Я допускал, что чего-то не знаю о взаимоотношениях Ксавьера и Ухии, но видеть губернатора болтающимся в руке дочери и не выказывающего при этом никаких признаков недовольства… к такому я готов не был. Скажу больше, меня до глубины души поразила его апатичность. Не таким был Ксавьер Камбарро, перед которым трепетала Имбока, чтобы соломенным чучелом в поношенном сюртуке плыть над землей в руке своей дочери. Не могу объяснить, что именно в этой картине настолько меня напугало, но увиденное казалось диким, безумным, абсолютно противоестественным. Не уверен, что это действительно так, но, наблюдая за ними, я невольно подумал, что Ксавьер словно стал меньше ростом. Во всяком случае, по сравнению с Ухией он смотрелся сейчас совсем карликом. Кроме того, в те минуты, пока моя жена с отцом не скрылись в машине, до меня доносился некий запах, различимый даже сквозь рыбью вонь, которой была пропитана вся деревня. Это был запах трупного разложения. Несмотря на то, что раньше мне не доводилось с ним сталкиваться, я был уверен, что не ошибся. Некий лишенный жизни объект гнил под воздействием естественных причин.
Оставшись один, я долгое время боялся даже пошевелиться. Я всеми силами гнал от себя мысль о том, что знаю, как выглядит этот объект, - он продолжит гнить в комнатах второго этажа, и ужасающий трупный запах будет вмешиваться в уже знакомую мне какофонию рыбьей вони и сушеных водорослей.
Дальнейшие догадки мчались в моём мозгу настоящим галопом. Тело Ухии захвачено частицей Ксавьера. Именно он, управляя телом моей жены, шлепающими скачками спускался по лестнице. Тело самого Ксавьера нужно ему для того, чтобы не возбуждать подозрений среди сектантов. Им безразлично, как выглядит отец верховной жрицы, и совершенно не важно, что перед ними гниющий труп, главное – что он присутствует. Но где в таком случае сама Ухия? Неужели она… Моему внутреннему взору вновь предстало беспомощно болтающееся тело. Неужели он вышвырнул её туда? На миг мне стало жаль мою жену.
Никто, кроме меня, не знает о том чудовищном обмене, что каким-то образом сумел провести Ксавьер. Вся деревня пребывает в уверенности, что глава деревни и его дочь находятся каждый в своем теле. Да никому и в голову здесь не может прийти, что Ксавьер на такое способен! Если бы я не видел в горах химеру с перекошенным лицом моей жены, я сам догадался бы весьма нескоро – боюсь, тогда было бы уже поздно. Однако волей случая я оказался в лаборатории и должен благодарить за это покойного капитана. Если бы только удалось снова с ним поговорить. Ещё никогда я так не нуждался в помощи кого-то из ненавидимого мной подводного племени.
Я отогнал попытку понять, с кем именно, в таком случае, я разговаривал в особняке. Была ли это всё ещё Ухия или уже Ксавьер? Сейчас это было уже не принципиально, мои ответные действия куда важнее. Не подлежит даже обсуждению то, что мне ни в коем случае нельзя возвращаться в особняк, это грозит срывом всех моих планов и смертью мне самому. Если допустить, что Хорхе прав и Ксавьер не станет ничего предпринимать до октябрьских празднеств, то оставшиеся несколько дней я должен где-то переждать. К тому же это даст мне время в спокойной обстановке обдумать план. Если я твердо решил положить конец существованию Имбоки и планам своего отца, то теперь к этому нужно подойти серьезнее, чем в прошлый раз.
Самым очевидным вариантом было попробовать отсидеться у Хорхе. Если убедить его в том, что моя цель – уничтожить предавшего веру губернатора, то я смогу даже рассчитывать на некоторую помощь или хотя бы на то, что пастор не станет мне мешать. Однако, поразмыслив, я был вынужден отказаться от этого варианта: в хижину священника часто захаживают жители деревни, так что сохранить в тайне моё пребывание там будет крайне затруднительно.
Дабы мои перемещения по городу не слишком бросались в глаза – всё же внешне я до сих пор разительно отличался от местных людей-рыб – я решился на то, на что в менее отчаянной ситуации никогда бы не пошел. Я собрался обзавестись накладным лицом. Сгорбившись и шаркая на манер походки большинства имбокцев, со скальпом поверх головы, я вполне смог бы затеряться среди местных жителей. На моё счастье, в городе не было собак, чтобы использовать их в случае поиска, да и если бы были, сомневаюсь, что собаки смогли бы учуять меня в этой рыбьей вони.
