- Даже Орфео? Ты позволишь ему умереть?

- Пабло, не я. Он уже умер, а его разум находится в гниющем мозгу. Не думаешь же ты, что я буду настолько беспечен, что позволю ему одновременно со мной идти в Й’хантлеи? Он найдет способ вмешаться, он не такой человек, чтобы допустить падение своей религии. Та зараза, что он привез из Африки, стала центром его вселенной. Поэтому, Пабло, я позаботился о том, чтобы, когда мы пойдем вниз, Орфео гарантированно остался наверху.

Ксавьер помолчал, словно размышляя над чем-то, потом резко оборвал сам себя.

- Достаточно. Ты сам хотел ускорить события, я не стану с тобой спорить. Отсюда я тебя выпущу только вместе со мной и только в один конец. Хочешь в последний раз увидеть деревню?

«Я стану золотом из моря». Пабло отчаянно замотал головой. Тело не слушалось. План уничтожения всех жителей Имбоки, который он так старательно составлял, приобрел в итоге абсолютно не ту концовку. Этого не должно было случиться. Пабло рассчитывал именно на то, что химера, спасаясь от огня, бросится в колодец. Вместо этого он сам находится в ловушке непонятных способностей Ксавьера. Хуже всего было то, что общая суть замысла сумасшедшего губернатора, понятного в мелочах, постоянно куда-то ускользала. Зачем менять религию, что дает золото и пищу, на нечто непонятное и опасное, требующее кровавых обрядов и ничего не дающее взамен? Создания Порога не знают чувства признательности, они – изгои, рожденные хаосом.

Ради простого, веющего скрытой угрозой стремления стать золотом из моря. Выжечь подводный народ, что строит циклопические города из черного камня. Поднять на поверхность огромный, сложенный из гладко обтесанных глыб Й’хантлеи. А потом, укрывшись в тени лабиринтов и колонн, ждать подобно древнему божеству. Вокруг города, возникшего посреди океана, сложат легенды, о нём будут петь на множествах языков, и обряды почитателей чудес Й’хантлеи будут наводить ужас на людей. А на острове в Рльехе мёртвый Ктулху будет спать, так и не дождавшись своего часа.

Это не под силу человеку. Человек не может противостоять богам, что пришли на Землю задолго до появления на ней одноклеточной жизни.

- Как ты, душа без тела и гниющий труп, собираешься воевать с богами этого мира?

Ухия выпрямилась, покачиваясь на длинных щупальцах. Из-под высокой золотой тиары спускались длинные волосы, одеяние звенело множеством золотых украшений. Она совсем не отличалась от прежней Ухии, иной разум выдавали лишь совершенно неестественные гримасы, от которых Ксавьер, привыкший к своему деформированному лицу, так и не смог избавиться.

- Ты забываешь, Пабло, я владею знаниями. Я изучил всё, что есть на планете и касается древних богов, пришедших из космоса. Но не думай, что даже в зловещем Некрономиконе есть строки, прямо указывающие на то, как проложить тропу к Порогу. Даже безумец Абдул Аль Хазред избегает рассуждать о столь тёмных материях мироздания. Тропу к Порогу я сотворил сам. Я полагался лишь на собственные знания и результаты длительных опытов. Впрочем, я не планировал в чём-либо тебя убеждать – ты всё увидишь своими глазами.

- А Имбока?

- А Имбока пусть горит.

Не желая больше терять время, Пабло бросился вперед, пытаясь повалить химеру на землю. Сейчас в его голове не было спасительного голоса капитана Орфео, но перед лицом смерти отчаянная храбрость появилась и без него. Ксавьер, не ожидавший нападения, потерял равновесие, но всё же успел стиснуть пальцы на горле сына. Последним, что Пабло слышал, был звон падающего золотого ножа.

Город из чёрного камня вырос перед глазами неожиданно и мрачно, словно собираясь обрушиться на нежданных визитеров. Колонны Й’хантлеи тянулись вверх и исчезали в толще воды, и Пабло подумал, что с такими размерами они непременно должны выходить из воды. Однако никто, ни единая душа на земле, кроме проклятого племени сектантов Ордена Дагона да тех африканцев, от которых эта болезнь пришла в Европу, не знает о существовании Й’хантлеи. Гигантские площади и лабиринты города тянулись под водой на много миль. По городу неспешно плавали его обитатели, существа, мало напоминавшие рыб, но определенно уже не люди.

- Это место было всегда, Пабло. Нет такой эпохи, когда Й’хантлеи бы не существовал. Но я дам ему новое величие, его колонны прорежут небо. Й’хантлеи встанет на острове посреди океана, охраняемый демонами Порога. Для этого мне нужно лишь воспользоваться твоим телом и провести обряд. Никто – ни Орфео, ни Ухия, ни сам Дагон – не успеют мне помешать. Иди вперед, Пабло. Для города начнется новая эпоха, и ты будешь её первой жертвой.

В сырое, пропитанное октябрьской мглой небо поднимались густые клубы дыма. Те немногие, кому удалось спастись из объятой огнем церкви, завороженно смотрели, как из дверей и окон каменного здания жадно вырывается огонь. Огонь, пришедший из ниоткуда, забрал практически всю деревню. Сгинула женщина в золотой тиаре и зловонный карлик в старомодном сюртуке, находившийся рядом с ней. Исчез в огне молодой священник, успевший сорвать доски с одного из окон. Дым, ознаменовавший конец Тайного Ордена Дагона, был виден издалека.

Лишь кучка существ, сгрудившихся на побережье, взирала на происходящее с безучастной обреченностью. Море осталось глухо к их беде. Разве что губы их, привыкшие за много лет, машинально шептали давно заученную молитву.