С Анардаху ни по одному из этих сценариев не получилось. Хорошо зная, что собой представляют солдаты королевской армии, местное население сопротивлялось. Каждый раз, наравне с военным руководством получая отчеты с северного фронта, Орес Нао вспоминал бесконечные поля. Анардаху нужно подчинить раз и навсегда. Потери на северном фронте были сравнимы с потерями под Сентабой, на месте полей по необъяснимым причинам разверзались болота, а ожесточенное сопротивление не стихало. Это могло затянуться надолго, и уже даже от Маттаго королевский советник не раз слышал требование оставить Анардаху в покое. Эта земля не представляла для королевства особой ценности, а Унхева, по общему мнению, не понимает, какими внутренними проблемами грозит Анардаху хваленая независимость. Он приползет на коленях через месяц, умоляя купить у него овечью шерсть. На памяти Ореса Нао и его дочери это был первый случай, когда советник покойного короля, далеко не новичок в политическом мире, пошел против здравого смысла.

Потому что досточтимый советник очень не любил Анардаху. Его ополченцев, встающих против королевской стали с вилами в руках; его холодные ночи и длинношерстных овец, в окровавленные шкуры которых пытались кутаться солдаты Его величества короля Эвахо; женщин, что, смывая позор и унижение, топились в полноводной ленивой реке. Свою жену и жену своего сына, ради которой оставил семью наследник. Пожары в Анардаху были следствием приказа, что ушел на северный фронт в обход остававшегося в столице командования. Черный дым поднимался в небо. Дворяне, бросая имения, бежали в Ринкитинк, туда же выехал со своей семьей Унхева. Орес Нао был уверен, что не ошибается, когда предположил, что именно влияние старика побудило короля Ринкитинка выразить открытое недовольство эвийской политикой.

- На каких основаниях Ринкитинк объявит нам войну? – Орин улыбнулась краем губ и тоже встала из-за стола. – Отец, вы же не думаете, что он пожелает выступить в роли воина-освободителя?

- Он-то, может, и не пожелает… вы ведь знаете, Орин, что Его величество Ринкитинк интересуется лишь трапезами и беседами со своим козлом. Но если ему подбросят мысль и в самом деле выступить в роли спасителя безвинно пострадавших, он может и ухватиться. Как вы верно выразились, Орин, в этой стране всё очень невовремя.

- Я всё же верю, что нас это по-прежнему не затронет, - наследница картинно скривила губы. – Я так привыкла, что все беды этой страны находятся где-то далеко… для меня будет ударом, если когда-нибудь чужие войска захватят Эвну. Вы ведь не допустите этого, отец?

- Вам так хочется казаться типичной женщиной, Орин.

- Вам так хочется не позволить мне этого, отец.

У него – характерная лукавая ухмылка, у нее – наигранно-наивные, широко распахнутые глаза.

- Потому что вы – не типичная женщина, Орин. Вы могли выйти замуж за короля и править всей страной, и вместо «гномья кровь» по углам бы шипели что-то о вас, но вы…

Наследница шагнула навстречу. Орес сделал то же самое. На груди женщины на тонкой золотой цепочке застыла капля горного хрусталя.

- … я предпочла остаться старой девой и спать с собственным отцом. Вы это хотели сказать?

- Примерно.

Казалось, в окружающей тишине голоса звучат тише, чем потрескивают свечи. Орин отколола от платья розу и, снимая ее, заметила за приоткрытой дверью какой-то желтый комок. Биллина, в свою очередь заметив, что их утренняя спасительница, положив подбородок на плечо стоявшего спиной к дверям мужчины, смотрит прямо на нее, проворно исчезла в темноте коридора. Орин чуть повернула голову, стараясь не задевать цветами и шпильками рубашку отца, и теперь шептала практически ему на ухо.

- У меня для вас тоже есть довольно занятная новость. Сегодня утром я обнаружила на холмах ребенка… девочку. Она сказала, что ее принесло сюда океанским течением из какого-то места под названием Канзас. Вы слышали такое название?

- Нет. Вы уверены, что правильно запомнили?

- Абсолютно, я переспрашивала несколько раз. Вы не поверите, отец, она испугалась наших колесунов. Поэтому я сразу поняла, что она нездешняя.

