— Да они же поубивают друг друга! — возмутился Леголас и попытался вырваться из стальных объятий брата, но это было сродни тому, что пытаться сломать железные оковы иголкой для шитья. — Это мой муж и отец твоего племянника, между прочим! Отпусти меня!

— Не нравится мне твой муж, и ada от него не в восторге. Я подыщу тебе мужа получше этого древнего старпёра. А Гил… Ну что уж тут поделаешь, родителей не выбирают. У него есть ты, наш отец и я. Как-нибудь справимся…

— ЧТО?! — ахнул Леголас. Но, заметив озорную ухмылку на лице брата, сложил бровки домиком и надул губы. — Не смешно, Кел!

— А как по мне, так очень даже! — расхохотался Келейдур.

Между тем, в центре тронного зала историческая битва добра со злом была в самом разгаре. Чаша весов попеременно склонялась то на сторону света, то на сторону тьмы.

— Ты изгнал собственного сына, отказался от малыша, бросил его на произвол судьбы! — рявкнул Глорфиндел, парируя филигранный удар серебряного клинка.

— Я думал, что так ты быстро утратишь к нему интерес. Поиграешься с новой бесполезной игрушкой и выбросишь за порог, когда наскучит! Но нет, ты же прилип к нему, как пиявка! — прошипел Трандуил, играючи уклоняясь от удара меча, способного сокрушить балрога.

— Коварная подколодная змея! — прорычал Нолдо, наседая на Короля Эльфов.

— Похотливое грязное животное! — парировал Синда, перетянув одеяло на себя.

Отчасти Келейдур был, конечно, прав. Встревать между двумя разъярёнными львами было не лучшей идеей, но и спокойно наблюдать за тем, как двое самых любимых эльфов в его жизни пытаются лишить друг друга этой самой жизни, было выше его сил! Леголас набрал воздуха в лёгкие и так пронзительно завопил, что старший брат аж кубок с вином из рук выронил. Это было даже хуже, чем истошные вопли Чёрных Крыльев, переходящие в ультразвук.

— О С Т А Н О В И Т Е С Ь!!!

Глорфиндел болезненно поморщился и, встретившись взглядом с младшим мужем, отбросил тяжёлый меч в сторону. Мужчина опустился на колени перед отцом того, над кем он когда-то надругался самым циничным и жестоким способом из всех возможных. Трандуил был в своём праве требовать компенсации за боль, что он ему причинил. Посмей кто-нибудь так обидеть его сына, Глорфиндел бы порубил подонка на мелкие кусочки и скормил их стервятникам. А он… Он не имел никаких прав в этом доме. Он был монстром, демоном, зверем, который был достоин смерти, но никак не жить долго и счастливо…

Острие серебряного меча Трандуила коснулось горла насильника, надругавшегося над его чистым и невинным мальчиком. Вся гамма разрушительных чувств пронеслась в изумрудных глазах раненого в самое сердце отца: дикая боль, жгучая ненависть, безумная ярость, огненная злоба…

— ТЫ… Ты изнасиловал моего сына, издевался над ним, над моим эльфёнком, который мухи в своей жизни не обидел! Я мог бы бросить тебя на съедение гигантским паукам, покромсать на тысячу кусочков, пронзить тысячей стрел твоё чёрное сердце, заточить в тёмном подземелье и забыть о твоём существовании… Даже орки и те были бы милосерднее к моему мальчику, чем ты, любимчик Валар! — тонкая струйка крови заструилась по горлу воина, и Леголас издал очередной душераздирающий вопль, который ещё долго будет стоять в ушах всех обитателей дворца Лесного Короля. Но на лице Трандуила даже мускул не дрогнул. — Ничто в этой жизни не доставило бы мне большего удовольствия, чем вид твоего тела, бьющегося в предсмертных конвульсиях у моих ног. Но... я вижу тебя в его глазах, и только поэтому ты до сих пор дышишь, лорд Глорфиндел.

Трандуил практически выплюнул ненавистное имя и с явным неудовольствием убрал меч от горла павшего ниже некуда лорда Гондолина. Глорфиндел так и не поднялся с колен. Он знал, что милосердие не входило в число добродетелей лесного Короля, который слишком рано потерял отца, надел Корону и нёс тяжкую ношу на своих плечах. Трандуила, который когда-то был улыбчивым, счастливым и полным надежд и планов юным эльфом. Когда-то в этом красивом эльфе жизнь била ключом, сейчас же от того жизнерадостного юноши, которого помнил Глорфиндел, осталась не более, чем призрачная тень. Как он вообще продолжал жить, похоже, было загадкой даже для самого Трандуила.

