— Хотя бы попробуй ради разнообразия, горе луковое.

Леголас уткнулся носом в плечо подобревшего хищника и заглянул ему в глаза.

— Почему ты не убил меня… тогда… в Эрин Гален? Ты же мог… Ты ведь ненавидел меня, а я — лёгкая добыча.

— Я не тебя ненавидел, а твоего отца, — сухо ответил Халдир.

— Это того, который мне больше не отец? — тяжело вздохнул Леголас. Халдир так и не ответил на его вопрос. Снова.

— Это обстоятельство в то время меня мало заботило, если честно, — посмотрел Синда в глаза Халдир. — Я говорил то, что говорил, и делал то, что делал, лишь с одной целью — унизить и причинить боль. Во мне говорила ярость и злоба, а не здравый смысл. Я был слеп. И да. Я мог убить тебя много раз. Или мог просто позволить этим подонкам из свиты твоего братца снять с тебя скальп.

— Но ты спас меня, — тонкая лапка робко легла на грудь галад.

— Они следили за тобой от лавки сбруйщика. Я намеренно оставил тебя одного. Будь я рядом, они бы никогда не посмели… А так я мог получить желаемое чужими руками. Я хотел отомстить тебе за унижение в лавке. Я думал они просто поглумятся слегка, но я и представить не мог, что они собираются убить тебя! — хрипло прорычал Халдир. Красивые черты исказились от ярости, клокотавшей в груди воина. — Они бы освежевали тебя заживо, не вмешайся я! На глазах у всего Лориэна, на глазах у сына! В их глазах была тёмная ярость, ненависть и злоба. Словом, все те чувства, которые мне хорошо знакомы. И всё же я медлил… Даже тогда я стоял и смотрел, как они окружают тебя, как свора шакалов. А потом этот Беллиард, — Халдир яростно прошипел ненавистное имя, от чего у Леголаса волосы на затылке встали дыбом, — приставил нож к твоему горлу, и я представил, как принесу твоё изуродованное безжизненное тело в город и положу к ногам твоего лорда. Я представил себе, как свет, что горит в его глазах, когда он смотрит на тебя, потухнет. Тогда я уже знал, что если ты умрёшь, он отправится вслед за тобой. Он забрал бы Гила и уплыл в Аман, а там, оставив сына своим родителям, угас бы от тоски. Я не мог допустить, чтобы Глорфиндела из Гондолина постигла такая участь. Не для того его Валар в Средиземье вернули, чтобы какая-то шайка подонков свела убийцу балрога, легендарного воина в могилу раньше срока! Так что я НЕ хороший, я эгоист. Глорфиндел мой друг, а я не хочу, чтобы мой друг уплыл в Аман. Что я буду делать здесь один?!

— И всё же ты спас меня. Как Румиль и Орофин, — нежно промурлыкал котёнок и прильнул к стальной груди воина. Где-то там под слоями одежды гулко билось сердце. Благородное сердце воина. Воина, слишком гордого и самовлюблённого, чтобы признаться в том, что он увидел в тот день себя со стороны, увидел себя в перекошенных от злобы и ненависти чертах Беллиарда и ужаснулся… А ещё он впервые увидел Леголаса, — беззащитного, одинокого и очень храброго мальчишку, совсем ещё эльфенка, который перед лицом смерти даже не подумал звать на помощь, потому что звать было некого, ведь никого не было на ЕГО стороне. Мальчишку, который впервую очередь подумал о сыне, потом о своём лорде, а о себе даже не вспомнил… Мальчишку, в чьих глазах он был монстром, таким же как Трандуил, которого он так ненавидел.

— Мои младшие братья никогда не ненавидели так, как ненавидел я. Но они будут счастливы узнать, что «невинный прекрасный принц» смог склонить моё чёрное сердце на свою сторону.

— Ну не такое уж оно и чёрное, — озорно заулыбался Леголас и нежно погладил галад по груди. — Так закоптилось малость. Его просто нужно хорошенько отполировать.

— Ммм… Хочешь отполировать моё сердце прямо сейчас? Продолжай в том же духе, эльфёнок, и я тебя разложу прямо здесь и оттрахаю так, что ноги свести не сможешь, — губы Халдира находились в опасной близости от Леголаса и тот метнулся от галад в сторону, как мышь от кота. Вечно с ним так! Один шаг вперёд и два назад!

— Думаю, тебе стоит попросить об этом Эллонура, — надулся Леголас и, умолкнув на минуту, уже намного серьёзнее спросил, заглянув Халдиру в глаза:

— Ты ведь не сделаешь ему больно?

