Орин сдержала обещание. Когда Дороти, старательно причесавшись и почистив башмаки, вышла во двор, колесница была уже подана. Не сдержав удивления, девочка испуганно вскрикнула: вместо лошадей упряжку составляли двое странных четырехногих существ – из тех, что еще вчера мчались за ней, Дороти, до холма, оглашая окрестности угрожающими воплями. Сейчас, однако, роскошно наряженные колесуны не выглядели ни агрессивными, ни испуганными, как в тот момент, когда к холму подъехала Орин. Существа лениво переговаривались и, похоже, абсолютно не возражали против использования их в качестве тягловой силы.

Несмотря на искреннее к ним отвращение – эти непонятные существа были готовы растерзать ее лишь за то, что она сорвала ведерко с едой с волшебного дерева – Дороти почувствовала непонятный укол жалости. Они слишком напоминали людей. Пусть и передвигались на четырех конечностях с привязанными к ним колесами. Запрягать же людей в повозку казалось Дороти категорически неправильным. Даже если эти типы готовы убить тебя за ведро.

Наконец на крыльце появилась Орин. Она привычно обошла колесницу, проверила упряжку и, не испытывая, похоже, ни грамма смущения от того, что ее повозку будут тянуть не лошади, поманила Дороти к себе.

- Ну же, не бойся. Или ты не хочешь в город?

Она ободряюще улыбалась. Дороти на ватных ногах сползла с крыльца и указала на колесунов пальцем.

- А эти..?

- Ой, вот только не говори, что снова их боишься. Залезай.

Дороти толком не помнила, как они загрузились в колесницу и выехали из ворот особняка на улицу. Пригород жил спокойной мирной жизнью, и девочка с удовольствием вертела бы головой по сторонам, рассматривая окрестности, но ее взгляд против воли притягивали спины бегущих впереди колесунов. Орин, заметив это, шутливо погрозила пальцем.

- Дороти, милая, ну почему тебя так волнует, что они нас везут? Ты всё еще никак не отойдешь от страха? Ох, бедное дитя… да кого могут напугать колесуны? У нас даже дети их не боятся.

- Нет, я уже не боюсь, - почти не соврала Дороти. – Просто… я надеюсь, что это не будет невежливым, но… почему у вас разрешено запрягать людей в повозки? Это же мерзко! В моей стране за отмену рабства была война, потому что все люди от природы равны.

- Людей? – в свою очередь удивилась Орин. – Каких людей, милая, это же колесуны! – окончательно осознав смысл тирады девочки, наследница расхохоталась. – Я не могу… прости меня, Дороти, пожалуйста, я знаю, что ты нездешняя, но назвать колесунов людьми! – она смеялась так заразительно, что Дороти и сама невольно улыбнулась. – Людей… ох, Торнова борода! Ты бы еще гномов людьми назвала.

Дороти чувствовала себя неловко. Наконец ее собеседница перестала смеяться и вытерла уголком платка выступившие слезы.

- Но… они ведь разговаривают, - попыталась возразить путешественница, не сводя взгляда с тянувших колесницу существ. – И они одеты… как люди.

- Дороти, милая, но не голыми же им бегать! Ты представляешь, какая паника начнется среди юных девиц, когда они это увидят? Они получают жалованье и тратят его на одежду… по-моему, это справедливо. К тому же ты ошибаешься, если считаешь, что умение говорить дает право называться людьми. Я покажу тебе попугая моей подруги, он умеет читать стихи. Твоя курица, опять же… если ты наденешь на нее костюм, она ведь не станет человеком.

Дороти растерянно кивнула: как она могла забыть про Биллину? Да и про своего старого знакомого, Трусливого Льва… умение говорить, Орин права, - отнюдь не гарантия того, что ты человек.

- Тогда кто они? И зачем привязывают колеса к рукам и ногам?

- Ну… - женщина задумалась, смерила рассеянным взглядом свою упряжку. – Видишь ли, они не привязывают колеса, они такими рождаются. Колеса заменяют им стопы и кисти рук. Это ведь волшебная страна, здесь возможно и такое. У них у всех, независимо от пола и возраста, руки и ноги заканчиваются одинаково. Они… как бы тебе объяснить, у них такой характер, что они не способны ни к какому умственному труду. Или перевозят грузы, или доставляют почту, могут еще, вот как эти двое, тянуть повозки, но для этого их нужно специально обучать. А обучать колесунов… поверь мне, научить обезьяну самостоятельно шнуровать корсет – и то проще. А от безделья они чахнут. Так что, как видишь, нет ничего дурного в том, что эти существа работают на меня. Я щедро плачу, не сомневайся, они не в обиде.