- Эти ваши колесуны, Орин… от них нет никакого проку. Ксефалай уже несколько раз предлагал выкупить их участок и застроить чем-нибудь более полезным. И я, заметьте, не соглашаюсь только ради вас.

- Они забавные, - Орин улыбнулась и вновь перевела взгляд на приоткрытую дверь. За ней никого не было. – Они меня развлекают. Вы можете сказать Ксефалаю, что провинция колесунов останется на прежнем месте. Или, если хотите, я скажу сама.

- Не отвлекайтесь. И что такого замечательного в девочке, если вы сейчас о ней вспомнили?

- Она утверждает, что Озма из Оз является ее подругой.

2

Не то чтобы курица страдала излишним любопытством… Отнюдь, ей просто не спалось. Биллина являла собой яркое исключение из устоявшейся поговорки «ложиться с курами». Еще дома, коротая вечера, когда все прочие обитатели фермы уже спали, птица принималась мерить шагами курятник, за что ей не раз прилетало разными предметами от жаждавших тишины соседок. В путешествии стало полегче: качка, мешавшая спать большинству кур, на Биллину не действовала, и на корабле она ночами бодрствовала в компании злых от бессонницы товарок. Теперь же, на неизведанном материке, куда занес их шторм, проблема и вовсе отпала: не было никого, кому ночное бодрствование курицы могло помешать спать. А потому в первую ночь на новом месте Биллина наслаждалась. Она оставила сопящую Дороти в кровати в милейшей уютной комнате, куда поселили их обеих, и храбро подалась исследовать тёмные просторы дворца. И вот тут-то птица и заблудилась.

Это случилось – ну, по крайней мере, для Биллины – совершенно неожиданно. Курица дважды натыкалась за один и тот же выход на улицу, едва не забрела в столовую (откуда, впрочем, из чувства природного такта немедленно вымелась), да к тому же до полусмерти напугала в коридоре служанку, что приняла желтый комок перьев за чью-то неупокоенную душу. Где-то в районе полуночи курица вернулась к Дороти, намереваясь поделиться с нею рядом архиважных мыслей. А) О знакомстве с Озмой лучше было бы помалкивать или, уж в крайнем случае – всё-таки имя правительницы Изумрудного города из уст Дороти уже прозвучало – не настаивать на близком знакомстве. Мужчина, с которым Орин беседовала в столовой, не вызывал у курицы особого доверия. Б) Существа, которые с утра загнали Дороти на холм, не только не представляют опасности для окружающих, но и сами, похоже, находятся в опасности. Причина та же. В) Нужно всё-таки поднять ту плиту.

Последнюю мысль Биллина додумывала уже в полусне, устроившись на подоконнике рядом с кроватью Дороти и сунув голову под крыло. Когда утром девочка выходила из комнаты, птица всё еще сладко спала. Зная характер своей спутницы, Дороти не решилась ее будить – рисковала нарваться на порцию поучительных историй о бабушках и дедушках. Таким образом, три архиважные мысли Биллины остались невысказанными.

Орин, которая, как выяснилось, всегда поднималась рано, после традиционной утренней прогулки куда-то отбыла, и Дороти встретила ее лишь за обедом. Лицо женщины просто лучилось предвкушением чего-то крайне занимательного.

- У меня чудесная идея, Дороти, - оповестила она, нетерпеливо дергая очередной хрустальный кулон на шее. – Мы с тобой сегодня же поедем в Эвну. Пока ты не решила продолжить свое путешествие, я просто обязана показать тебе город.

- Но… - Дороти замялась. Ей не хотелось обременять хозяйку дома своим присутствием.

- Никаких но, - широко улыбнулась Орин. – Я бы не хотела, чтобы после этих глупых колесунов у тебя осталось впечатление, что страна Эв – негостеприимный и неприветливый край. Ты еще увидишь, здесь очень красиво. Как раз ближе к вечеру велю подать колесницу.

Дороти неуверенно кивнула. Ей страшно хотелось увидеть столицу, которая вчера показалась ей утопающей в белых облаках. Но неожиданная перемена в образе жизни была для фермерской племянницы слишком неожиданной, и Дороти никак не могла привыкнуть, что уже второй день у нее нет никаких обязанностей. Дороти просто не знала, куда девать столько свободного времени.