Я подходил все ближе. Но друзья словно не видели меня. Они о чем-то разговаривали, но, встав перед ними, я все равно не смог услышать отчетливо, о чем шла речь.

– Гхм… Может, привет? – Марс поднял на меня полные безразличия глаза и достал из костра палку с каким-то странным мясом. – Это что, шутка какая-то? Может быть, мы поговорим?

Будда внезапно поднял на меня свой кусок мяса.

– Да ты уже приходил. Вчера, и позавчера, и еще раньше. Говорил, что нашел эти самые письмена. А потом пропал. А сейчас ты только что умер, от какой-то хрени в животе. И снова тут. Чего ты еще хочешь?

– Что?! – я начал трясти Марса за плечо в надежде на его здравый рассудок. – Марс, ты мне хоть объясни, что за чушь он несет? Его еще не отпустило?

– Ему язык откусили, – и вдруг Будда замолчал. Он уставился туда, откуда я пришел. Повернув голову в сторону его взгляда, мне на мгновение показалось, что я видел Марса, плетущегося по дороге. Но повернувшись увидел двух огромных ворон, жадно раздирающих такую же огромную крысу.

– Мать твою! – от моего возгласа вороны замерли и уставились на меня. А через секунду я видел их удаляющиеся силуэты в багровеющем небе. Похоже, и меня не совсем отпустило. Но вместо того, чтобы пялиться на место, где некогда сидели мои друзья, я направился к одному-единственному дому с открытой дверью. Звук пения оттуда был слышен сильнее всего. Не знаю, почему я раньше его не услышал.

Дом внутри выглядел немного странно. Если не сказать больше. Он был абсолютно пуст. Голые стены, больше напоминающие хижину отшельника, нежели нормальное жилище, низкие потолки и запах сырости. В доме не было разделения на квартиры и лестницы. Сразу после входа в дом я попал в чью-то обитель, и там же, сбоку от двери, была лестница на второй этаж.

Пройдя несколько комнат, я услышал голос Будды. Он был как глоток свежей воды в пустыне. Спутать его с безразличием в прошлой иллюзии было нельзя.

– Макс, это ты? – из второй от меня комнаты послышался скрип стула, и через мгновение в проеме появилось обеспокоенное лицо друга. Мне показалось, он даже немного похудел.

– Да, это я. Что за дерьмо тут творится? – эмоции стали вырываться наружу. Кажется, что до этого момента я сдерживал себя, свои нервы. И вот я посыпался, словно металл после сверхнапряжения. – Вытаскивай давай нас отсюда! Мы тут сдохнем на хрен!

– Ох, ну слава богу, это ты… – Будда обнял меня, будто пропустив все мимо ушей. – Идем скорее внутрь, я все тебе расскажу.

И вот на этом моменте я впал в ступор. Комната была сделана под стиль какого-нибудь монгольского хана. Единственное, что приближало ее к цивилизации, это большой монитор на низком столике и свет от лампы накаливания, хаотично болтавшейся под потолком.

– Это место, как бы правильнее высказаться… – Будда включил монитор. И пока экран загружался, меняя цифры на синем экране, мой друг продолжал. – Это наш внутренний Ад. И если ты его пройдешь, то обратно вернешься богатым. Ты сможешь все! Абсолютно! Главное, чтобы ты не нашел вечные письмена. Это книга, в которой хранится твоя суть. Приняв ее, ты превратишься… Хм, да никто не знает, в кого ты превратишься. Те, кто якобы доходили до нее, обратно не возвращались.

– Постой. Ты хочешь сказать, это все взаправду? Не иллюзия в моей башке? – я взял лежащую рядом красную подушку и прижал к себе. Так было спокойнее. – Как мы сюда попали? Кто нас привез? Что за пи…ц?! – к горлу подошел ком, не дававший нормально вздохнуть. На лбу выступил пот, и я начал падать в обморок.

– Ну, тихо-тихо. Успокойся, брат мой. На вот, выпей, – друг протянул мне чашку с чаем. Сделав пару глотков, мне действительно стало лучше. Он из раза в раз оправдывал свое прозвище.

– Нас сюда привезли родители Марса. А сейчас мы… – экран монитора включился, и я увидел нас троих. Мы сидели на старой детской карусели. Наши головы были опущены, и только Марс пытался поднять голову. Из его носа и рта капала кровь. – Мы не в своих телах, Макс. И Марса нужно спасать. Он застрял тут. Только где, не знаю. Еще немного, и если нам повезет, то вернемся только мы вдвоем. Я тут всего второй раз. Думал, это нас сплотит и мы станем великими людьми в мире. Прости, Макс, я не знал, что так выйдет!

