– Смотри. Эта карта – сигнификатор, то есть она символизирует тебя.

Посмотрел. Удивился.

– Король Мечей?

– Рыцарь. Королями нам с тобой не быть. Да и не надо оно нам, верно?

– А почему мечи?

– Вооружён и очень опасен. Разве нет? Вспыльчивый, упрямый, эгоистичный, жестокий. Немного сентиментальный при этом.

– Неужели так заметно?

– Нет, ты хорошо маскируешься. Ещё и двуличный к тому же.

– Ну, ты даёшь, колдун! И гадать не начал, а уже всё про меня понял. Как так?

– То ли ещё будет. Зачем ты нервничаешь? Ну-ка успокойся. Сейчас.

Плеснул полстакана виски, заставил выпить. Обнял за шею, поцеловал в губы.

– Не трясёт теперь? Легче стало?

– Легче.

– Продолжим тогда.

Положил Рыцаря Мечей на середину ковра, принялся разбрасывать карты вокруг, рубашкой вверх. То есть, это так казалось, что разбрасывал. Раскладывал, конечно, в особом порядке, а то, что порядок больше походил на хаос, – не его вина.

Перевернул все карты, полюбовался на результат. Глянул на Богдана удивлённо.

– Весёлая у тебя получается жизнь.

– Весёлая? – настороженно переспросил Богдан.

– Ага. Только в кавычках, больших и колючих. Врагу не пожелаешь. Но враг – птица редкая, его холить и лелеять надо. А вот для любимого человека – в самый раз, пусть, гад такой, мучается.

– Что?

– Прости. Я не специально, это карты, они сами так… Смотри, – Олег приподнял картинку с конструкцией, похожей на колесо обозрения в парке. – Колесо Фортуны. Понял? Это значит – изменить ничего нельзя. Даже не пытайся. А это вот…

– Падающая Башня, – узнал Богдан. Немудрено не догадаться.

– Да. Крушение всего, что можно. Но потом, знаешь ли, новая жизнь.

– Хорошая?

– Не знаю. Нет. Просто другая. Но кое-что будет. Путешествия, например. И ещё… ох, Богдан, какая там любовь у тебя! Жаль…

– Что – жаль?

– А, это я про своё. Сам на тебя виды имел, но – не судьба, получается. А за тебя рад, честно. Такой мальчишка славный. Молоденький совсем. Паж Кубков – это… в общем, повезло тебе. Только…

– Что? – снова переспросил Богдан. Встревожился. – Что – только?

– Две смерти между вами. Очень тяжёлые, очень нехорошие смерти. И без них – никак.

– Олег, так, может, ну её к чертям, эту любовь? Пусть лучше люди живут.

– Не получится. Колесо уже запущено, говорил же.

– А ещё что видно? Тут много карт.

– Много. И событий много. Ещё одна смерть будет, но тут по-другому человек уйдёт. Женщина, пожилая.

– Мама?

– Возможно. Не знаю. Так, стоп. Вот это интересно. Баба какая-то рядом с тобой. То есть, дама.

– Вера?

– Нет. Вера – вот она, Королева Посохов. Труженица, лошадка. От неё опасности нет, наоборот, твоя Башня нечаянно и по ней ударит. А это – Королева Мечей. Сам понимаешь, какая тварюга.

– Сестра, может быть?

– Кровного родства нет. А вот к мальчонке твоему она какое-то отношение имеет. Сестра или мать… не пойму. Нет, тут не родство, а какой-то ритуал, что ли. Секта, может быть? Или, знаешь, как подростки делают – руки режут и смешивают кровь. Тут как-то всё запутано очень.

– Понятно, – вздохнул Богдан. – То есть, ничего не понятно! Олег, а поконкретнее можно?

– Ага, с именами, фамилиями и адресами. Извини, Богдан, это карты, на них фамилии не написаны. И вообще… всё может оказаться неправдой. Существует такая штука, как многовариантность совокупности событий. То есть всё произойдёт, но в реальности «Икс», в то время как ты находишься в реальности «Игрек». Потому гадания иногда и не сбываются. А вовсе не оттого, что предсказатель – шарлатан и лжец.

– А как же… ты вначале сказал – Колесо, и ничего не изменишь.

– Так Колесо – часть предсказания. Может не сбыться и оно.

– Однако ты закрутил, – восхитился Богдан. – Я ведь тебе сначала поверил. Потом – нет. А теперь даже не знаю, как…

– Подскажу: имеешь право верить и не верить одновременно, – усмехнулся Олег, собирая карты с ковра. – Многовариантность же!

– Без бутылки не разберёшься с твоей многовариантностью.

– Так давай разбираться с бутылкой. А то смотри – светает уже, а мы ещё трезвые. Или – уже?

