В коридоре раздался топот, несколько секунд спустя распахнулась входная дверь – адмирал лишь повернул голову и смерил вошедшего недоуменным взглядом.

- Ваше превосходительство! Золотая Армада выстроилась для обстрела Эвны, - выпалил гонец и остановился в дверях. Меремах, не сразу осознав услышанное, застыл.

- Что?

- Все пушки ваших кораблей направлены на город, - разъяснил гонец, не выражая, впрочем, особого беспокойства. Адмиралу легче не стало.

- То есть как на город? – уже скорее сам у себя переспросил он. Это попросту не укладывалось в голове. Единственное объяснение, которое напрашивалось само собой, - закономерная реакция его преданной армии на его, Меремаха, арест. Но… это же военные, провались они к гномам! Как они посмели, без приказа… Адмирал терялся в догадках, но подробности выспрашивать не хотел. – Развернуть всё как было! Капитанов отстранить от командования! – Меремах тихо выругался себе под нос. Такого он от своих солдат не ждал. Эвьен же… Эвьен, гномья кровь, она же обезглавит половину личного состава и формально будет права. Такой судьбы для моряков армады Меремах боялся больше собственной смерти – он знал многих еще детьми, он воспринимал их смерть в бою как потерю кого-то из членов семьи. Нельзя давать повода…

Оставшись один, Меремах потерянным взглядом уставился в окно. Сейчас он чувствовал себя далеким от происходящих в Эвне событий, волей-неволей оказывался сторонним наблюдателем. И это после того, что он – один из тех немногих, кто знал о случившемся под Сентабой.

Вошел стражник.

- Ваше превосходительство, приказ королевы Эвьен – до полудня доставить вас в город.

Меремах пожал плечами: в город так в город, лишь бы она не узнала об этой выходке его подчиненных. Сыновья на военной службе, жена и дочь, вероятно, покинут столицу. За себя адмирал не боялся уже давно.

3

К ночи похолодало, в Короне Мира непрерывно свистел ветер. Со стороны Мертвой пустыни надвинулись густые облака, они затянули небо густой тёмно-серой пеленой, предвещая дождь, однако дождя не было. На сухой земле хорошо горели сломанные ветви придорожных кустарников – других дров поблизости не было. Король Эволдо приказал устроить привал и, отдохнув до рассвета, на заре вновь выдвинуться в путь. Такими темпами уже ближе к вечеру они должны были подойти к Карсалье.

Самому королю теперь практически постоянно хотелось пить, и он уже не раз замечал, что его спутники тоже излишне часто прикладываются к походным флягам. Беспокойства это, однако, пока не вызывало: долгое путешествие, чужая земля… усталость, ничего больше. Разве что за прошедшие до привала часы на пути им попалось еще с десяток искореженных высушенных тел, и все они, судя по форме, принадлежали солдатам эвийской армии. В свите короля, словно ветер в верхушках деревьев, всё чаще пробегал встревоженный шепот. Как ни старался Эволдо, мифические духи Сентабы больше не покидали его мыслей. Климат не может сделать такого с человеком, проведшим в предгорьях меньше недели. На это способно лишь одно место – и это место находится по ту сторону Короны Мира.

Месяц стоял высоко над Короной Мира. Весь лагерь отдался беспокойному сну, лишь король, погруженный в свои мысли, не замечая времени, продолжал сидеть перед костром. Не шла из головы эта непонятная война внутри своей же страны. Ферсах Кенейя, развалина, ему же лет восемьдесят уже… какое ему дело до численности правящей династии? Однако слово за слово – и он, изображая смертельную обиду, за день со всем двором и свитой покидает Эвну. В Карсалье с ним сидят двое братьев – один в качестве советника, другой командует гарнизоном. Еще двоим принадлежит город-призрак, а Фертеб безвылазно правит своей Сентабой. Союз с гномами мог сильно облегчить военные действия против хорошо вооруженного противника – и тем не менее в первой из наступательных операций союзники не понадобились: Сентабу взяли без боя. Исподволь приходило чувство какого-то обмана, искусно замаскированной ловушки. Город без крепостной стены, он будто сам дается в руки, манит к себе, как продажная женщина. А потом, вдоволь насладившись этой беззащитной красотой, армия победителей бесследно исчезает – и высушенные тела, остатки кожи с которых сходят тонкими лоскутами, начинают попадаться на дороге, ведущей прочь от Сентабы.

