- Ладно, - сдались колесуны. – Дорогу найти мы тебе поможем. Но провести во дворец даже обещать не будем, потому что это глупо и потеря времени. Сама под забором пролезай, нам твоя подруга без надобности. Больно надо под зад получать от стражи…
Дороти кивнула. В конце концов, главное не заблудиться в городе. А дальше она сообразит по ситуации. Если Биллина и впрямь попала в беду, ее нужно выручать в любом случае, но с этим она постарается справиться сама.
- И не забудь, потом мы идем выкапывать плиту.
Остаток пути они прошли почти в полном молчании. Небо над океаном понемногу светлело, темноту города разбавляли лишь цветы – серые, словно пепел. Было еще слишком рано, чтобы просыпались даже те, кому с самого утра требовалось бежать по делам, и почти ничто не нарушало тишины безлюдных улиц. Эвна спала. Колесуны провели Дороти к дворцу какими-то дворами, при всём желании она бы не запомнила бесконечного переплетения улиц. Однако на месте она оказалась быстро, за что была своим новым знакомым безмерно благодарна.
Колесуны решили, что выкапывать плиту отправятся в полдень – время, когда легче всего ускользнуть от взрослых. Сообщив об этом Дороти, они оставили ее у дворцового забора и, радостно насвистывая, умчались вдаль. Весть о закопанном в холме кладе выбила из их голов всё беспокойство по поводу предстоящего переезда. Такая легкомысленность Дороти не нравилась, однако, немного поразмыслив, девочка пришла к выводу, что в их ситуации так гораздо проще жить.
Дворец принцессы словно вырывался из окружающего царства тишины. По всему периметру забора и на длинной улице ближайшего квартала были расставлены круглые оранжевые фонари на высоких столбах, и мягкий свет развеивал темноту. Вдоль решетки забора и по дорожкам сада вышагивал караул. Похоже, колесуны не обманывали: пробраться туда будет не самой легкой задачей. Но Дороти не боялась трудностей. Стараясь прятаться в тени деревьев на противоположной стороне улицы, девочка отправилась обходить дворец. Когда она вышла к главным воротам, уже почти рассвело.
Ворота были закрыты. Сквозь решетку просматривались ближайшие дорожки и казавшийся бесконечным сад, тёмные деревья, усыпанные пепельно-серыми цветами. Ночью, когда от их красоты оставались лишь тени, от густого сладкого запаха не было спасения. Здешние магнолии уже не однажды напоминали Дороти маковое поле: останься под деревьями – и ты уснешь. И сладкий сон колышущихся белых лепестков никогда не отпустит тебя на свободу.
Она обошла забор по периметру, не заметив ни единой лазейки. Приблизиться к воротам и, миновав стражу, незаметно прошмыгнуть внутрь не было никакой возможности. Дороти остановилась под деревом, от нечего делать рассматривая поднимавшиеся над садом башни. Ей нужно как-то туда попасть. То ли гулко отдававшиеся в тишине шаги стражников, то ли плывший над городом сладкий дурман… Дороти уже почти была уверена, что Биллина в беде. Значит, курицу нужно выручать. Скоро город начнет просыпаться – не будет же она до полудня стоять под деревом и думать, как войти. Дороти размышляла. Если она не может пробраться тайно… может, сказать, что она забыла во дворце бант или веер во время бала? Не так уж она и соврет. Ведь она уже была во дворце. Неожиданно пришедшая мысль показалась ей неплохим ходом, в плане было разве что два слабых места. Во-первых, ее наряд: собираясь уходить из города, Дороти надела платье, в котором впервые появилась в Эв, - чистое, старательно заштопанное, но откровенное старое. Грубые запыленные башмаки только дополняли картину. Во-вторых, слишком уж странным было время. Явиться за забытым бантом ни свет ни заря во дворец принцессы – наглость, граничащая с глупостью.
Задумавшись, Дороти не сразу заметила, как по дорожке через сад бодро движется невысокая женская фигурка. На мгновение мелькнула отчаянная мысль подкрасться поближе и, дождавшись, пока дама отвлечет внимание стражников, рвануть мимо них в ворота, но Дороти быстро ее отогнала: она добьется разве что того, что ее схватят и посадят в тюрьму. А уж оттуда помочь Биллине будет крайне затруднительно. Продолжая наблюдать, девочка высунулась из-за дерева. Едва заметив длинные ленты, спускавшиеся за спиной приближавшейся фигурки почти до колен, Дороти почувствовала, как сердце в груди словно оборвалось. Она поспешно юркнула обратно за дерево. Нанда! Вот уж кого девочка совсем не ожидала встретить здесь в такой час.