Его Величество царственно взошло на свой пьедестал и огласило приговор насильнику младшего сына:

— Я не видел моего сына девять лет. Ты не увидишь своего ровно столько же. Леголас останется с Гилрионом, со своей семьёй, со своим народом, а ты… Ты познаешь все оттенки боли и отчаяния, которые испытал я, лорд Глорфиндел, когда ты отнял у меня моего сына.

Воин даже слова против не сказал. Да и что он мог возразить на это? Трандуил поступил по справедливости. Достойное воздаяние по делам его. Глорфиндел поднялся с колен и чуть не рухнул на пол. Мир померк у него перед глазами, мир, в котором ему предстояло жить без Леголаса и сына. Он снова остался один, наедине со своим демоном, в тёмной жуткой пещере, глубоко под землёй.

Лучик света пробился сквозь кромешную тьму. Тёплые тонкие руки обвили мужчину, не давая ему упасть, нежные губы слизали капельки крови, проступившие на шее любимого, а пухлые губы без конца повторяли слова свадебной клятвы, выгравированные на их кольцах.

— Ada, я не могу жить без него! Я угасну, а со мной умрут и твои внуки! — встал в позу Леголас. Миндалевидные синие глазки, окаймлённые длинными ресничками, наполнились невыплаканными слезами горя, нежные пухлые губки предательски задрожали, чёрные идеально очерченные бровки сошлись домиком, а на высоком лбу проступила складочка… У отца не было ни единого шанса, Леголас выпустил смертельную стрелу прямо ему в сердце, и теперь яд любви со скоростью горного ручья растекался по ледяным венам Лесного Короля.

Келейдура всегда поражала способность младшего братца вить из их грозного и властного отца верёвки. Стоило ему только пустить в ход эту жалостливую мордашку, как тот тут же растекался розовой сиропной лужицей к ног малыша Леголаса. И самое удивительное было то, что стервец даже не догадывался, каким сокрушительным эффектом эта рожица обладала на самого опасного и жестокого эльфа во всём Средиземье.

— Но как же!.. — побледнел отец и снова схватился за меч. — Он же ещё такой маленький! Ему же нельзя опять!.. Так скоро… Чем ты только думал, орк безмозглый!!! Я же прислал Элронду нужное снадобье с подробнейшим рецептом! Похотливая скотина! Да я тебя голыми руками...

— Я… — опешил Глорфиндел и быстро-быстро заморгал, пытаясь восстановить хронологию событий последнего дня зачатия Леголаса. — Я ЖЕ ДАЛ ЕМУ ЛЕКАРСТВО! ТЫ ЖЕ ВЫПИЛ ЛЕКАРСТВО, ЛЕГОЛАС?!!!

Блондин невинно заморгал огромными синими глазками.

— Этот идиот Элронд напортачил с рецептом! — взмахнул серебряным клинком Лесной Король. Не составляло никакого труда догадаться, кого тот представлял на месте пустоты в этот раз. В этом вопросе Глорфиндел был единодушен с Трандуилом: казнить, нельзя помиловать.

— Ada, Глорфиндел… — робко пролепетало белобрысое чудо, опустило глазки долу, скрестило ручки за спиной и зашаркало ножкой. Оба мужчины уже знали, что вылетит из рта юного создания. Он мог просто стоять вот так и дальше водить носочком замшевого сапожка по мраморному, идеально вылизанному полу и ничего не говорить. — Я тут подумал и решил… Я хочу ещё одного эльфёнка… — чудо немного помялось и еле слышно добавило:

— Или двух…

Но в гробовой тишине, воцарившейся в тронном зале, этот шёпот прозвучал скорее, как крик. Крик утопающего о помощи.

— Чудесная новость, не правда ли, ada?! Ты же мечтал о внуках! Теперь у тебя их будет целых три! Только представь, ещё два таких же чудесных малыша с золотыми локонами, которые будут громить твой любимый дворец, — бросил спасательный круг младшему братишке Келейдур и робко сжал плечо отца. Тот смерил его ТАКИМ взглядом, что наследный принц поспешил убрать руку, чтобы не лишиться конечности.

— Ada, — проблеяло белобрысое недоразумение. — Мне почти пятьдесят лет. К тому моменту, как близнецы появятся на свет, я уже буду совершеннолетним. И знаешь, я тут пообщался с Владыкой Элрондом на досуге, так вот он сказал, что нет совершенно никаких причин для волнения. Я здоров и прекрасно себя чувствую. Меня даже не тошнит, ну, разве что по утрам немного…