Объяснение звучало вполне разумно, и девочка вновь кивнула. Тем более что ворота города открылись, пропуская колесницу богатой наследницы, и взору Дороти открылась Эвна. Безгранично-огромная, шумная и многолюдная, усыпанная бесчисленными белыми цветами.

- Как красиво… - через несколько минут, напрочь забыв о колесунах и оглядываясь по сторонам, прошептала девочка. Эвна сверкала в лучах клонящегося к закату солнца. Аккуратные домики окраин, окруженные ухоженными садами, клумбы под окнами и миниатюрные башенки, дорога, как и все, виденные Дороти раньше, посыпана кирпичной крошкой. В Изумрудном городе Дороти видела лишь дорогу из желтого кирпича – здесь же предпочитали дробленый красный. Вторая столица, казалось, дышала умиротворением. После безрадостного Канзаса волшебные земли были для девочки непривычной отдушиной в иную жизнь.

Жители столичной окраины тоже не выглядели угнетенными. Дороти видела нескольких мужчин, работавших в садах, женщин, возившихся на крылечках с малышами. Дети постарше, примерно ровесники Дороти, гурьбой промчались мимо колесницы Орин, наследница весело махнула им рукой.

- Тебе здесь нравится? – поинтересовалась она, и Дороти, глаза которой радостно блестели при виде открывавшейся им картины, уверенно кивнула. Орин не обманывала: люди в Эвне не знают горя. Очевидно, у королевства Эв добрый и мудрый правитель, - такой же, каким является для своего народа фея Озма. Неожиданно Дороти поняла, что не знает ни имени, ни статуса человека, который возглавляет Эв. Вероятнее всего это, конечно, король, потому что во время своего предыдущего путешествия Дороти ни разу не слышала о республиках на материке. С другой стороны, о странах, находящихся за пределами Мертвой пустыни, она до недавних пор вообще не слышала.

- Скажите, пожалуйста, а кто правит страной Эв?

Орин широко улыбнулась, в ее глазах заплясали лукавые чертики.

- Принцесса Лангвидэр. Если хочешь, открою одну маленькую тайну: наша принцесса – великая волшебница. Она умеет менять свой облик и творить разные чудеса.

- Менять облик? – восхищенно ахнула Дороти. – Она умеет превращаться в животных?

- Нет, ну не настолько же… да и как ты себе представляешь принцессу, которая превращается, скажем, в медведицу? Это ведь абсолютно бессмысленный для правительницы целой страны навык. Нет, Ее высочество Лангвидэр меняет только лица. Сегодня она появляется с одной головой, завтра – с другой, послезавтра – с третьей. И все они, поверь мне, очаровательны. Ее высочество – одна из самых красивых дам столицы.

- Я думаю, она чем-то похожа на великую волшебницу Глинду, - задумчиво произнесла Дороти. Для нее сравнение кого-либо с Глиндой являлось величайшей похвалой, и сейчас она хотела таким образом оказать честь эвийской правительнице. Орин лишь удивилась.

- Глинда? Кажется, мы не знакомы…

- Это прекрасная и добрая волшебница, которая живет в стране Оз, - с готовностью пояснила Дороти, несколько, впрочем, удивленная тем фактом, что на волшебном материке кто-то может не знать о Глинде. – Она иногда помогает советами моей подруге Озме.

- Ах да… ты же знакома с Озмой. Ну, милая, тебе видней. На моем веку не так много попадалось людей с той стороны, - женщина без особого воодушевления пожала плечами, однако тут же снова оживилась. – Я представлю тебя принцессе. Думаю, тебе будет интересно побывать во дворце. Как ты на это смотришь?

На такое Дороти предпочла бы вообще никак не смотреть. Если в обществе Орин, с которой, несмотря на ее явно высокое происхождение, было необычайно легко беседовать, то в королевском дворце, среди нарядных дам и кавалеров, маленькая канзасская девочка в своем выцветшем платье и стоптанных башмаках точно умерла бы от смущения. Поэтому Дороти тактично промолчала. Орин же, по-видимому, загорелась этой идеей не на шутку.