Буквально через секунду после сказанного Рене внезапно подался вперёд и накрыл губы альфы поцелуем. Тоуэнс расширил глаза, никак не ожидая подобной выходки. Он был настолько поражён, что не мог даже дёрнуться, будто был парализован.

Отстранившись, омега с привычной ему ухмылкой, прошептал Рафаэлю прямо в губы:

- А ты и правда живой.

Разум альфы ускользал на фоне вкуса губ и треклятого сладковатого аромата, который вдаривал в голову, похлеще любого алкоголя.

Рафаэль не мог, да и не хотел противиться этому порыву, поэтому, не помня себя, он впился жадным поцелуем в омегу, притягивая это крохотное тельце к себе. И он почувствовал. Почувствовал лёгкую дрожь, тёплое тело и алкогольный привкус. Почувствовал то, что несвойственно смерти.

Оторвавшись от губ, Рафаэль чуть подался вперёд и тихо произнёс Рене на ухо:

- Можешь говорить, что угодно, но меня ты не обманешь. Я слышу в тебе жизнь.

После чего альфа слегка, почти невесомо, поцеловал омегу в висок и, отстранившись, заглянул ему в глаза. И впервые он увидел в них доверие.

Рене молча взял юношу за плечо и усадился к нему на бёдра. Взяв альфу за подбородок, Уильямс чуть нагнулся и произнёс:

- Ты веришь в любовь?

Эта фраза подействовала на Тоуэнса, как красная тряпка для быка. Альфа отмахнулся от руки омеги, схватил того за шею и притянул к себе, впившись поцелуем. Рафаэля выводило из себя, что даже в такие моменты Рене заливает свою философию, не теряя рассудок. Тоуэнс безумно хотел вытрясти из этого мальца всю дурь и хоть на миг заставить его забыть о своих теориях, отдавшись чувствам. Это желание пульсировало во всём теле юноши: в висках, в груди, в животе.

Проведя руками омеге по бёдрам, Рафаэль резко стянул с него кафтан, чуть не разорвав ткань, и принялся покрывать всю шею поцелуями. Рене тут же вцепился альфе в плечи своими острыми коготками, издавая еле слышные стоны. Недолго думая, Тоуэнс сгрёб омегу в охапку и подмял под себя, вновь начав терзать его губы. Но не успел Уильямс вновь вцепиться альфе в плечи, как Рафаэль перехватил тонкие запястья, разрывая поцелуй.

- И что это значит? – недовольно спросил омега.

- То и значит, - юноша дал исчерпывающий ответ и возвёл Рене руки над головой, пригвоздив их к кровати одной своей. Второй он резко сдёрнул штаны с бельём и начал в наглую открыто рассматривать нагое тело, раскинувшееся перед ним. Уильямс изо всех сил старался скрыть лёгкое стеснение, делая это в своей привычной манере.

- Вообще то так разглядывать неприлично.

Но Рафаэль лишь нагнулся и прошептал омеге прямо в губы:

- Ещё одно слово и, поверь, я заставлю тебя заткнуться.

Параллельно с этой фразой он провёл рукой омеге по ягодицам и, опустившись ниже, надавил пальцем, медленно входя внутрь. И вместо внятного ответа Тоуэнс получил короткий стон, что вполне его устроило.

Почувствовав что-то внутри себя омега стал часто и рвано дышать, а свой растерянный взгляд устремил в сторону. Ему не хотелось, чтобы кто-то видел его таким, но Рафаэлю не пришлось долго объяснять. Тугость стенок дали понять, что Рене ещё нетронутый.

- Эй, - тихо позвал Уильямса альфа. – Не напрягайся, - и аккуратно добавил ещё один палец, чем вызвал протяжный недовольный стон.

Рубиновые полумутные глаза, испарина на лбу, тугость и неопытность тела давали потрясающую картину, которой хотелось наслаждаться. Но под таким пристальным взглядом омега находиться не хотел.

- Дурак! Чего уставился на меня? – закричал Рене и начал крутить головой, ёрзать и пытаться высвободить руки, на что альфа сжал их чуть сильнее, давая понять, что попытки бесполезны. Юноша чуть нагнулся и произнёс омеге на ухо:

- Как я могу не смотреть, когда ты такой красивый.

Уильямс залился краской. И тут Рафаэль поймал себя на мысли, что действительно не может оторвать от омеги глаз, ведь сейчас он был настоящим, без этой дурацкой маски, которую он постоянно надевал.