Эволдо не верил в духов. Более того, не верил в то, что кому-то удалось подчинить влияние Мертвой пустыни. Однако это не мешало ему осознавать, что Фертеб Кенейя каким-то образом сумел его одурачить. Слишком уж он уверен, что открытие ворот всегда будет служить безотказным способом, помогающим уклониться от сражения. Нужно раз и навсегда объяснить ему, что он ошибается. Король придвинул к себе оставленную неподалеку седельную сумку, извлек крупный, явно из гномьих запасов, рубин и задумчиво повертел в пальцах. Рубин, пару минут поиграв бликами костра в гранях, скептически хмыкнул и ни с того ни с сего бодро сиганул в огонь. Через пару мгновений на месте моментально потухшего костра соткался из воздуха низенький толстый гном с длинной бородой и в каком-то непонятном одеянии, перепоясанном широким поясом. Исчезновение единственного источника света его, видимо, не устроило, потому что гном отошел в сторону, плюнул в сторону костра – и тот снова ярко вспыхнул. Гном довольно потер пухлые ручки.

- Ну что? Бесы джинксландские в дураках тебя оставили, как я погляжу? – хохотнул он и плюхнулся на землю на непонятно откуда материализовавшуюся под ним пуховую подушку. – Не люблю на твердом сидеть, - пояснил Рокат, гномий король – а это был именно он – и вытянул ноги поближе к огню. – Чего вызывал-то? Или так, язык не с кем почесать? Ну так я тут не помощник, мне с людьми говорить не о чем. Безмозглые вы все и живете мало.

- Ты помнишь наш договор? – Эволдо не разделял его веселости. Гном вновь захихикал.

- Договор! – передразнил он и дернул себя за бороду. – Да нам, гномам, достаточно пальцем пошевелить – и все ваши города под землю уйдут! Договор – это когда с равными, а у нас с тобой – милость высшего существа к ошибке мироздания.

Эволдо старался не обращать внимания на его тон. Гномы – не люди, они совершенно другой природы и обладают такой властью, что все человеческие цивилизации для них – просто мимолетная пыль. Спорить с Рокатом было не в его интересах. Отсмеявшись, гном потешно заерзал на подушке. Похоже, ему что-то пришло в голову и сейчас он старательно обдумывал эту мысль.

- Ну так чего звал-то? Авось, развлечение какое предложишь?

- Название Сентаба тебе о чем-нибудь говорит? – задал встречный вопрос Эволдо. Гном аж подскочил на подушке.

- А то! – он залихватски подкрутил ус. – Мой дед еще помнит, как ее ставили. Там река подземная под ней, я иногда внизу проплываю, как отдохнуть захочется… а что?

- Там много разных диковин для твоей коллекции. Сможешь ее разрушить – соберешь богатый улов.

Это был беспроигрышный ход. У жадного до красоты верхнего мира гномьего короля заблестели глаза: Рокат ценил рукотворные чудеса, созданные людьми. Перебирая пальцами пышную бороду, гном задумался.

- А зачем ее разрушать-то? Мои молодцы ее всю, как была, под землю утащат – выкопаем подходящую пещеру, поставим, загляденье будет. Чего добро переводить?

- Нет. Так дело не пойдет, - покачал головой Эволдо. Если жители этого странного города окажутся под землей и, чего доброго, найдут общий язык с гномами, это создаст стране Эв дополнительную угрозу. – Я имел в виду, что там не должно остаться ни единой живой души.

- Ой, тоже мне проблема, - тоном пожилой кокетливой дамы отозвался гном и пошевелил пухлой ручкой. – А чего ты так взъелся-то на них, а? Поганой метлой твою свору оттуда выгнали? Смешные вы, люди, я не могу. Жить им каких-то сто лет – а они эти крохи на войны тратят. Ладно, пойду молодцов своих соберу, пусть отправляются. Там река как раз, через нее и поднимемся. Ну спасибо, уважил ты меня, - гном неожиданно резво для своей комплекции вскочил на ноги, хлопнул Эволдо по плечу. – Хоть погляжу, что там за диковины у них…