— Слишком много вина для одного взрослого свободного лесного эльфа, как я посмотрю? — тепло улыбнулся Халдир и погладил мальчишку по шёлковым волосам. Леголас устало вздохнул и уткнулся лбом в плечо галад. Мерзкое чувство пустоты и пугающего одиночества ушло. В руках Халдира было уютно и спокойно, почти как в объятиях Глорфиндела…

— Я не пьяный, — тихо прошептал Синда.

— Угу, конечно, не пьяный. Это я пьяный. И оказались мы здесь, потому что мне нужно перевести дух, — согласился Халдир и положил голову на белоснежную макушку.

— Я постараюсь запомнить, что доброго Халдира нужно искать на дне бутылки, — пробубнил Леголас. Халдир громко расхохотался.

— Шестой по счёту, эльфёнок… Но на твоём месте я бы не особо рассчитывал на то, что ты сможешь использовать это знание против меня, — шутливо пригрозил ему Халдир. — И убереги тебя Валар, вещать на каждом углу о моём чувствительном и отзывчивом сердце…

— Что ты! Я себе не враг! — заверил его Леголас, проглотив смешок.

Халдир с наслаждением запустил пальцы в белоснежный шёлк волос и тяжело вздохнул.

— Не держи зла на Эллонура. Он через многое прошёл за эти два года. Как и ты, эльфёнок… Он сказал это не со зла, а потому что переживает за Глорфиндела. Это нормально переживать за того, с кем когда-то делил постель, горе и радости. Думаю, он немного завидует тебе. Знаешь, Эллонур и Глорфиндел ведь долгое время были просто друзьями, прежде чем их отношения переросли в нечто большее. Но Эллонур никогда не мог затронуть те струны души Глорфиндела, до которых смог дотянуться ты своими тонкими загребущими ручонками. Впрочем, Эллонур никогда и не претендовал на сердце твоего лорда. Это было их обоюдным негласным соглашением. Так что не ревнуй на пустом месте. Эллонур сейчас зол на весь мир, и к тебе лично это не имеет никакого отношения.

— И всё же Эллонур любит моего лорда, хоть и утверждает обратное. Он очень скучает по нему, — печально вздохнул Леголас. — Я понимаю, что он чувствует. Это очень больно терять того, кого любишь. Я бы тоже ненавидел меня на его месте… Ведь когда-то это было его место.

— Ты не занимал ничьё место, глупый эльфёнок. Это место всегда было вакантно. А Эллонур… Он взрослый мальчик и никогда не довольствовался одним любовником. А твой лорд всегда был жутким собственником. Собственно, за ним Глорфиндел и явился в Эрин Гален два года назад, но так и не смог освободить. Советника Элронда стерегли как зеницу ока. Почти так же ревностно, как младшего сына Его Величества Трандуила.

— Никто меня не охранял. До меня вообще никому не было дела! — буркнул принц. — Если бы это было так, то Глорфиндел не… не сделал бы того, что сделал.

— Не изнасиловал бы тебя. Называй вещи своими именами, эльфёнок, — спокойно и как-то подчёркнуто холодно произнёс Халдир. На мгновение Леголасу почудилось, как сильное тело, обнимавшее его, напряглось. Показалось, не иначе. — То, что Эллонур сказал твоему лорду, должно было быть сказано. Эллонур его друг. Он просто не знает, что каждый из друзей Глорфиндела уже задал ему те же вопросы и получил на них исчерпывающие ответы.

Леголас заметно напрягся.

— Не потому что мы считали тебя недостойным его любви, а потому что мы его друзья, Леголас, — посмешил заверить ощетинившегося Синда Халдир. — Брак — это серьёзный и ответственный шаг и делать этот шаг нужно осознанно, а не под влиянием эмоций или любовной горячки. Если бы Глорфиндел не смог убедительно ответить на все наши многочисленные неприятные вопросы, то ни Келеборн, ни Элронд, ни Галадриэль, ни Файрион, ни я… не допустили бы этого брака. Ради его и твоего благополучия.

— Почему все считают нормальным лезть в МОЮ личную жизнь?! — возмутился Леголас. — Своей пускай занимаются! Что-то я не помню, чтобы кто-то возражал против того, как Глорфиндел со мной обращался в Имладрисе, а теперь всех вдруг стало заботить моё благополучие! Лицемеры!!!

Синда уставился на Халдира и гневно ткнул тонким пальчиком в мускулистую грудь.

— ТЫ! Ты тоже не возражал! Ты был очень даже за!