Вторым шагом моего плана, естественно, после выполнения первого, потому что, если Ксавьер заподозрит неладное, вся деревня по его приказу вновь бросится за мной в погоню, был поиск подходящего заброшенного дома, в котором я мог бы провести оставшиеся до праздника дни. Недостатка в пустых домах в Имбоке не было, но мне нужен был такой, откуда я смог бы быстро и беспрепятственно попадать в церковь.
Лицо мне достал Хорхе. Выслушав мои сумбурные объяснения, не стал ничего переспрашивать, однако в тот же день снабдил меня парой скальпов. При первом взгляде на них меня едва не стошнило, я и представить себе не мог, что однажды нацеплю нечто подобное на голову. Кто-то в этой деревне носит поверх своей рыбьей морды лицо Ховарда. Стараясь не думать об этом, я поблагодарил и решил вечером опробовать свою маскировку. Полагаю, живя в Имбоке, я стал менее восприимчив к тем ужасам, что здесь происходили. Когда я надевал чужую кожу, отвращение к самому себе захлестнуло меня с невиданной силой, однако будь на моем месте Пол Марш, что впервые увидел Имбоку с палубы яхты, я уверен, он немедленно лишился бы чувств. Я же лишь в очередной раз убедился, что мне больше нет места среди людей.
Старательно сутулясь и шаркая, я прошелся в сумерках по улицам Имбоки. Я не рисковал приближаться к особняку, опасаясь, что моя маскировка недостаточно хороша, чтобы укрыться от пристального внимания Ксавьера, но во всех других районах деревни моя затея, можно сказать, увенчалась успехом. Здешние жители отличаются крайней нелюдимостью и редко заговаривают друг с другом на улицах, а потому я просто старательно шаркал мимо таких же чудищ, стараясь по возможности не моргать.
Я посчитал маскировку удачной и приступил ко второй части своего плана: последовательно обошел церковь и прилежащие районы, отыскивая подходящий дом. В идеале я предпочел бы удалиться куда-нибудь на окраину ближе к горам, но тогда я буду терять половину времени лишь на то, чтобы добраться до церкви. После долгих поисков старания мои наконец увенчались успехом: я обнаружил на одной из глухих улочек небольшой дом. Судя по первому впечатлению, он был заколочен уже лет пятьдесят. Справа от моего потенциального жилища располагалась какая-то лачуга, явно обитаемая, если судить по тусклому свету, вырывающемуся во двор через полуоткрытую дверь, а слева стоял ещё один заколоченный экземпляр местной архитектуры.
В тот вечер я вновь искренне молился Господу. Мне казалось, именно он ведет меня сейчас между силами древних чудовищ. Я молился, не снимая высушенной кожи, и чувствовал, как по моим щекам катятся слёзы. Пусть я рожден от чудовища, но моя мать была обыкновенной женщиной, единственная её вина – в том, что излишняя наивность позволила ей пасть жертвой Ксавьера Камбарро, она полюбила его, не чувствуя в нём опасности, а возможно, надеясь на то, что ей удастся его изменить. Ради памяти матери я постараюсь использовать второй шанс.
Нет, мама, я не стану пытаться его изменить. Я сделаю всё, чтобы его уничтожить.
========== Глава 5 ==========
Из записок Пабло Камбарро
Итак, я обосновался в заброшенном доме, два из трех окон которого выходили на фасад церкви Ордена Дагона. Иногда мне казалось, что золотое Око подводного бога, закрепленное над входом в церковь, не сводит с меня остановившегося взгляда. Что бы я ни делал, Око Дагона неумолимо следовало за мной. Понимая, что обратного пути у меня нет при любом раскладе, я старался не обращать на это внимания. Следит или нет за мной рыбий бог – меня это больше не пугает. Смотри, как я готовлю твою погибель.
У особняка я с тех пор не появлялся, а потому так и не узнал, как отреагировал Ксавьер на мое исчезновение. Полагаю, он принял какие-то одному ему известные меры, или, быть может, и вовсе не обратил внимания: я уже не однажды показывал себя настолько трусливым, что он мог сбросить меня со счетов. Однако это было бы слишком хорошо. Во всяком случае, масштабных облав в городе не организовывалось, и постепенно я смог вздохнуть свободнее. Эти безумные сектанты уже преследовали меня по всей Имбоке, и в тот раз это закончилось для меня весьма плачевно.
