Медленно, пуговица за пуговицей, нательная рубашка открывала взору Халдира сокровище, что было сокрыто под ней. Наконец, белоснежная ткань упала на пол, присоединившись к изысканной тунике, сшитой портными королевской семьи Лориэна, и Леголас задрожал, как листик, в честь которого был назван.

— Мягкая, как бархат, — Мастер в благоговении погладил юного Синда по спине, словно успокаивал норовистого, совершенного в своём великолепии жеребца. Шершавые пальцы лучника очертили безупречные изгибы тонкой поясницы и плеч, оказали должное почтение красивым ключицам и длинной шее, и спустились ниже, боготворя стальные кубики на дрожащем — от страха или желания, а, может быть, от того и другого — животе. Внезапно пальцы замерли и очертили свежую ранку от вражеской стрелы. — Когда ты покидал Имладрис, то пообещал своему лорду беречь себя.

Мастер нахмурился и жестоко надавил на порез, заставив Леголаса зашипеть от боли.

— Так ты держишь слово, что дал ему? Что скажет твой лорд, когда узнает, что его бесценное сокровище пренебрегает услугами лекаря и так безрассудно относится к его собственности? А ведь в вашем отряде есть прекрасный целитель! Почему ты не обратился к Эстелю за помощью?

— Но я… — возразил Леголас и бросил на Халдира негодующий взгляд. Он же не смертный какой-нибудь, чтобы обращаться к целителю по такой пустяковой причине, как дыра в плече. Само заживёт! Он же эльф, в конце-то концов! Но одного взгляда на галад было достаточно, чтобы понять, что тот, мягко говоря, не разделяет его взглядов на способность эльфов к регенерации. Принц вздохнул и прижал ушки:

— Вы совершенно правы. Простите, Мастер. Мне очень жаль.

— Я так не думаю. Но ты пожалеешь. Ты очень пожалеешь о столь легкомысленном отношении к своему телу, когда не сможешь сидеть ближайшие две недели, — Леголас тяжело сглотнул и возмущённо уставился на Халдира. Он же типа ранен! Но капитан галад лишь мрачно усмехнулся в ответ. — Если дыра в плече тебя не беспокоит, то и парочка красных рубцов на заднице не доставит особых неудобств. Всего несколько недель прошло с тех пор, как Братство покинуло Имладрис, а ты уже умудрился довести себя до такого состояния, что без слёз и не взглянешь! Кожа да кости, синяки по всему телу, ссадины и необработанные раны от стрел гоблинов! Меньше месяца прошло, а ты уже совершенно отбился от рук, roch-neth! Но ничего, я наведу порядок в твоей голове!

— Простите, Мастер, — проблеял Леголас и покраснел, как вареный рак. Миндалевидные синие глазки, окаймлённые длинными ресничками, наполнились невыплаканными слезами горя, нежные пухлые губки предательски задрожали, чёрные идеально очерченные бровки сошлись домиком, а на высоком лбу проступила складочка…

Но вот незадача, на лице Мастера даже мускул не дрогнул!

— Со мной эти твои штучки не пройдут. Можешь так не надрываться. Я тебе не Глорфиндел, — строго заметил Халдир и опасно сощурился. Леголас печально вздохнул и опустил глазки долу. — Твой лорд совсем тебя распустил, как я посмотрю. Дисциплина хромает, почтения к старшим ни на грамм… Не удивлюсь, если он затруднится вспомнить, когда наказывал-то своего roch-neth в последний раз!

— Мой лорд регулярно меня наказывает, Мастер, — горячо возразил принц и залился краской. Ах, как же он соскучился по наказаниям Глорфиндела!

— Неужели? — выдохнул Халдир ему в ухо и очертил большими пальцами чувствительные соски юного божества. Те тут же откликнулись на ласку и встали торчком. Леголас сладко застонал и бессознательно откинулся на грудь мужчины, что стоял позади него. Мастер довольно засмеялся и легонько шлёпнул белобрысую заразу по аппетитной заднице. — И где те побрякушки, которые твой лорд тебе подарил, позволь спросить? Не помню, чтобы он разрешал тебе их снимать.

— Простите, Мастер. Я, кажется, забыл надеть их, когда принимал ванну, — побледнел, как полотно, Леголас и метнулся к походной сумке, что носил на боку. Порывшись в своей сокровищнице, дракончик со вздохом облегчения продемонстрировал Халдиру два мифриловых колечка.

— Как ты только обручальное кольцо ещё не потерял, просто диву даюсь! — строго цокнул на него Мастер. Леголас смутился и поспешил вернуть колечки на их законное место. Халдир коротко кивнул и брезгливо ткнул пальцем в леггинсы. — Сними эти тряпки с себя!

Леголас вздрогнул, как от удара кнута, но приказ всё же выполнил. Замшевые ботфорты и леггинсы упали на пол, а с ними и спокойствие юного Синда. Принц не знал прикосновений других мужчин, кроме рук Глорфиндела. Нет, конечно, во время беременности его регулярно осматривал Элронд, но Владыка всегда это делал в присутствии старшего мужа и прикосновения целителя не были такими волнующими и запретными! Принц вспыхнул, как нецелованный девственник, и прикрыл срамное место ладонями.

— И чего ты стесняешься, позволь узнать? — засмеялся Халдир и приподнял подбородок Синда пальцем, на котором блестело кольцо Глорфиндела. — Я уже видел всё это раньше, не забыл? Как и большая часть моих воинов, смею заметить. Что нового, по-твоему, я могу там найти для себя?

Леголас отвёл глазки в сторону, страдальчески закусил губку и мученически убрал руки, открывая взору Мастера то, что те так ревностно пытались спрятать. По низу живота проходил аккуратный маленький шрамик в форме полумесяца. Его можно было бы назвать даже милым, если не знать, что шрамы на теле эльфов остаются лишь после использования магии.

Халдир нежно провёл по белоснежному рубцу на совершенном теле юного божества. Леголас же задрожал, как листик на ветру, отпрянул назад и забился в угол, как раненый зверь, что ищет укромное местечко, в котором можно было бы спокойно издохнуть. В синих миндалевидных глазах застыла дикая боль, а розовые губы плотно сжались, проглатывая невыплаканные слёзы. Принц уже успел позабыть, когда в последний раз позволял себе такую роскошь. Наверное, каждому из нас отмерена определённая мера слёз. Леголас считал, что он свою уже израсходовал.

— Тише, roch-neth. Я строгий Мастер. Гораздо строже, чем твой лорд. Я буду требовать от тебя безоговорочного подчинения моей воле и абсолютной покорности, но об этом ты расскажешь сам, когда будешь готов. Если захочешь, — синие родные глаза смотрели на Леголаса с теплотой и нежностью.

Принц кивнул, но боевые позиции не сдал. Юный Синда забился в угол талана, как затравленная лисичка, и нервно теребил золотое колечко на пальце. Халдир тяжело вздохнул и упёрся руками в стену, отрезая строптивцу все пути к отступлению. Сердце Леголаса пропустило удар, а синие глазки в ужасе зажмурились.

— Посмотри на меня.

Принц замотал головой, отказываясь подчиняться. Всё его существо восстало против этого чужого мужчины, чужих рук, чужих прикосновений, чужого голоса!

— Я не могу! Я не могу! — прошептали побледневшие губы.

— Что ты не можешь, Леголас? — поинтересовался спокойный, обволакивающий, словно тёплое одеяло, голос.

— Я не могу быть с другим мужчиной. Я его, а он мой! Всё это… Это неправильно! — пролепетал Леголас. Синие затравленные глаза умоляюще уставились на Халдира. — Я знаю, что это его воля, но я не могу!

— Ты — настоящее сокровище, Леголас, — нежно улыбнулся Мастер и погладил юного Синда по дрожащей щеке. — Не бойся, я не потребую от тебя того, что принадлежит лишь твоему лорду. Я дам тебе то, что тебе нужно, но ничего не возьму взамен. Это мой тебе подарок, маленький принц. У тебя ведь сегодня день зачатия, не забыл?

— Спасибо, Мастер, — синие глазки с благодарностью и нежностью уставились на Халдира. Тот улыбнулся и сделал два шага назад, возвращая Леголасу его личное пространство.

— Тем не менее, ты должен меня во всём слушаться и служить мне. Я жду того же уважения и почтения к моей персоне, которое ты оказываешь своему лорду. Глорфиндел хорошо тебя обучил, не опозорь его, — строго заметил Мастер и грозно сверкнул глазами, в подтверждение того, что он абсолютно серьёзен.

— Я буду послушным! Я буду хорошо вам служить, Мастер! Клянусь! — с горячностью, присущей всем юным созданиям, выпалил Леголас.