Через несколько минут повозка тронулась в обратном направлении, откуда приехала. Впереди сидела Сильвия с Джоном, а позади, тряслась на повозке троица, купленных рабов.

Невольничий рынок остался позади.

– Поверни к Елене, я хочу повидать её, – велела Себастьяну Сильвия.

Кучер повернул упряжку влево, и повозка въехала на узкую дорогу, вдоль которой стояли двухэтажные дома.

Над черепичными крышами городка нежно голубело небо. Среди сеньоров и дам, роскошные туалеты которых вызывали восхищение, сновали торговцы. Жизнь в городе кипела.

Дома, стоявшие вдоль дороги, по которой двигалась повозка Сильвии, были похожи друг на друга, словно это были близнецы. Между собой их разделял лишь маленький заборчик. У каждого заборчика была своя калитка.

Возле такого домика с маленьким заборчиком и калиткой остановилась повозка.

Джон помог Сильвии спуститься и она, открыв калитку, вошла во двор двухэтажного дома. Дверь распахнулась и на пороге показалась прислуга. Девушка вошла в дом и дверь за ней затворилась.

Хозяйка дома, радушно встретив Сильвию, пригласила её в гостиную.

Комната была украшена по последней моде. Сразу было видно, что дом принадлежал молодой особе.

Пригласив свою подругу в гостиную, хозяйка дома велела подать лимонад.

– Елена, сегодня очень душно на улице. И, если тебя не затруднит, попроси прислугу вынести воды на улицу, там меня ждут несколько человек, один из которых ребёнок.

Елена распорядившись, качнула недовольной головой и сказала:

– О, Сильвия, неужели ты опять ездила туда?

– Ты же знаешь, я не могу смотреть на этих несчастных людей. Конечно, я многого не могу для них сделать, но хоть малейшую помощь возможно им оказажу.

Елена ничего не ответила Сильвии.

В комнату вошла служанка и принесла бокалы с студеными напитками. Поставив их на маленький столик, и поклонившись, она удалилась.

Елена, взяв бокал, протянула Сильвии. Ничего больше не спрашивая о рабах, Елена повернула разговор в нужное ей русло.

– Сильвия, мой кузен Альберт очень часто спрашивает о тебе. Мне кажется, что ты ему нравишься.

Выпив холодного напитка, Сильвия ответила.

– Твой кузен очень хороший человек, но после смерти моего мужа я не готова к новым отношениям.

Однако Елена не унималась.

– Брось, дорогая, все знают, какой был у тебя Грегори, неужели ты сама не хочешь его забыть и предоставить возможность хорошему человеку занять его место?

Сильвия опустила свои чёрные бархатные ресницы, задумалась и с неуверенностью ответила своей подруге.

– Я подумаю.

Елена, воспользовавшись смягчением Сильвии, сразу перешла к решительным действиям.

– Дорогая, тогда разреши мне и моему кузену приехать к тебе на фазенду, ну, скажем через 2 дня.

– Вот за что я тебя люблю, Елена, так это за твой взбалмошный нрав. Всё у тебя так легко получается, а я так не могу.

Сделав не большую паузу, она добавила.

– Хорошо, я буду ждать вас.

В этой битве, хозяйка дома, своим упорством одержала вверх.

Елена была блондинкой, что очень контрастировало с Сильвией. Золотистые волосы, нежные и мягкие как шёлк, завитками спадавшие на плечи; огромные карие глаза, обжигающие своей красотой; рубиновые, точно спелая вишня губы, жаждущие поцелуя; лебединая шея и талия, – вот какова была сеньорита Елена.

Девушка обладала не много веселым нравом. Елена, в не полные 20 лет, была сиротой. Родители умерли, оставив ей огромное наследство. Самым ближайшим родственником и другом считался её кузен Альберт.

Уважаемый в городе человек, владелец крупного банка, Альберт, входил в десятку самых завидных женихов страны. Девушки мечтали о нём. Среднего роста, с белокурыми кудрями и тёмными глазами, он грезил лишь об одной женщине на свете, этой мечтой была Сильвия. Безумно влюблённый в подругу своей кузины, Альберт прилагал всевозможные усилия для расположения к себе девушки.

