========== 14. Алёна Задорожных ==========

…Так тоже бывает. Дома отвергаешь дурацкие проекты, навязываемые неутомимой придумщицей Динкой, все эти росписи детских садов и соседских подъездов, а потом приезжаешь на форум, и тут тебе тоже предлагают нечто подобное. И ты молча киваешь, потому что даже простое «да» сказать не в силах. Может, горло заложило от простуды или от той же инфекции, что у Алёшки? Неважно.

Подготовить эскизы для росписи стен в лагере. Что-то вроде иллюстраций к книжкам Грина или похожее, на морскую тематику. В её манере. Гос-споди, счастье!

Техническую часть возьмут на себя ребята из училища в рамках летней практики. С неё – только эскизы. В цвете. Много. И быстро. Дети в лагерь приедут уже в июне. Правда, не в начале месяца, а числа пятнадцатого, потому что будут две летних смены, а не три, как раньше. Но всё равно времени мало, так что…

Вот это и была важная информация, озвученная за ужином. И пока Алёна пыталась что-то если не вымолвить, то хотя бы прошептать, «знаменитая банда» разразилась криками восторга. Так, что оконные стёкла зазвенели и чашки на столах подпрыгнули. Ну, почти. Даром, что всего четверо их, а не шестеро, и самого звонкоголосого нет – Алёшки. Ничего, справились, молодцы.

– Запишите нас в бригаду, – Клим поднял руку, как в школе. – Бровкин, Южаков, Ястреб, Синицын. И Костров с Бахрамовым.

– Где, кстати, они? – поинтересовалась Юлия Юрьевна.

– Костров температурит, а Тигра… то есть Тагир… с ним остался.

– Понятно. Так вы что – вшестером хотите весь лагерь разрисовать? Или нужны ещё помощники?

– Да нам не жалко, пусть помогают, – отозвался Клим.

– Мы! Нас запишите, Юлия Юрьевна! – взвизгнули Снежаны-Кристины. Директриса сделала пометку в блокноте. Затем подняли руки ещё несколько третьекурсников и третьекурсниц, они тоже были занесены в список.

– Для Синицына ведь было отдельное задание, – напомнил Посередов. – Коммерческий проект для туристического агентства. Там как раз нужен человек, которому пейзажи хорошо удаются. И заплатят на порядок больше, чем в лагере.

Он назвал сумму. Сенечка ахнул. Да и не он один.

– Не пойдёшь, – строго сказал Колька.

– Почему это? – удивился Сенечка. – Я всё равно собирался подработку на лето искать. Деньги нужны.

– Сказал – не пойдёшь. Знаешь, чьё это агентство? Ты наивный совсем, думаешь, ему пейзажи твои нужны?

– Семейная сцена, блин, – прокомментировал Климка. – Мало нам Кострова с Тигрой, теперь ещё и эти. Южаков, может, и нам с тобой замутить? Чтобы от моды не отставать…

Шурка фыркнул, оценив шутку, щёки и уши у него зарозовели.

– А как же Вася? – вспомнила Алёна разговор перед посадкой в автобус.

– Да Костров прикалывается. У Васи девушка есть, – разъяснил Южаков, краснея ещё больше.

– Я тоже пошутила, – призналась Алёна. – Ты не обиделся? Извини.

– Я не способен обижаться, знаешь ли.

– Не верю, Южаков, – Клим по-братски похлопал его по плечу. – Не верю.

Мэтры ещё раз все по очереди поздравили молодёжь с успешным завершением форума, Юлия Юрьевна напомнила о завтрашней экскурсии в музей, и ужин перестал быть торжественным собранием, теперь он был просто ужином.

– Шур, ты как – спонсировать мероприятие не передумал? – уточнил Клим.

– Всё в силе. Только, может, на этот раз в нашей комнате соберёмся? Коль, Сень, вы не против?

– Мы за, – ответил за обоих Колька. – А в честь чего пьянка? Тупо продолжение вчерашней или повод есть?

– Праздник, – предположила Алёна. – Мир, труд, май и всё такое.

– День рождения у меня, – сообщил Южаков.

– Ох… поздравляю, – сказала Алёна. – А почему с утра промолчал? Я бы тебе ухи надрала.

– Какой день рождения, Шурик, ты охуел? – изумился Колька. – В августе же всегда тебя поздравляли.

– Сам узнал только перед отъездом, – объяснил именинник. – Мама сказала. Я им неродной – ну, это давно известно. Сначала у них долго детей не было, меня усыновили, а через год Ксюнька родилась. В принципе, меня могли бы обратно вернуть. Свой ребёнок есть, так зачем чужого оставлять? Жил бы я тогда в детском доме. Может, в том же, где Костров был.

