— Мой стойкий оловянный солдатик, — еле слышно прошептал Глорфиндел. Как давно он не произносил этих слов вслух.
— Стойкий оловянный солдатик на проверку оказался не таким уж и стойким, — горько усмехнулся Эллонур и встряхнул головой. Красивый гордый эльф сейчас казался каким-то нескладным и угловатым, как подросток. — Я вернулся, Глорфиндел, и посмотрел тебе в глаза. Я тосковал по тебе, я провёл два года в плену, а ты смотрел сквозь меня, весь такой счастливый, с новой хорошенькой пассией под боком и сыном на руках, и мечтал поскорее избавиться от проблемного бывшего. А я-то глупый думал, что хуже, чем на допросе у Трандуила, уже быть не может… Знаешь, что такое отчаяние, Глорфиндел? Я вот изучил все его оттенки. Последняя степень отчаяния — это когда ты начинаешь сомневаться даже в том, что ты есть. Скажи мне, кто я для тебя теперь? Пустое место, грязь под ногами, один из многих, кто согревал твою постель?
— Эллонур, ты мой друг! Да пойми же ты, я не могу помочь тебе! — взмолился Глорфиндел и попытался сломать стену, что выросла между ним и родной душой. Хотя нет… Теперь уже чужой и далёкой. — Ты дорог мне, как и прежде. Но моё сердце, равно как и моё тело больше мне не принадлежат. Теперь я его, а он мой.
— Я понимаю, Глорфиндел, — горечь сквозила в каждом слове мужчины. — Но разве я претендовал на твоё сердце или тело? Я всего лишь просил моего друга помочь мне избавиться от призрака, что следовал за мной по пятам из самого Эрин Гален.
— Прости… — слово беспомощно повисло в воздухе. Нет слов печальнее, чем «был», «бывший», «было». И отчаяние временно, и само время лишь в прошедшем. И только сердце никак не желает примириться с новым качеством. Глупое сердце…
— Есть вещи, которые нельзя простить, — ответил ледяной голос. Эллонур повернулся к мужчине спиной и ушёл, не оглядываясь. И в этот раз Глорфиндел не предпринял попытки остановить его.
Труднее всего сказать «прощай» тому, кто смотрит тебе прямо в глаза.
Комментарий к Часть 65. Шрамы на сердце Эллонур и Глорфиндел: https://pin.it/kwum7u3ygr6xbo
Демон Эллонура: https://pin.it/mxj47b6jzpp6vt
====== Глава 66. От ненависти до любви ======
Разлучница ночь проглотила дорогого сердцу эльфа, и Леголас с тоской всматривался во тьму, пытаясь различить очертания знакомого силуэта, золотые волосы, широкую спину, ну хоть что-нибудь… Синда украдкой смахнул слезинку с ресничек, искренне надеясь, что Халдир не заметит этого, и уставился немигающим взглядом на лестницу. Наверное, сейчас он был похож на щенка, которого хозяин привязал к дереву в лесу и приказал дожидаться его возвращения. И Леголас ждал…
Правда, щенок оказался весьма дурно выдрессиван, ведь не прошло и пары минут, как ревнивец метнулся по направлению к ступенькам, но Халдир — вот ведь сволочь! — резко схватил его за запястье и развернул к себе лицом. Юноша, крепко сжав зубы и играя желваками, ждал когда же тот отпустит пару уничижительных шуточек в его сторону, но мужчина, как ни странно, молчал и улыбался. Улыбка была доброй и тёплой, совершенно не свойственной Халдиру, и оттого Леголас смутился ещё больше.
Ни мужчина, ни юноша не проронили ни слова. Молчание было столь же неловким и угнетающим, как и сама ситуация. Принц уже открыл было рот, чтобы что-то спросить у галад, поговорить о погоде или… Моргот! О чём там принято говорить, когда сказать нечего, но в этот миг ветер донёс до них обрывки разговора.
Аккуратные ушки навострились, и Леголас растерянно взглянул на Халдира. По всей видимости, мучившая его дилемма — остаться и подслушать разговор Эллонура с его мужем или уйти прочь, как полагается добропорядочному и воспитанному эльфу, — была написана у него лице, потому как галад расхохотался и пожал плечами. Не было никакого сомнения в том, что наглец проголосовал за первый вариант.
— Это их проблемы… Подслушивать, конечно, нехорошо, но мы же не виноваты, что они разговаривают так… громко. То, о чём они не знают, им никак не навредит, — невозмутимо промурлыкал Халдир.