Служанка тем временем миновала ворота и, перебросившись парой слов со стражниками, двинулась было вдоль по улице. Дороти пыталась унять гулко стучащее сердце. Кажется, опасность миновала. Неожиданно Нанда остановилась и, развернувшись, быстро пошла в сторону дерева, за которым стояла Дороти.
Девочка никогда не думала, что умеет настолько быстро бегать. Она сорвалась с места в тот же миг, когда поняла, что служанка принцессы ее заметила. Почему она в такой панике убегала от Нанды, в первую встречу показавшейся ей вполне симпатичной, Дороти не могла объяснить даже самой себе. Просто в это мгновение девочку охватил страх. Он приказывал ей бежать – и она бежала, мчалась так, что ветер свистел в ушах, а улицы и сады сменялись вокруг безумным калейдоскопом. Дороти опомнилась лишь на самой окраине города. Ноги подгибались от долгого бега, в груди болело. Перед глазами неторопливо плавали черные круги, и Дороти, боясь упасть, прислонилась к ближайшему дощатому забору. Страх до сих пор был где-то рядом, стоял за плечом. Если она тебя догонит, она заберет твою голову и поставит в ящик. Принцесса Лангвидэр меняет головы по несколько раз в день.
Дороти не могла поверить, что тоже прониклась этой чушью. Не может живой человек менять головы, это всё Биллина со своим мрачным нытьем. Вот и верь после этого курам! «Тогда где она сама?» - тихо поинтересовался предательский здравый смысл. – «Не потому ли она пропала, что видела что-то недозволенное?»
Пытаясь отдышаться, Дороти уперлась руками в колени и привалилась к забору спиной. Люди не меняют головы. Для ее собственной головы не опасна ни Нанда, ни принцесса Лангвидэр. Биллина подслушала какой-то обрывок разговора, возможно, вообще не касавшийся Дороти, а потом додумала продолжение. И вовсе не стоило настолько глупо убегать.
Тогда где она сама? Дороти ведь так и не ответила на этот вопрос.
Девочка не заметила, как стукнула, открываясь, калитка, и из сада на улицу вышел хозяин дома. Она подняла голову лишь тогда, когда он ее окликнул. Перед ней стоял пожилой, однако вполне бодрый мужчина, его глаза весело усмехались из-под широкополой шляпы. В одной руке человек держал самодельную удочку, в другой – ведро.
- Дитя, ты откуда тут?
- Оттуда, - честно призналась Дороти и махнула рукой вдоль по улице. Где-то там остался дворец. – За мной… погналась собака.
- Понятно, - мужчина поскреб бороду. – А живешь ты где?
- В пригороде, - наконец отдышавшись, Дороти выпрямилась. Ей не хотелось врать этому человеку, однако в противном случае пришлось бы объяснять, что она делала в городе в такую рань и от кого убегала. А говорить кому-либо про сменные головы девочка опасалась.
- А, служишь там, - сделал вывод хозяин дома и кивнул своей догадке. – Я на рыбалку на телеге поеду, если хочешь, до развилки можешь присоединиться.
Дороти благодарно кивнула. Путешествие начиналось вполне романтично: тишина, шум океана вдали, сладкий запах цветов… Выходя из дома, девочка была уверена, что сможет идти хоть целые сутки. Теперь, после бессонной ночи и долгого бега по пустынным улицам столицы, она понимала, что от прежней бодрости мало что осталось. Желание лечь где-нибудь у забора и, свернувшись в клубок, уснуть становилось всё настойчивее. К тому же сейчас Дороти кардинально поменяла свои планы: побег придется отложить до следующей ночи. Она не может уйти, не забрав Биллину, да к тому же пообещала мальчишкам помочь в выкапывании плиты. Но, по большому счету, что такое сутки? Почему она вообще так настойчиво хочет покинуть Эвну? Этот город приютил ее – разве заслуживает он нелепых подозрений, которыми щедро делится с Дороти желтая курица? Эвна слишком красива, она не может быть опасна. Предчувствия твердили обратное, но Дороти, воспитанная скупым на эмоции Канзасом, привыкла доверять своим глазам. Город, усыпанный белыми цветами, не сделал ей пока что ничего плохого.
