«Одно кольцо, чтоб править всеми», — произнёс вслух Леголас, и видение тут же сменилось другим.

От увиденного волосы на голове юного Синда встали дыбом, и он забился в руках своего лорда раненой птицей. Из огня вышла фигура. Вот только это не был человек или эльф. Это было нечто иное, кто-то другой — тень поверженного Тёмного Повелителя. Кольцо и хозяин искали и нашли друг друга, и демоническая форма вернула себе тело. Но то более не было прекрасным телом одного из Майар, которого прежде знали под именем Майрон. Облачённая в доспехи злобная сущность, источавшая ненависть, столь мощную и сокрушительную, что Леголас почувствовал её даже сквозь тысячи лет и лиг. Саурон, Тёмный Властелин, последователь Мелькора.

Руки Глорфиндела обняли Леголаса крепко-крепко, а губы зашептали нежные слова на ушко.

Но Зеркало всё не унималось.

Леголас в ужасе посмотрел в гладь и увидел… себя!

Юный изгнанник стоял у входа в лес короля эльфов. Эрин Гален пел, возвещая о возвращении лисёнка домой. Синда поднял голову и закрыл глаза. Древний лес поманил его и показал уцелевшее сокровище. В цепях ядовитого плюща скрывалась статуя, покрытая мхом и испещрённая мелкими трещинками. Изгнанник нежно погладил прекрасную печальную деву по щеке.

— Nana, — одними губами беззвучно прошептал Леголас.

Гладь воды запестрела багровыми бликами. Над Эребором поднимался кровавый рассвет. Озёрный город полыхал, а над остатками поселения парил огромный дракон. Великий и ужасный Смауг!

Дальше сцены сражений сменяли друг друга с такой скоростью, что картинки смешались в голове юного создания. При всём своём желании он не смог бы восстановить хронологию того, кто и с кем сражался…

Но четыре видения намертво впечатались в его память. И тому были причины.

Первое видение, впечатлившее Леголаса до глубины души, это некий воинственный гном, восседавший на огромном жирном хряке и бросивший в лицо Его Величеству Трандуилу, за спиной которого возвышалась армия вооружённых до зубов лесных эльфов, что-то вроде: «Трахни себя в зад, лесная фея!». Хотя, возможно, Леголас неправильно перевёл эту фразу с Кхуздула, ведь он ещё не так хорошо владел языком гномов. Но низкорослый рыжий мужичок ему понравился. Колоритный персонаж и отчаянный…

Второе видение было как минимум странным. Он — взрослый и очень высокий, почему-то одетый точь-в-точь как страж Лориэна! — выбрался из каноэ и помог сойти на берег толстому, неуклюжему, низкорослому… КАМНЕЕДУ!

Леголас презрительно скривился. Семейную нетерпимость к Наугрим он впитал с молоком матери.

Вокруг сновали какие-то дети нагловатого вида, с волосатыми лапками и… курившие трубку!.. Валар, куда смотрят их родители! А ещё там был смешной старикашка с посохом и в остроконечной шляпе и, как это ни странно, двое смертных. Один из них, правда, был больше похож на эльфа, чем на смертного. Очень красивого Нолдо с короткими вьющимися волосами. Одним словом, бред какой-то.

Завязалась заварушка. Орки обрушились на них, как снежная лавина. Один из смертных был «недостаточно быстр и живуч», как любил выражаться циничный Халдир. Храбрый воин рухнул, как дерево, срубленное под корень, когда как минимум три стрелы пробили ему грудь.

Третье видение принцу очень понравилось. Белоснежный город, высеченный в горе, принц видел разве что на картинках, но он выглядел… таким знакомым! А на дворцовой площади четверо часовых охраняли высохшее белое дерево, на котором трепыхался один единственный зелёный листочек. Леголас тоже был назван в честь листика, и потому это показалось ему символичным. Белый город определённо должен был сыграть в его судьбе какую-то важную роль. Вот только какую?

Добрый голос старичка, нараспев читал стихи:

Настоящее золото не блестит,

Не всякий, кто бродит во тьме, пропал;

Кто стар, но силен, тот и смерть победит,

Глубокого корня мороз не сковал.

Луч света во мраке находит исток,

Становится пепел огнём;

Стать новым и сломанный может клинок,

А изгнанный наследник — вновь королём*.

