Элронд задумчиво посмотрел на юношу. Удивлённо приподняв бровь, Владыка обменялся многозначительным взглядом с Глорфинделом, но не проронил ни слова. Собственно, этого и не требовалось — от внимания сенешаля слова, невольно вырвавшиеся у юноши, не ускользнули. Воин знал, что отношения Леголаса с его жестоким и вспыльчивым отцом были, мягко говоря, напряжёнными, — юный принц из кожи вон лез дабы угодить Его Величеству Трандуилу, но, по всей видимости, без толку, — но, как и Элронд, он даже не догадывался о том, что Лесной Король забыл о младшем сыне задолго до его позорного бегства из Эрин Гален. Собственно, всё указывало на то, что мальчишка был предоставлен самому себе с самого рождения. Порой в разговоре Леголас вскользь упоминал имя старшего брата, Келейдура, — неизменно с нежностью и любовью — но Трандуила он называл не иначе, чем Король. Все попытки Глорфиндела докопаться до сути конфликта между отцом и сыном всегда заканчивались одинаково — Леголас замыкался в себе и уходил от разговора. Это было более чем странно. Эльфята для Эльдар были священным даром*. Даже для Трандуила это уже было чересчур дико — бросить эльфёнка ещё в младенчестве, спихнув его воспитание на старшего брата.

Что ж, теперь Глорфинделу стало понятно, почему его Синда так трясся над Гилрионом и так неохотно оставлял его няньке. Леголас пытался дать сыну то, чего сам был лишён в детстве. Правда, порой слепая любовь Синда к их сыну граничила с безумием, доводя Глорфиндела до исступления. Но теперь он хотя бы понимал причину…

«Ты так любишь Гилриона, что готов даже меня терпеть двадцать четыре часа в сутки?».

Конечно же, Леголас понимал, что у медали было две стороны, учитывая, что он зарделся, как алая роза.

— Хорошо, малыш, будь по-твоему, — воин намотал белоснежную прядь шёлковых волос на палец и дёрнул — довольно больно. — Теперь и мой сын, и ты — вы оба — будете купаться в моём внимании! Смотри не утони…

Комментарий к Глава 10. Ada *Кхуздул – язык гномов. Леголас лукавит здесь. Он знает парочку-тройку выражений на этом языке, но все они нецензурные. Учитывая, что его воспитывал брат, нетрудно понять, где он их нахватался.

*Вестрон – родной язык практически всех народов западного Средиземья. Более развитое его наречие стало языком торговли и дипломатии на всех землях и торговых путях королевств, затрагивая Дейл и Одинокую гору. Даже орки Саурона использовали искажённую форму вестрона для общения между собой.

*Квенья – один из эльфийских языков. Речь эльфийских племен нолдор и ваньяр.

*Валарин – язык Валар. Язык богов в нашем понимании.

Синдарин:

roch-neth = жеребёнок

ada = папа

двадцать лет по эльфийским меркам – это лет 8-10 по меркам людей.

*Айнулиндалэ – музыка Айнур. Согласно произведению Толкиена “Сильмариллион”, мир и все создания, живущие в нём были созданы с помощи музыки Эру (Бог) и Айнур (они же Валар – предположим, в нашем понимании это некие священные существа, повелители стихий).

*Эльфы рождаются примерно через год после зачатия, при этом отмечается именно день зачатия, а не день рождения. Разлучение во время беременности или первых лет после рождения детей (например, в результате войны) было таким ударом для пары, что они предпочитали рожать детей в периоды мира. Обычно у эльфов было мало детей – дети были величайшим даром для Эльдар. Эльфы находили величайшую радость в любовном союзе и наслаждались днями вынашивания и воспитания детей как счастливейшими днями своей жизни.

====== Глава 11. Вызов ======

Разговор снова вернулся к обсуждению злободневных проблем, пока их дискуссию не прервал слуга, известивший Владыку о том, что няня принесла орущего младенца, которого никто не мог успокоить. Леголас тут же бросился к сынишке, а Элронд, заметив волнение юного отца-наседки, попытался успокоить неопытного юношу — малыш всего лишь проголодался. Как отец троих эльфят, Элронд не понаслышке знал, сколько хлопот мог доставить один грудной младенец — и великодушно предоставил Синда свою спальню, чтобы тот мог спокойно покормить Гилриона.