– Ну ты и придурок, – в следующее мгновение мне показалось, что я услышал, как ломается челюсть Будды, но то был лишь скрип стула. Встряхнув кулак от боли, я с чистой совестью отхлебнул еще немного чая. – Пойдем искать Марса. Нам нельзя его бросать здесь.

– Что, прямо сейчас? – друг немного потер подбородок и выключил монитор. – Может, стоит немного отдохнуть?

– А ты долго здесь сидишь?

– По меркам этого мира, уже пятнадцать лет, – я хотел ему возразить и встал с места, но сразу же сел. Мой телефон разразился трелью. На маленьком экране высветилось имя человека, который несколько лет назад умер. И был стерт из контактов.

– Алло… – в моем голосе было больше страха, чем неуверенности. И я готов был выбросить телефон, если что-то пойдет не так, а это означало, что любой странный звук в трубке будет сигналом для броска.

– Макс, это я, Марс. Тут со мной человек, который говорит, что знает тебя, – я не выдохнул, но тем не менее успокоился. Сюрпризы продолжали сыпаться на меня, как новогодние подарки. Жуткие новогодние подарки.

– Здорова, я понял, дай ему трубку, – конечно, я старался держаться как можно хладнокровнее.

– Привет, Макс, – на том конце зазвучал слегка грубоватый голос с теплым и таким родным тембром.

– Привет, брат, – это та часть истории, которую я хотел забыть и не вспоминать. Оставить глубоко в чертогах родового фолианта. Оказалось, что его страница открыта здесь. – Давай без слюней и прочего скептицизма. Мы у старых ворот в кладбище. Его главная колонна видна из любой точки города. Она светится, если посмотреть на нее убитым глазом. Дуй сюда, время уходит.

После трубка внезапно оборвалась. Будда смотрел на меня с огромным интересом, ожидая услышать любую новость. Мне пришлось все рассказать. Реакция на новость у друга была более чем странная. Он выхватил откуда-то старую ржавую вилку и выколол себе глаз. Мгновенно, без объяснений. А после с улыбкой протянул ее мне.

– Это мертвый глаз. Идем домой, друг мой…

Мы собрали все, что можно было, из комнаты и направились к кладбищу. Но едва вышли из дома, появилась новая проблема, о которой я почему-то забыл. И, слегка одернув друга за рукав льняной рубахи, остановился на полушаге.

– У меня два вопроса. Первый, немного запоздалый, – я слукавил. Конечно, он вертелся в моей голове еще несколько минут назад, но озвучить его, мне казалось, было бы бестактным. – Тебе что, совсем не больно? И сразу второй. У тебя случайно карты нет?

Друг болезненно посмотрел на меня и, протерев кровоточащий глаз, выдал совершенно бессмысленную ахинею:

– Судьба, брат мой, движется всегда по своей траектории. И даже когда кажется, будто ты в пропасти, знай, дерьмо ждет впереди. Промахнуться все равно не сможешь, а вот понять, куда идти, не всегда получается, и лишь посмотрев назад понимаешь, что все идет, как надо, только не для тебя. Так что идем. Куда-нибудь придем все равно. И думается мне, вовремя.

– Так а что с глазом-то?

– Да х…й с ним! – Будда махнул рукой и резво направился к предполагаемому выходу.

Небо было фиолетовым, словно кто-то поставил миру нехилый такой фингал. Мне казалось, мы провели в комнате целую вечность, но время снаружи тянулось иначе. Медленнее, тягучее. Как мед, зараженный плесенью. И даже пройдя всего, как мне показалось, несколько шагов, внезапно для самого себя я обнаружил огромную арку в закольцованном дворе. А обернувшись назад, несколько раз провел руками по лицу. Ведь мы еще две минуты назад были у входа в подъезд, а сейчас он был за три-четыре сотни метров от нас.

– Идем. Тут в некоторых местах есть штуки вроде моста Эйнштейна – Розена. Кажется, что далеко, а потом, ну сам видишь, – Будда печально смотрел на меня своим одиноким глазом. Вроде бы он со мной, но ощущение было, что все же для него этот мир был отличным от того, что видел я.