Сильвия, в отличие от своей подруги была полная ей противоположность. Её хрупкие беззащитные плечи обрамляли локоны чёрных волос, украшенные драгоценными камнями. Взгляд её был завораживающий, она смотрела своими зелёными, как изумруд глазами, сквозь ореол чёрных ресниц. Глаза этой женщины были способны как воспламенять, так и умиротворять. Не на много старше Елены, Сильвия была сдержана в своих чувствах. Их она спрятала где- то глубоко в душе, и ни кому не открывала, словно боясь чего-то. На её ангельском личике лежала печать горя и страдания, которые ей пришлось пережить в юношеском возрасте.

Простившись, Сильвия села в повозку и поехала домой. Елена, провожавшая её до повозки, стояла в некотором недоумении. Она смотрела вслед удаляющейся повозке, а в её маленькой головке крутились одни вопросы. Предметом её удивления оказался эскорт, который сопровождал её подругу.

– Надо сообщить кузену, что сегодня недотрожка вела себя куда более благосклонно, чем раньше. Может и в правду, Альберт сможет растопить её ледяное сердце?! О, как я была бы рада видеть их вместе. Но интересно, кто это мужчина, который сидел вместе с рабами в такой жуткой одежде? Ах, быстрей бы всё узнать!

Щебетала Елена, возвращаясь обратно в дом.

Вернувшись в гостиную, Елена сразу приказала прислуге идти к своему кузену и сообщить, что она ждёт его с приятными для него новостями.

– Сара, пошли кого-нибудь за моим кузеном, сообщи, что его ждут очень хорошие новости, пусть поспешит, я его жду.

Повозка, где сидели наши герои, уже успела проехать город и выехала на просёлочную дорогу. Это была обыкновенная узкая дорога, по которой можно проехать на колёсах. Чем дальше они отъезжали от города, тем всё реже и реже встречали людей. Вскоре всё опустело. Дорога тянулась вдоль тенистых рощ, которые, в свою очередь, сменялись полями. Солнце ещё стояло высоко в небе, но надвигалось то время, когда оно должно не минуемо опуститься и спрятаться за кроны зелёных деревьев.

Повозка ехала не спеша, плавно раскачивая наших путников. Они сидели, и каждый думал о своём. Девочка мирно спала на коленях у своего отца, иногда лишь вздрагивая во сне, будь-то видела что-то страшное. Лишь однажды она проснулась и тихо спросила.

– Папа, а мы больше никогда не увидим маму?

Отец её нежно поцеловал в лоб, и она снова погрузилась в сон. Глаза могучего чернокожего вдруг налились слезами, но, ни одна слезинка не капнула. Он смог побороть невыносимую боль, не показать никому, то, что было у него на душе. Он закрыл глаза и тихо стал напевать мелодию какой-то песни, нежно убаюкивая свою малышку.

Раб в лохмотьях тоже сидел тихо, но глаза его были полны решительных действий. Он готов был в любую минуту спрыгнуть с повозки и броситься в чащу леса, стремясь всеми силами к свободе, но что-то сдерживало его сейчас, он спокойно сидел и его взгляд был направлен в бесконечную даль.

Чудесный пейзаж расстилался перед взорами путников. Лучи солнца пробивались сквозь заросли деревьев. Когда повозка покидала приют рощ, она окуналась в просторные поля, обрамляющие дорогу. Здесь нет скалистых гор, редко попадаются озёра, но этот край был вдоволь насыщен романтическими долинами.

Джон, сидевший рядом со своей госпожой, спросил:

– Сеньора, вы не устали, может нам следует остановиться и сделать небольшой отдых?

– Нет, Джон, не стоит, со мной всё в порядке. Я думаю, что нам надо быстрее добраться до фазенды, там мы и отдохнём.

Так в безмолвии наши пассажиры доехали до фазенды «Роза ветров».

Господский дом был не очень огромен и сделан из прочного белого камня. Он был двухэтажный, с длинным балконом на втором этаже. Вокруг крыльца находилось много клумб с цветами. Иногда казалось, что это вовсе не клумбы, а ковры, сотканные из прекрасных цветов.

Повозка остановилась у крыльца особняка. К ней подбежали несколько рабов, один из которых подал госпоже руку и помог спуститься с повозки. Сильвия сразу отправилась в дом, на ходу бросив Джону приказание, чтобы он позаботился о вновь прибывших людях.