Когда Леголас унёс орущего кроху, Таларон, Глорфиндел и Эрестор снова вернулись к бурной дискуссии, грозившей закончиться рукоприкладством — по обыкновению, его сенешаль и главный Советник сцепились, как кошка с собакой. Они до хрипоты спорили о том, как скоро Эрин Гален снова развяжет войну, и пытались разгадать хитроумные планы Трандуила. Элронд же был уверен, что какие бы планы не вынашивал Лесной Король, любовь к сыновьям — как отец, он отказывался верить в то, что Трандуил мог не любить своих сыновей, находившихся в заложниках у Владык Имладриса и Лориэна — должна была перевесить ненависть к Нолдор.

Оставив своих советников препираться на террасе, Элронд направился в спальню проведать Леголаса и Гилриона. Когда он открыл дверь, его взору предстала умилительная картина — юный Синда прислонился к спинке кровати и кормил малыша грудью. Целителя заворожило это необычное зрелище. До этого момента он лишь слышал о том, что такие чудеса возможны, но никогда не видел подтверждение этих слухов воочию.

Юноша заметил мужчину, стоявшего в дверях, и смутился — он ненавидел, когда кто-то посторонний наблюдал за ним в такие интимные моменты, но, в конце концов, это была спальня Элронда. Не мог же он в самом деле приказать Владыке Имладриса убираться прочь из его же собственной спальни! Леголас смущённо посмотрел на сына, впившегося в его сосок, а Элронд, околдованный этим диковинным зрелищем, сел рядом. Юноша испуганно уставился на мужчину, но тот, казалось, смотрел лишь на младенца, не обращавшего на незваного гостя никакого внимания.

Леголас нахмурился и инстинктивно прижал малыша к себе, закрыв Гилриона от мужчины рукой. Элронд всегда пугал его, хотя целитель не сделал ему ничего плохого. Леголас никак не мог отделаться от мысли, что Владыка Имладриса был врагом его отца и по логике вещей должен был бы ненавидеть его. Он просто не мог заставить себя доверять Элронду.

Гилрион же его взглядов, по всей видимости, не разделял, потому как сначала он возмущённо пискнул и выпустил его сосок из ненасытного ротика, а затем впился в него с удвоенной силой. Леголас взвизгнул от резкой боли и попытался освободить чувствительный сосок из плена, чем разозлил малыша ещё больше.

— Ай, Гилрион! Прекрати! Мне же больно! — заворчал Леголас, прижав одну руку к ноющему соску, а другой пытаясь утихомирить извивавшегося на его коленях малыша. Элронд расхохотался, за что был удостоен злобным взглядом. Леголас хотел бы, чтобы мужчина ушёл и оставил его в покое, но в планы Владыки это явно не входило. Мужчина с интересом погладил недовольного блондина по нывшему от боли соску, а тот, в свою очередь, зашипел на него, как дикая кошка, и угрожающе прорычал:

— Не прикасайтесь ко мне!

Но Элронд, казалось, не слышал его. Целитель просто прижал ощетинившегося мальчишку к спинке кровати одной рукой и продолжил внимательно изучать реакцию сосков юноши на прикосновения его пальцев. Леголас зарычал от бессилия и унижения.

— И часто это происходит? — как ни в чём ни бывало поинтересовался целитель.

Бросив на мужчину злобный взгляд исподлобья, Леголас прошипел:

— Иногда.

— Хмм… — задумчиво протянул Элронд, переключившись на другой сосок юноши. — Ты неправильно его держишь, в этом причина… Разве я не показывал тебе, как правильно кормить его?

— Да, — сквозь плотно стиснутые зубы прошипел Леголас. Интимные прикосновения Элронда его бесили, но он немного успокоился, поняв причину повышенного интереса мужчины к его персоне. — Но у Гилриона проблемы с терпением.

Элронд рассмеялся и покачал головой:

— Ему придётся научиться терпению, если ты, конечно, не хочешь, чтобы этот маленький негодник оторвал тебе соски.

Погладив Гилриона по нежной щёчке пальцем, Элронд всезнающе улыбнулся:

— Нетерпеливый и требовательный, ммм? Совсем, как твой папаша. Берёшь то, что хочешь, невзирая на то, какую боль ты при этом причиняешь тем, кто любит тебя больше жизни…