Проказник-ветер играл с белоснежными волосами Синда, по секрету делясь с невольным слушателем вырванными из контекста фразами и шелестом листьев.
«… может быть, и не эльфёнок, но он и не взрослый!» — вынес вердикт строгий судья.
«Если он способен рожать, то уже достаточно взрослый, чтобы вступить в брак», — ответил любимый и родной эльф.
Леголас почувствовал, как у него скрутило живот, а щёки запылали огнём. Брак… Он всё ещё не мог привыкнуть к этой мысли. Всё это было так странно… Несовершеннолетний, а уже с эльфёнком на руках и мужем, который старше его больше, чем на восемь тысяч лет. Мог ли он себе представить, когда лежал на лугу в чаще старого леса два года назад и наблюдал за проплывавшими по небу тучками, как один день, одна встреча, одно решение навсегда изменит его жизнь?..
Леголас смущённо взглянул на Халдира и даже осмелился легонько подёргать того за рукав туники, порываясь уйти, но мужчина не шелохнулся. Навострив уши, галад внимательно вслушивался в разговор любовников. Бывших любовников… Почему-то у принца сложилось впечатление, что мужчину интересует вовсе не подробности его личной жизни, а скорее… Эллонур. Его переживания, его сомнения, его боль… Впрочем, ничего удивительного в этом не было, ведь теперь Эллонур и Халдир были любовниками.
На секунду принц завис. Он смутно представлял Халдира в этой ипостаси, но, с другой стороны, он ведь никогда и не видел, каким галад может быть в этой роли. Леголас даже не подозревал, что Халдир может быть чутким, добрым, благородным, нежным…
«…что это затравленное дитя знает об истинной любви?.. вдруг ни с того ни с сего проникся к тебе глубоким и трепетным чувством, которому не нашёл иного названия, кроме как «любовь». Но любовь не расцветает на руинах…».
Леголас оцепенел. Эллонур вытащил на свет и бесцеремонно бросил к его ногам всё то, что Синда долгие годы складировал в жуткой комнатке, что в самом потаённом уголке его сердца, а в один прекрасный день просто закрыл на замок и выбросил ключ. Не то, чтобы он не знал, где этот проклятый ключ валялся… Нет, он мерцал в темноте, терпеливо ждал, что его вставят в замочную скважину, но… Леголас не был готов вернуться в ту страшную комнату, полную призраков и демонов из ночных кошмаров, что мучили его в детстве, а порой и сейчас наведывались, чтобы напомнить о себе…
Слишком громко, запредельно близко… Гадкий липкий стыд расползался по щекам, и Леголас опустил глаза. Не хватало ещё, чтобы Халдир увидел, как слова Эллонура ранили его. И ещё эти идиотские слёзы! Вот чего, спрашивается, они текут по щекам? Так стыдно, стоять и рыдать перед галад. Ну прямо, как сопливый мальчишка… Хотя он и есть сопливый мальчишка, затравленное дитя, не эльфёнок, но и не взрослый, как окрестил его Эллонур.
«…то, что Леголас чувствует к тебе — это не любовь… Это нечто искусственно взращённое, искажённое, навязанное ему его же сознанием…».
— А с другой стороны, есть разговоры, которые не предназначены для впечатлительных ушек. Пойдём, маленький принц, — сильные руки обняли застывшего юношу и притянули к груди. От Халдира пахло теплом домашнего очага, сталью и древесной корой, а ещё лесом и луговыми цветами. И Леголас обмяк, позволяя властным сильным рукам увести себя. Слёзы застлали глаза, и принц не видел, как они миновали пролёты ступенек, как Халдир затащил его в будуар, скрытый от посторонних глаз и предателя-ветерка, бесстыдно растрепавшего чужие секреты, которые Леголас предпочёл бы не знать.
Халдир усадил юношу на кушетку и притянул к себе оцепеневшее тельце. Оказавшись в кольце тёплых сильных рук, Леголас дал волю эмоциям. Затаённая боль и страх выплеснулись через край и пролились солёной водой по щекам. Но лишь на мгновение. А затем принц встрепенулся, нахохлился, как воробышек, и, утерев слёзки тыльной стороной ладошки, гордо вздёрнул подбородок.
— Прости… И вовсе я не расстроился. Плевать я хотел на его мнение обо мне! Какого рожна он лезет к МОЕМУ мужу?! Он мой муж, а не его! Мы с Глорфинделом сами в состоянии со всем разобраться! Без его помощи! Вот ведь гад ползучий… на моей же свадьбе мужа из-под носа увести пытается! Сволочь смазливая… Я ему глазёнки-то повыцарапаю, попадись он только мне!