Почувствовав, что давление стенок снизилось, альфа аккуратно вынул пальцы. Чуть приподнявшись, он снял с себя рубаху, откинув её в сторону и расстегнул штаны.

Но увидев большой, бугрящийся венами, член, в глазах омеги проскользнули нотки страха.

Заметив это, Тоуэнс быстро схватил его за ноги под коленями и притянул к себе.

- Р… Рафаэль… мне как-то…

Но договорить Рене не дали, так как юноша накрыл ему рот ладонью.

- Тсс… Тише, - альфа взял руку омеги, положив себе на член. – Чего ты так испугался? – Тоуэнс говорил довольно тихо и мягко.

Уильямс начал медленно водить рукой по стволу, не зная, куда деть глаза от смущения, но то и не потребовалось. Рафаэль нежно поцеловал омегу, водя руками Рене по животу.

Вскоре смущение прошло, и по более уверенным и смелым движениям альфа понял, что Уильямс вошёл во вкус.

Резко схватив за запястье, юноша убрал руку омеги от себя.

- Переворачивайся и вставай на колени.

Чуть помедлив, Рене всё-таки перевернулся на живот, но не мог себя пересилить, чтобы встать в нужную позу.

- А обязательно в эту? – смущённо спросил Уильямс.

- Обязательно, - ответил альфа и самолично приподнял таз омеги, пока тот прятал лицо в матрац от стыда.

Плюнув себе на пальцы, Рафаэль смочил головку и, пристроившись, произнёс:

- Расслабься.

Приставив головку члена ко входу, он почувствовал, как Рене вздрогнул.

- Расслабься, - вновь повторил альфа, начиная медленно входить.

Почувствовав нещадное растяжение, омега поднял голову, раскрыв рот в немом крике, и сжал простыни, пытаясь вытерпеть боль, от которой на момент всё помутнело перед глазами. У Рене задрожали колени, большая часть сил уходила на то, чтобы вытерпеть это столь незнакомое чувство. Но когда альфа зашёл на треть, омега выпалил:

- Стой!

- Что? – с придыханием нервно ответил юноша. Чуть не царапая когтями бёдра Уильямса, юноша усилием воли заставил себя остановиться, буквально сходя с ума от этой нетронутой тугости.

- М… мне больно… - произнёс Рене, снова уткнув лицо в матрац.

- Хорошо, я понял, - Рафаэль остановился, давая привыкнуть к ощущению заполненности, и начал поглаживать живот. Альфа не хотел делать Рене больно, но при этом понимал, что сам уже держится из последних сил, поэтому он начал медленно аккуратно двигаться, с каждым толчком заходя всё глубже. Чувствуя, что тело Уильямса больше не дрожит и подаётся каждому толчку, юноша выдохнул:

– Боже, какой же ты тугой…

- Какой же ты горячий… - последовал ответ и движение навстречу, что абсолютно отключило рассудок юноши.

Вцепившись пальцами в бёдра омеги, Рафаэль размашистыми движениями стал буквально вдалбливаться в Уильямса, чувствуя невозможный жар тела.

Омега же уткнул лицо в матрац, заглушая свои стоны, но альфа тут же вышел, схватил Рене за ноги и резко перевернул на спину.

- Ну уж нет, малыш. Это не прокатит, - сказал Рафаэль, вновь заполняя омегу до упора, вырывая крик. – Я хочу слышать тебя.

Навалившись на Уильямса своим весом, юноша возобновил движения, накрыв губы омеги поцелуем, Рене тут же впился пальцами в плечи альфы и застонал прямо в поцелуй. С каждым новым толчком омега выгибался в спине, подмахивая бёдрами, и громко стонал, выкрикивая имя альфы, также потеряв рассудок.

Но в один момент Рафаэль вошёл до упора и остановился.

- Ч… то случилось? – спросил Уильямс.

- Ничего страшного, - с улыбкой ответил юноша. – Просто не хотел закончить так быстро.

После чего он усадил омегу на себя. Рене долго объяснять не пришлось, и он, обняв альфу за шею, начал двигаться.

Помогая омеге двигаться, Тоуэнс смахнул светлые волосы с шеи Рене и начал покрывать поцелуями, оставляя после себя яркие пятна. Но ему хотелось не просто целовать, хотелось искусать эту тонкую шею, и поэтому он выпустил клыки и укусил чуть ли не до крови, но Рене было плевать, так как он чувствовал. Чувствовал этого альфу целиком. И в какой-то момент также остановился, сжавшись внутри.