— И я этого не отрицаю, — опасно улыбнулся кошак. Синие глаза вспыхнули в темноте. Сильная рука намотала белоснежные волосы на кулак и резко дёрнула вниз. Хищник склонился над пульсирующей венкой на шее добычи и прорычал:

— Я наслаждался этим. И да. Я лицемер. Но знаешь что, мне всегда было плевать на мнение окружающих. Мне плевать на то, как именно Глорфиндел сделал тебя своим, потому что это именно то, что тебе нужно — принадлежать. Мне плевать, как именно он сломал тебя и приручил, потому что это всё равно случилось бы. Ни один хищник не устоит перед желанием вонзить зубы в шею лани. Ты хотя бы представляешь, как эти невинные, огромные, синие глазки действуют на таких, как Глорфиндел?

— Я же не нарочно! — пискнул Леголас.

— Не нарочно он, — рука сжалась ещё сильнее, заставив мальчонку жалобно скулить. — Ты искушение для любого, у кого в венах течёт кровь, а между ног болтается член. Ты, маленькая бестия, сводишь мужчин с ума одним только взглядом. Невинное порочное создание! Я не одобряю того, что Глорфиндел сделал с тобой, но я могу его понять. У любого властного самца при взгляде на тебя возникает лишь одно желание — подчинить себе, нагнуть и вставить по самые гланды, трахать жёстко, чтобы бился в агонии, стонал во весь голос и просил добавки, а потом заклеймить и сделать своим. Ты как будто создан, чтобы быть идеальным рабом своему хозяину: послушный, кроткий, нежный, чувственный, красивый… Твоё тело реагирует на любого доминантного самца, который знает, как обращаться с тобой. Даже тогда, когда ты боялся меня, ты так чувственно отзывался на мои прикосновения, что даже у меня, искушённого в этих играх, сносило крышу… Так что не нужно строить из себя святую невинность. Меня ты не проведёшь, маленький лицемер. Ты хотел нашего любимца Валар. Захотел, как только впервые увидел его! Окажись на его месте я, захотел бы и меня! То, что Глорфиндел сделал с тобой ужасно и мерзко, недостойно воина и лорда, но всё случилось так, как случилось! И всё же то, что происходит между вами, — это красиво! То, как ты смотришь на него, как реагируешь на его прикосновения, голос, взгляд… Твоё подчинение ему — это в наивысшей степени красиво. Глорфиндел — истинный Мастер, а ты — его собственность, которая в умелых руках через лет эдак сто будет ослеплять таких, как я. И сводить с ума. Так что уймись уже. Да, он тебя изнасиловал! Но попадись ты тогда в лапы мне, живым из-под меня ты бы точно не выполз!

Леголас не знал, куда глаза девать. Халдир за две минуты вытащил на свет его порочное Я, проанализировал и разложил по полочкам похотливые мыслишки.

— ДА ХОТЕЛ! — прошипел Леголас. — Но не всех и каждого! Я всегда хотел только ЕГО и никого больше! Я люблю его, принадлежу ему и хочу быть только с ним. Я ничего не знаю про все эти взмахи ресниц и… заигрывания… Я ничего такого не делаю!

— Маленькая вертихвостка! — ухмыльнулся Халдир и разжал кулак. Леголас яростно сверкнул глазками и надулся. — Не забывай, что носишь его кольцо на пальце, если, конечно, не хочешь носить следы его плетки на своей вертлявой неугомонной заднице!

— Сдалась тебе моя задница! — показал галад язык Синда.

— Твоя? Очень даже сдалась… — опасно промурлыкал Халдир и навис над Синда, аки коршун над кроликом. — Поэтому не провоцируй меня от греха подальше.

— Вот! — Леголас выставил перед его носом, как защитный обрег, указательный пальчик с золотым ободком и расплылся в невинной улыбочке. — Теперь это задница Глорфиндела и мой лорд тебе голову оторвёт, если ты меня хоть пальцем тронешь!

Халдир звонко клацнул зубами, чуть не откусив нахальный пальчик, маячивший у него перед носом.

— А кто сказал, что я буду трогать тебя пальцем, эльфёнок… — угрожающе прорычал Халдир. Леголас прижал ушки и сжался в комочек. — То-то… — щёлкнул его по носу галад и снова стал милый и добродушным котярой. Леголас с облегчением выдохнул. — Не тявкай на старших и веди себя хорошо… — смерив Синда насмешливым взглядом, мужчина добавил: