Тоуэнс погрузился в воспоминания о том, как они бегали и играли, будучи детьми с его лучшим другом Эриком. Но, к сожалению, это место несло не только приятные, но и болезненные воспоминания. Так Рафаэль буквально снова ощутил себя четырнадцатилетним подростком, на глазах у которого его другу перерезали горло и забрали деньги. Подростком, на чьих руках вместе с биением сердца угас и маленький огонек жизни, некогда полыхавший в изумрудных глазах.
Сжав руки в кулаки, Рафаэль смотрел на то самое место, где в последний раз держал Эрика на руках.
- Не умирай! Умоляю, не умирай! – изо всех сил кричал мальчик, хлопая по щекам уже бездыханное тело, не желая верить в то, что его друг, его товарищ больше никогда не ответит ему.
Именно тогда этот зареванный ребенок и пообещал, что сделает все возможное, чтобы стереть с лица земли всех ублюдков, лишивших людей их жизни.
Как только Рафаэлю исполнилось шестнадцать, он поступил в Военную академию, желая стать полицейским. Правда, из-за буйного нрава часто не мог усидеть на месте и заставить себя учить заданный материал и по факту держался в академии только благодаря физическим достижениям, хотя не раз стоял на отчисление.
По достижению двадцати лет всех студентов распределяли по классам согласно их способностям: судья, следователь, рядовой состав, палач.
Рафаэль искренне мечтал попасть в рядовой состав, так как там не нужно было корпеть над книгами.
Рядовой состав – это качественная военная подготовка по части именно применения физической силы. Но все его мечты канули в лету, когда его определили в ряды палачей из-за частых драк, в которые он регулярно ввязывался и плохих показателей по дисциплине.
Обучение палачей длилось недолго – всего четыре месяца. Студентам рассказывали про виды оружия, используемые палачами и в каких ситуациях какое использовать; что делать, чтобы человек умирал долго или быстро и другие, леденящие душу аспекты.
По истечению четырех месяцев студенты сдавали экзамен, где на тряпичном манекене должны были совершить казнь: выбрать правильный вид оружия и, в соответствии с приговором, нанести правильный удар или удары. После экзамена юношей распределяют по категориям: придворный палач, тюремный палач, городской палач.
Придворный палач – самая престижная категория – совершает публичные казни за серьезные преступления, получая хорошее жалование.
Тюремный палач – палач, работающий в стенах тюрьмы, которые также делятся на палачей и экзекуторов, которые добывают из заключенных информацию пытками.
Городской палач – самая низкая ступень. Обычно их нанимают, чтобы наказать грабителей, посредством отрубания рук, пальцев и других конечностей.
Но даже получение высшей категории и возможность работать при верховном судье не умаляло горечи от ускользнувшей мечты. Рафаэль винил себя за безрассудство каждый день, мечтал отмотать пленку на пять лет назад, но прошедшего не воротишь.
Сжав руки в кулаки, альфа поднял голову, наблюдая за рваными хлопьями облаков, неспешно тянущимися по голубому небосводу. Сердце юноши внезапно содрогнулось от скорби.
- Все бессмысленно, - произнес Рафаэль и направился прочь из чертова переулка. Но как только юноша оказался на улице, оттеняющий зловоние Долби, как в него тут же на полном ходу врезалось крохотное существо, сбив с ног.
- Эй! Ты чего тут носишься? – прикрикнул Рафаэль. Вставая на ноги, он увидел разбросанный книги вокруг.
- И… извините… - существо подняло голову и оказалось омегой. Он тут же начал собирать выпавшие из рук учебники. Тоуэнс лишь недовольно шикнул и поспешил удалиться, не забыв дать омеге подзатыльник, на что тот недовольно промычал, схватившись за ушибленное место.
Бесцельно пробродив по скучному городу целый день, дорога, в итоге, вывела его к «Злой свинье» - самому дешевому кабаку, где обычно собирается весь сброд общества. Зайдя внутрь, альфа увидел уже знакомую картину: куча мужиков, пропивающих свои последние деньги, крутящиеся вокруг них омеги, демонстрирующие свои достоинства, а также гул и мерзкий смех, которые всегда были атрибутом таких мест.
Пройдя между рядов деревянных, давно накренившихся столов, из-за которых то и дело звучали непотребства, Рафаэль подошел к главному «разливале», отделенного от всех высоким, таким же старым, как и остальные, столом. Это был молодой, не особо высокий альфа с водянистого цвета глазами и темными волосами, проволоками торчащие в разные стороны. Хоть он и не был красив, все же было что-то в этих изогнутых бровях и хитрой ухмылке, что притягивало взгляд.
