Пляж был пуст и безлюден, только у бетонной стены, беспорядочно наваленные друг на друга, громоздились лежаки. Дима оставил портфель с документами на одном из них и подошел к воде. Его обдало мелкими каплями. Потом он зачем-то снял ботинки и носки и закатал брюки. Зашел в море по колено – ледяная вода обожгла кожу. Глубоко, до боли в легких, вдохнул в себя запах моря. Еще немного постоял неподвижно, дожидаясь, пока следующая волна захлестнет его по пояс. Поднял голову к пасмурному небу, намертво склеил ноги хвостом и, сильно оттолкнувшись ото дна, одним прыжком ушел в пучину.

Отношения с едой складывались сложно. Это был тяжелый психологический роман со всеми крайностями: страсть-ненависть, страдания и разочарования, грозящие перейти в затяжную депрессию. Началось все в раннем детстве, когда маленькая Ева безумно и безоглядно влюбилась в еду. На радость родителям – ведь так удобно жить, когда ребенок кушает с аппетитом, за столом не капризничает, а послушно уминает все, что ему дали: кашу, суп, котлетки, запеканку… Не надо ни сказок, ни уговоров – ложечку за папу, ложечку за маму, ложечку за тетю Юлю. Знакомые умилялись: ах, какая пышечка! Что за щечки!

А дальше начались проблемы. Врач в детском саду огорошил маму приговором: лишний вес, полнота, переходящая в ожирение, срочно ограничить рацион! И вообще, ненормально, что пятилетняя девочка может одна уничтожить за обедом половину жареной курицы. Мама забила тревогу и посадила Еву на диету: творожок, фрукты, отварное мясо. И обязательно физкультура: бассейн, кружок хореографии, зарядка по утрам. Она была ответственной и правильной родительницей, к процессу взращивания чада относилась со всей серьезностью.

Увы. Затея с ограничением питания позорно провалилась. Маленькая Ева, остро ощущая нехватку калорий, проявляла чудеса изобретательности: клянчила добавку у воспитателей в детском саду, втихаря от родителей жаловалась на голодную жизнь сердобольным бабушкам у подъезда и даже воровала продукты из холодильника. Под матрасом своей кроватки она устроила стратегический запас на случай совсем зверского голода. Сюда складировались собранные тайком остатки дневных трапез, сладкие гостинцы, подаренные родственниками, и вообще любые съестные припасы, добытые правдами и неправдами. Ночью, когда родители думали, что она уже спит, Ева устраивала праздник желудка и наслаждалась своими сокровищами, не забывая, однако, оставить кое-что на черный день. Было очень обидно, когда тайна внезапно раскрылась: изумленная мама, учуяв запах протухшей колбасы, переворошила дочкину постель и с ужасом обнаружила секретные запасы. Остатки испорченной провизии были безжалостно уничтожены, а плачущую Еву сначала поставили в угол, а потом поняли, что это непедагогично, и решили отвести к психологу.

Специалист по детским душам долго задавал девочке не относящиеся к делу вопросы о том, нравится ли ей ходить в детский сад, не обижают ли ее сверстники, какие игры она любит, и что видит во сне. Потом Еве было предложено нарисовать картинки – себя, свою семью, своих друзей. Ева прилежно выполняла задания – она была послушной девочкой и (хотя и не видела сути проблемы) разделяла мамино волнение. После серии тестов психолог похвалил Еву за старание и произнес невнятную речь о трудностях роста, детских комплексах и необходимости больше разговаривать с ребенком о его внутренних проблемах. А в целом все нормально, сказал он: Ева – хорошая девочка, а лишний вес еще никому не помешал самореализоваться. Короче говоря, не мучайте ребенка, пусть ест что хочет, а то, что она толстая – так это у нее конституция такая.

Красивое слово «конституция» осталось с Евой на всю жизнь. В школе ее конституция явилась предметом насмешек и издевок одноклассников – ребята говорили, что ее надо освободить от уроков физкультуры, потому что она не влезает в хулахуп и может раздавить «козла». В секцию по гимнастике ее тоже не взяли из-за конституции: таких тяжелых гимнасток просто не бывает. В бассейн Ева ходить отказалась после того, как тренер обозвал ее «табуреткой» и «медузой».