Богдан себя особо трезвым не ощущал. Хмель от вина, выпитого в гостях у Олега и Сашки, ещё не выветрился, или сказалось то, что рыжий колдун подпаивал его во время гадания… Голова кружилась, мысли путались. Может, это оттого было, что Олег рядом? Подумал: Яша где-то там, с Сашкой. Ну и пусть. А Олег – вот он. Руку протяни… И не только руку. Да?

Олег наполнил стаканы.

– Закуски нет?

– Никакой. Шоколадку отдал в качестве взятки. Вообще-то я её для тебя покупал.

– Спасибо, – рассеянно сказал Олег, шаря по столу. – Вот, нашёл. Печенье какое-то.

– Пойдёт. А за что пьём?

– За знакомство.

– Пили ведь уже.

– Так то всей толпой, а сейчас другой расклад. Ты и я.

Звякнули стаканом о стакан. Выпили залпом. Закусили печеньем. Это был сырный крекер, и Богдан совершенно не помнил, когда он покупал что-либо подобное.

– Знаешь, что я хочу, чтобы ты со мной сделал? – с задумчивой и нахальной улыбкой сказал Олег.

– Что же? – заинтересовался Богдан. Примерно догадывался, конечно.

Олег приподнялся на цыпочки и шепнул ему на ухо несколько слов. Богдан переспросил, притворившись, будто не расслышал, и получил в ответ призыв к активным действиям, сдобренный отличными нецензурными метафорами. Схватил Олега на руки, швырнул на постель, упал рядом. Нашарил под подушкой презерватив и тюбик со смазкой. Неужели сам припас, чтобы в нужный момент всё под рукой было, и забыл? Когда успел только?

…Проснулся Богдан, видимо, около полудня: солнце заполнило собой всю комнату, лежало на ковре тёплыми жёлтыми квадратами, светилось пронзительными бликами на выпуклом боку пустой бутылки и на раскатившихся по полу стаканах. Голова болела нещадно. Спину ломило, шея затекла. Желудок скручивало изнутри. Очень хотелось холодной минералки. Ну, или любой воды, лишь бы она была мокрая.

И всё же главным ощущением было – вот оно, счастье! Представлялось это счастье ему ярко и зримо, в виде некой абстрактной картины. На тусклом фоне физической боли, усталости, тошноты, жгучего стыда и отступившей на второй план вызванной мрачными предсказаниями тревоги крупными мазками проступала приятная опустошённость. Почему-то вспомнилось: «Невыносимая лёгкость бытия». Что за цитата, откуда это?

Такого с ним не происходило давно. Вероятно, никогда.

Олег лежал рядом. Спящий, он выглядел ещё моложе, почти ребёнком, и даже не мальчишкой, а девочкой, с этими прилипшими ко лбу и вискам мокрыми от пота кудряшками.

Богдан заставил себя встать с кровати. Оделся; поднял и поставил на стол стаканы; бутылку и обёртку из-под печенья выбросил в урну, использованный презерватив, стыдливо завёрнутый в бумажные салфетки, метнул туда же; джинсы и мятую рубашку Олега повесил на спинку кровати. И вовремя, потому что в дверь забарабанили. Накрыл Олега с головой простынёй, повернул ключ в замке. На пороге стояла Вера.

– Что ты с ним сделал, сволочь? – громким шёпотом произнесла жена Яши. – Он хотя бы жив?

Шагнула к кровати, откинула простыню. Довольный вид проснувшегося Олега её ничуть не обрадовал.

– Тьфу на вас, – сказала она. – Извращенцы. Содомиты.

– Ты сегодня на редкость вежлива и тактична, Вера, – заметил Богдан.

– Где Яша, сволочи?

– Вера, я здесь. Мы здесь! Всё в порядке, Вера.

Яша и Сашка вошли в комнату, где сразу стало тесно, шумно и весело. Сашка положил Олегу на подушку чистую футболку, паспорт и кошелёк. Богдану протянул бутылку воды, и тот от нахлынувшего чувства благодарности обнял его и чмокнул в щёку. По-дружески. Олег сказал:

– Вера, пожалуйста, отвернись. Мне надо одеться.

– Извращенцы! – ещё раз обозвала всех сразу Вера и гордо вышла в коридор.

Душ и прочие сантехнические излишества находились за пределами номеров – издержки дешевизны. Переключая воду с тёплой на холодную, с горячей на ледяную, Богдан, наконец, полностью пришёл в себя. Адская боль в висках перестала беспокоить, но лёгкое головокружение осталось, и это было даже приятно. С мокрыми волосами, с полотенцем, наброшенным на плечи, он проходил мимо администратора и увидел, как вчерашняя строгая дамочка раскрыла паспорт Олега и рассмеялась.