- Привет, Рафаэль, - произнес мужчина, завидев старого приятеля. – Что-то долго ты к нам не заходил.
- Привет, Олли, - бросил Тоуэнс, садясь за стол.
Когда Рафаэль еще учился в академии, он с друзьями частенько наведывался в «Злую свинью». Тогда Олли только помогал разливать напитки, но потом, когда разливала постарел, с радостью занял его место.
- Что будет угодно придворному палачу? – с наигранным почтением спросил Олли, при этом зная, насколько сильно ненавидит свою работу Тоуэнс. Рафаэль поднял на него взгляд изумрудных глаз, в которых уже начал полыхать огонек гнева. Поняв, что другу не до шуток, Олли умерил свой нрав. – Понял, понял. Только не надо на меня так смотреть! Сейчас я плесну тебе настойки на кедровых орехах. Это просто чудо. Хмелит очень быстро!
- Не надо, - остановил альфу Рафаэль, уставившись вниз, - налей пива.
Олли удивленно уставился на Тоуэнса. Наполнив металлическую кружку и поставив ее перед Рафаэлем, альфа задумчиво посмотрел на друга.
- Тебя что-то выбило из колеи, Рафаэль?
Юноша уставился на своё отражение в янтарной жидкости. Нехотя схватив кружку, он сделал несколько глотков и с грохотом опустил её обратно так, что половина из оставшегося внутри выплеснулась наружу. Крепко зажмурившись от обжигающего нутро пойло, Рафаэль тяжело произнёс:
- Какая же это дрянь…
Под озадаченный взгляд Олли юноша заглянул внутрь себя. Весь этот гул и выкрики пьяного сброда на момент оглушились. Рафаэль оказался так далеко, что до него доносились лишь жалкие отголоски. Не помня себя, Тоуэнс произнёс:
- Я не понимаю, зачем я живу. Не понимаю, зачем я дышу. Я не хочу семью и не хочу детей. У меня нет любимого занятия. Нет цели в жизни. И даже выпивка больше не представляет интереса, - после чего юноша взял кружку и без сожалений вылил содержимое на грязный, местами дырявый, пол и туда же отправил и кружку, которая, глухо ударившись о доски, закатилась под один из столиков, словно убежав от злого хозяина.
- Так может ты просто ещё не нашёл своего предназначения в этой жизни? – раздался противный, словно наполненный кислотой, но не лишённый какого-то необъяснимого очарования, голос по левую руку от Рафаэля. Альфа повернул голову и увидел совсем юного на вид омегу, потягивающего виноградный сок с хитрой ухмылкой на лице. Рафаэль не сразу признал в нём юнца, который сбил его днём.
- Что малец вроде тебя забыл в таком месте? – небрежно кинул Тоуэнс.
Вызывающе закинув ногу на ногу, омега дал исчерпывающий ответ:
- Я студент.
Рафаэль лишь фыркнул, уперевшись локтями в стол. Омега чуть придвинулся к нему на своём скрипящем стуле, попросив плеснуть ему в кружку имбирного пива.
- Неужели у тебя совсем нет интересов?
- Тебе-то какая разница? – раздражённо произнёс альфа.
- Ну вообще-то я хочу помочь.
- У тебя молоко на губах не обсохло давать мне советы, - Рафаэль кинул Олли две медных монеты, встал и направился к выходу, искренне надеясь, что эта мелочь не последует за ним. И мальчишка, словно прочитав мысли альфы, так и остался сидеть на своём стуле, болтая ножками, следя за юношей глазами, пока тот не покинул это место.
========== Философия, глаза, огонь ==========
Душный зной дня сменился противно моросящим вечером. Но вскоре мелкие капельки превратились в настоящий дождь, ставший лить стеной.
Редкие люди, что встречались в такое время, тут же бросились бежать, будто дождь состоял не из воды, а из кислоты, и каждая капля приносит им неимоверную боль. Но Рафаэль, казалось, даже не замечает его. Мерно шлёпая ногами по лужам, юноша направлялся из «Злой свиньи» домой. Рафаэль снимал комнату на «Третьей улице», которая являлась не самым благополучным местом в городе и уж точно не подходила для проживания знати. Но юноша обосновался здесь следуя ему одному ведомым мотивам. Он словно пытался найти себя, деля комнату с клопами и вечными воплями соседей за стеной.