Так и получилось, что единственный вид спорта, в котором Ева преуспела – это поглощение еды. Процесс был исключительно приятным, но результат угнетал: килограммы прибывали, размер одежды все увеличивался, а тут еще и рост оказался немалый – в отца. К пятому классу девочка обогнала по габаритам маму, а еще через пару лет оставила позади многих немелких взрослых.

В подростковом возрасте нагрянула новая беда: если раньше Ева ела с удовольствием, то теперь вместе с неземным блаженством от поглощения пищи она испытывала муки совести и страх последствий. После сытного обеда настроение неминуемо падало, а чувство вины, казалось, уже глубоко укоренилось в подсознании. Мама возобновила походы с дочерью по врачам: диетологи, психологи, гомеопаты и народные целители мелькали в жизни Евы как телевизионные рекламные ролики: манили обещаниями, убедительно демонстрировали уверенность, соблазняли картинками радужного будущего. Но ничего не менялось. Ева слушала, старательно пробовала новомодные методики, принимала таблетки, соглашалась с необходимостью ограничений в еде. Но… толстела, так как отказаться от привычной вкуснятины не могла. Изощрялась, врала себе и родителям, воровала деньги и покупала съестное.

Когда ей исполнилось семнадцать, мама совсем отчаялась и оставила все попытки что-либо исправить. А Ева очередной раз внимательно посмотрела на себя в зеркало и приняла твердое решение покончить с едой. Ведь именно в ней, в этой ненавистной пище – в колбасе, соленых огурцах, пирожных и фаршированных кабачках – коренилось ее несчастье. Надо просто определить своего врага, узнать его в лицо и дать отпор. Ева начала бороться.

Первый раз ее хватило на три дня. Целых три дня зверского, до головокружения, голода, самоистязания на грани сумасшествия, и все это ради высокой цели – похудеть! Влезть в прошлогодние джинсы (они так быстро стали малы, даже протереться не успели). Надеть облегающую маечку (и чтобы жир с боков не свисал валиками). И, может быть, даже пойти на дискотеку. Не танцевать, упаси бог, а просто постоять и покачаться под музыку – все так делают на дискотеке. Познакомиться с кем-нибудь. Начать встречаться с парнем. И чтобы он мог без отвращения обнять ее за талию, не увязнув при этом в складках жира. Мечты, мечты…

Какой же незначительной и мелкой показалась эта благая цель, когда Ева, не выдержав мук голода, дорвалась наконец до холодильника. Когда она, с отчаянием обреченной, уничтожала очередную восхитительно ароматную котлету, предварительно обильно полив ее майонезом, она вдруг подумала, что все принцы мира не стоят ее страданий. И пусть она на всю жизнь останется жирдяйкой, пусть никогда не выйдет замуж, зато какое же счастье – есть! Впиваться зубами в кусок, жевать, глотать – и плевать на весь мир!

Вопреки ожиданиям и пессимистичным прогнозам сочувствующих, Ева все-таки вышла замуж. Оказалось, что любителей настоящей, солидной женской красоты намного больше, чем утверждают глянцевые журналы. Осчастливив супруга – в отличие от нее самой довольно субтильного мужчину – своими внушительными размерами и широкой душой, Ева немного успокоилась, родила двоих детей и с удовольствием принялась кормить свою семью. Готовить она любила и подходила к этому занятию творчески и со вкусом. Украинский борщ, узбекские манты, спагетти по-неаполитански, азербайджанский плов и венский шницель сменяли друг друга на Евиной кухне и мирно сосуществовали, перевариваясь в желудках членов семьи, что, конечно же, свидетельствовало о братстве всех народов и успехе процесса глобализации, особенно в гастрономическом плане. Существовало также множество кулинарных рецептов, изобретенных самой хозяйкой и опробованных ею на домочадцах: куриное филе, запеченное в сметанном тесте; гусь, фаршированный грибами и грушами; семга, тушеная в молоке с черносливом; сырный пирог с печенкой, капустой и жареным миндалем. На радость гостям Ева изощрялась, подавая экзотические блюда тайской, бразильской и новозеландской кухни, без зазрения совести заменяя отсутствующие ингридиенты доступными – морковью, укропом, луком и чесноком (все равно состав никто не проверял). Выходило сытно, жирно, необычно и упоительно вкусно. С кухонной вытяжки от постоянной готовки капельками стекал жир, а кафель над плитой с трудом удавалось отмыть от стойкого липкого налета.