели границ. Они подстраивались под конкретного хозяина, давая тому то, в чём он нуждается.
Леголас нахмурился, о чём-то задумавшись.
— Как то кольцо, которое вы подарили Финроду перед тем, как…
— Совершенно верно. Для эльфов оно совершенно безопасно. А чуточку уверенности в своих силах тебе бы не помешало в тот день, когда я дал его тебе, — лукаво улыбнулся лорд.
— Да уж, — закатил глаза Леголас, вспоминая свой внезапный приступ остроумия в лавке Даэртона, который чуть было не стоил ему публичного линчевания. — Но вы-то зачем его носите?!
— Сомнениям подвержены все, — пожал плечами Глорфиндел и озорно ухмыльнулся. — Даже я. А я не могу сомневаться, я ведь сенешаль, если ты не забыл. Представь, если я буду целый день выбирать вино или закуски для пира, взвешивая все их достоинства и недостатки. Гости Элронда останутся трезвыми и голодными, а Элронд вскроет мою черепушку и выковыряет мозг десертной вилкой …
— Вы сказали, что Келебримбор выковал девятнадцать значимых колец, — вздохнул Леголас, возвращая своего самодовольного лорда к сути разговора. — Но… кольца Элронда и Галадриэль выглядят вполне себе безобидными.
— Могущество Нэнья, Вилья и Нарья заключается в сохранении эльфов от угасания и увеличении врождённых магических способностей владельца. Благодаря силе, заключённой в них, эльфы Лотлориэна и Имладриса не подвержены угасанию, а Галадриэль с помощью Нэнья даже смогла создать вокруг Золотого Леса нечто вроде Завесы Мелиан, за что её и прозвали лесной колдуньей. Трандуил и его брат-близнец, к слову, могли создавать подобную завесу безо всяких колец, так велика была их сила. Но один глупый надменный Нолдо разрушил величайшее чудо Средиземья, способное сокрушить силы зла и самого повелителя тьмы, ради удовлетворения своего раздутого эго и похоти. Вот так одно неверное решение изменило весь ход истории.
— Ada может колдовать! — в благоговении выдохнул эльфёнок, пропустив всю остальную ценную информацию мимо ушек.
— Может… К примеру, он может создать защитный пояс, наподобие того, что когда-то окружал Дориат, или наслать туман на путников, сбивая их с пути, исцелять незначительные раны, вызвать снежную бурю летом или остановить увядание растений и деревьев, видеть глазами птиц и животных или прикрыть жуткие ожоги на лице мороком… Но, как ты сам видел, его сила имеет границы. Когда Трандуил зол или расстроен, морок падает. То же самое происходит и с защитным поясом. Когда была жива Эллериан, он мог создать полноценный пояс по периметру дворца, но лишь на краткое время. Теперь же он с трудом удерживает то зло, что расползается из Дол Гулдура, — Глорфиндел стал мрачнее тучи и тихо добавил:
— Похоже, когда он видит тебя, падает не только морок на его лице, но и защитный пояс, сдерживающий слуг тьмы на южно-западной границе леса. А судя по участившимся набегам орков… пояса больше нет.
Леголас опустил голову и уставился в пол, закусив губу.
— И помощь от Нолдор и галадрим Трандуил не примет, — закончил за своего лорда принц. — Это истинная цель нашего визита в Лориэн — убедить Галурона, чтобы тот переубедил Трандуила?
Глорфиндел тяжело вздохнул и кивнул.
— Эллонур смог достучаться до твоего брата, но Трандуил непреклонен. Мы пытались зайти с другого фланга, через Келейдура, но запасной план тоже провалился.
— От меня в этом вопросе мало проку… Последние мои переговоры с лесным колдуном закончились ссылкой, — съязвил Леголас и печально вздохнул. — И я теперь никогда не увижу, как ada превращается в лиса.
— В лиса?! — поперхнулся Глорфиндел, изрядно позабавленный заявлением мужа. — Малыш, это уже из разряда небылиц и сказок.