«Как красиво!» — вздохнул Леголас и мечтательно заулыбался, радуясь тому, что он, похоже, переживёт встречу с папой, да ещё и увидит Гондолин, как вдруг Зеркало преподнесло ему неприятный сюрприз.

Леголас — только более взрослая его копия — стоял у входа в какую-то пещеру, где чёрным-по-белому было написано:

«Путь закрыт. Его проложили Мёртвые и Мёртвые хранят его, пока не пришло время. Путь закрыт».

Ухмыльнувшись в лицо верной смерти, белобрысый великовозрастный придурок вошёл внутрь.

Юный Леголас нервно улыбнулся своему заметно напрягшемуся лорду и пожал плечами, мол не собираюсь я совершать подобную дурость, я же не самоубийца!

В этот миг зелёная, просвечивающая насквозь груда костей в доспехах посмотрела на эльфа пустыми глазницами и прошелестела мёртвыми облезшими губами:

Над землёй простирается длинная Тень,

На запад стремится на крыльях мрак.

Башня содрогается; к гробницам королей,

подступает проклятие. Мёртвые пробуждаются,

ибо настаёт час Клятвопреступников.

У Камня Эреха они вновь соберутся

и услышат в тех холмах рог.

Чей будет этот рог? Кто их призовёт

из могильных сумерек, забытый народ.

Наследник того, кому в верности клялись.

С Севера он придёт, нужда его призовёт:

Он должен пройти в Дверь к Путям Мёртвых.

Принц — ну тот, что весь такой самоуверенный и дерзкий из себя — закатил глаза.

— Старые песни, трухлявый пень! Обманули однажды, предадите вновь!

Зелёное пугало усмехнулось, обнажив беззубую пасть и язвительно прошепелявила:

Та, что жизнь дала, предала.

Нет отныне покоя ей. Навсегда закрыта Чертогов дверь.

Жена Лесного Короля надежды лишила.

Даруй прощение ей. Молви клятвы слова и откроется дверь.

И от себя добавило:

Плеть по тебе плакала,

Дерзкий маленький князь.

Юный Леголас побледнел и судорожно сжал ладошками руку Глорфиндела. Вот ведь злобное привидение!

Но дальше было только хуже. Зеркало порадовало его видением о первой встрече ada с его супругом.

Белые каменные двери с грохотом пали под напором гнева древнего эльфа, и во дворец ворвался Глорфиндел, размахивая мечом и ругаясь, как сапожник. За грозным воином бежала вся королевская рать, пытаясь скрутить безумца. Но куда уж им немощным! Его лорд триумфально прогарцевал по запутанным туннелям дворца лесного короля и с безошибочной точностью и поразительной быстротой разыскал тот, что вёл в тронный зал. Огонь и лёд схлестнулись, и по спине Леголаса пробежала огромная такая стайка мурашек. Взгляд Трандуила обещал Нолдо мучительную смерть, растянутую в вечности.

— Нет-нет-нет! — запричитал юный принц, но Зеркало не ведало милосердия.

Лесной Король стоял на верхнем уровне замка, устремив взгляд на чёрную крепость, возвышавшуюся на юго-западе леса.

— Держать границы любой ценой! — приказал ледяной голос.

— Adar, одни мы не выстоим! Орки превосходят нас числом. Лесные эльфы — стойкие воины, но и у стойкости есть предел! Галадрим и Нолдор откликнуться, если только мы позовём. Мы же на одной стороне! — воззвал к благоразумию Трандуила наследный принц.

— На нашей стороне никого нет, сын. Эта наше бремя. Никто не откликнется на зов. Они предали нас однажды, предадут снова.

— Твои чары слабеют, мой король. Ты не сможешь сдержать натиск того, что поселилось в разрушенной крепости. Некромант слишком силён, — тяжело вздохнул Келейдур.

— Не смей указывать мне, что я могу, а что нет! Моих сыновей и мой народ я буду защищать до последней капли крови! — рявкнул отец. — Вопреки всему!

Леголас закрыл глаза. Его гордый король снова взвалил бремя всего Средиземья на свои плечи.

Открыв глаза, принц вновь оказался на проклятом утёсе в выжженной пустыне.

Все его видения всегда заканчивались на этом проклятом месте. Вот только ни дракона, ни отца в этот раз на утёсе не было. На краю обрыва стояла белокурая эллет в белоснежном, развевающемся на ветру, невесомом платье и с тоской смотрела на северо-восточную границу Эрин Гален — туда, где находился дворец Короля.