Поняв, что спрашивать Халдира о таком, не самая лучшая идея, Леголас в очередной раз проклял сладкую медовуху и бросился в отступление.

— Прости, это не моё дело… Просто…

— Просто что? — опасно сощурился галад.

— Думаю, Эллонур имел глупость попасть под чары… — тихо прошептал Леголас, потупив глазки, — моего отца, — Халдир удивленно вздёрнул бровь. На что Леголас лишь тяжело вздохнул и продолжил высказывать вслух предположение, зародившееся в нём не так давно. — Ты не понимаешь… Трандуил обладает способностью влюблять в себя всех вокруг. В Эрин Гален на него разве что не молятся. Мой народ боготворит его, идеализирует, они безропотно последуют за ним даже на верную смерть. Приказ Лесного Короля — это закон. Сама мысль о том, чтобы пойти против его воли, преступна, не говоря уже о том, чтобы бросать ему вызов или сопротивляться ему. Это чистой воды самоубийство… Он никогда и ничего не забывает и не прощает. Он просчитывает свои ходы на десять шагов вперёд и ничего не делает просто так. Да, мой отец безжалостный тиран и деспот. Любить Трандуила — это всё равно что мечтать о том, чтобы согреться в лунном свете. Безнадёжно и контрпродуктивно. Манящий и красивый, но холодный, как льдышка. Поверь мне на слово, я пытался любить его и вот к чему это привело, — печально развёл руками опальный принц, — Я изгнан, предан анафеме и лишён всего до скончания веков. Для моего народа я ненавистный выродок, исчадье тьмы и моё имя стоит на одной планке с Мелькором и Сауроном, уж поверь, я знаю о чём говорю. И всё же… Не знаю, в нём есть что-то общее с моим лордом, я не могу этого объяснить, но Глорфиндел и Трандуил очень похожи. Они оба безумно красивые, сильные, внешне холодные, а в действительности очень вспыльчивые, требовательные и жестокие, властные… Может быть, поэтому я влюбился в Глорфиндела с первого взгляда. Наверное, отчасти я видел в нём своего отца и бессознательно пытался заставить его меня полюбить, потому что Трандуил никогда…

Принц закрыл глаза и проглотил подступивший к горлу комок.

— И ты ведь такой же, как мой лорд и мой отец, Халдир. Я к тому, что Эллонур выбирает любовников, по образу и подобию Глорфиндела. Возможно, ему бы стоило сменить приоритеты, потому что любить таких, как Трандуил и Глорфиндел очень больно. И если он полюбит тебя, ты тоже можешь ранить его своей холодностью или пренебрежением. Так же, как Глорфиндел ранил меня. И всё же… Глорфиндел смог полюбить меня и изменился. Кто знает, может быть, Эллонур сможет отполировать твоё сердце, а ты взамен излечишь его?

Два синих пронзительных глаза заглянули мужчине прямо в душу.

— С каких это пор ты стал экспертом в сердечных делах, эльфёнок? — усмехнулся галад. — Сказать «люблю» легко, но вот сказать при этом правду гораздо сложнее. Потому как больно сложная это штука — любовь, чтобы говорить о ней применительно к малознакомому эльфу. Лишь страсть бывает с первого взгляда, любовь требует времени, эльфёнок. И с чего ты взял, что Эллонур запал на Трандуила?

Леголас печально улыбнулся и пожал плечами.

— Просто посмотрел ему в глаза. Я уже видел этот взгляд раньше… Он не первый и не последний, кто попадает под чары лесного колдуна.

Принц замолчал и, смущённо пожевав губку, заглянул Халдиру в глаза:

— Ты не мог бы быть с Эллонуром чуточку… нежнее? Не думаю, что мой лорд хорошо обходился с ним, когда они были вместе. А ведь все хотят, чтобы их любили. Я думаю, Эллонур тоже мечтает быть для кого-то единственным.

— Нежнее? — расхохотался Халдир. — О нет, я собираюсь всыпать этому ревнивцу как следует! Я намереваюсь сделать ему очень больно, потому что это то, зачем он пришёл ко мне, потому что это моя природа и потому что Эллонуру это нравится, — опасно промурлыкал галад и уже намного мягче добавил:

— Я сделаю Эллонуру очень больно, чтобы он избавился от демона с ледяными глазами и куском железа, вместо сердца. Не переживай, я не причиню Эллонуру зла. Я заберу его боль и вину так же, как это сделал с тобой Глорфиндел, когда ты заглянул в Зеркало леди Галадриэль.