– Да, молодцы твои родители, – порадовалась за парня Алёна. – Хотя, в принципе, нормальные порядочные люди. Всем бы так.

– А причём день рождения? – так и не понял Колька.

– Мне же поменяли в документах всё, когда усыновили. Имя, дату. Я не спрашивал об этом, мне неинтересно было. Но вчера утром мама всё раскрыла. Ну, чтобы я знал, что на самом деле с первого мая – совершеннолетний. И проникся ответственностью

– Так ты, получается, старше нас всех, – заметил Колька.

– Кроме меня, уточнила Алёна. – Шур, а какое было имя?

– Максим Иванов. Мне не нравится, совсем не подходит.

– Ёлки, Иванов! – воскликнула Алёна. – Однофамилец мой.

– Ты же Задорожных, разве нет? – удивился Клим.

– Это по мужу. А первые двадцать семь лет жизни была Ивановой. Тоже не нравилось.

– Так, Ивановы, братья и сёстры! – решительно сказал Клим. – Не болтайте, дожёвывайте скорей, нам надо до темноты в эту грёбаную деревню попасть.

– Ещё Алёшке и Тагирке ужин, – напомнила Алёна.

– Птицы отнесут, – сказал Клим, перепоручая Ястребу кастрюлю, набитую ещё тёплыми макаронами-ракушками вперемешку с кусочками курицы. – Вы же всё равно сейчас туда?

– А мы в комнату, Коль? – уточнил Сенечка. – Я думал, мы погуляем.

– Накормим голодающих, а потом погуляем, – откликнулся тот. – Или в комнату. Как захочешь.

– Прогуляйтесь, пожалуйста, к роднику, – попросил Клим. – Возьмите там у Кострова полторашки.

– Ага, ладно. Принесём водички, – практически в один голос ответили они.

…Втроём прошагали километра два по асфальтовой дороге, потом почти столько же – по просёлочной. И вот она – деревня Светлово. Или село? Нет, село – это когда есть храм, здесь не было. Ни церкви, ни клуба, ни магазина. Даже колодца не увидела Алёна. Только ряд бревенчатых домиков, разных – одни ухоженные, другие запущенные совсем, с провалившимися крышами. Почти по центру деревни лежала (видимо, давно) беспорядочная куча брёвен. Возможно, кто-то привёз для ремонта дома, а потом стало не до того, так и оставил. На брёвнах этих, серых, продырявленных жучком-древоточцем, сидели четверо пацанов старшего школьного возраста, лущили семечки. При виде вошедших в деревню путников они завозились, запереговаривались между собой, но с насиженного места не сдвинулись и даже не окликнули их. Только когда чужаки прошли мимо, кто-то из мальчишек громко и заливисто засвистел им вслед.

– Не оборачивайтесь, – велел Клим.

Он уверенно подошёл к одной из развалюх и поколотил кулаком в калитку. Пришлось ещё несколько минут всем втроём стучать руками и ногами, прежде чем раздалось со двора старушечье:

– Слышу-слышу, бегу-бегу, милые!

– Здрасте, баб-Валя! – заорал Клим.

Старуха была в выцветшем платке с ромашками по зелёному полю. И сама вся как будто выцветшая – бледные губы на почти белом сморщенном лице, светло-серые глаза без ресниц.

– Баб-Валь, мы за вашим волшебным зельем, – не стал тянуть Клим.

– Да уж я поняла, – закивала бабка. – Сама гоню, не по-городскому, без химии. На травах настаиваю, на ягодах.

– А есть то, что зимой мы у вас брали? На дубовой коре? – поинтересовался Клим.

– А как же, Климушка.

Старуха засуетилась, нацедила в банку из кастрюльки и разлила аккуратно по стопкам прозрачный с коричневатым оттенком напиток, принесла на блюдечке нарезанный солёный огурец.

– Пробуйте. У меня всё без обмана.

Алёна от дегустации вежливо отказалась.

– Беременная, что ль? – спросила бабка.

– Кормящая, баба Валя, – призналась она. – Сын у меня, Стёпка.

– Ай, молодцы какие! – воскликнула старуха, обнимая одной рукой Алёну, а другой Клима. – Совет вам да любовь!

Клим, видимо, решил подтвердить бабкины домыслы действием. Притянул к себе Алёну, наклонился, поцеловал в губы. Вот нахал! Хорошо хоть, без всяких пошлых кручений языком, целомудренно так. Алёна решила, что сейчас она, конечно, возмущаться не станет, подыграет даже, но на обратном пути выскажет Климу всё, что думает о его поведении. И пусть хоть сто раз подряд твердит своё: «Не верю!»