– Не знаю, – выдавил Ежик. Единственное, что он точно знал – что он не вытаскивал. Тут бы ему и рассказать, что нашел фонарик за батареей, но что-то его удержало: ведь еще раньше он подтвердил, что фонарь принадлежит ему, значит, про батарею уже нельзя говорить, получится, что наврал.

– Откуда у тебя эта вещь, Иван? – устало и даже, как ему показалось, доброжелательно спросила Галина Петровна и потерла лоб, как если бы она давно знала ответы на все вопросы, а спрашивала только потому, что это положено.

– Мне подарили, – ляпнул Ежик первое, что пришло в голову.

– Кто? – впилась в него взглядом Галина Петровна.

Ежик лихорадочно соображал, что бы соврать. Маму и папу в это дело лучше не приплетать – будет скандал. Ведь понятно же – речь идет о воровстве. Значит, будут разбираться, проверять. Надо кого-то далекого назвать, кого не станут вмешивать. Кого же? Бабушку? Тетю?

– Дядя подарил, – торопливо сочинил Ежик. – Дядя Петя.

– Дя-дя Пе-тя? – медленно и по слогам произнесла директор. – Наш завхоз?

И тут Ежик сообразил, что никакого другого дяди Пети, кроме школьного завхоза, он действительно не знает. Вообще, никаких взрослых знакомых по имени Петя у него нет. И отступать уже некуда.

– Да, завхоз. Дядя Петя. Сегодня подарил.

И Ежик посмотрел на директора максимально честными глазами – а вдруг поверит и отстанет? Вдруг ему повезет?

– С какой это стати завхоз дарит тебе подарки? – язвительно поинтересовалась директриса.

– А я ему помог парты двигать, – отчаянно соврал Ежик. – Я помог, а он за это подарил.

– Хорошо, – ледяным тоном проговорила Галина Петровна. – Сейчас мы пойдем к Петру Ивановичу и посмотрим, подтвердит ли он твои слова. Татьяна Николаевна, я попрошу вас присутствовать.

– Да, да, конечно, – вскочила учительница.

Ежик понял, что он пропал. Они вышли из кабинета – директор с фонарем, Татьяна Николаевна с чувством праведного гнева, отраженном на пылающем лице, и Ежик с горячим желанием провалиться сквозь землю. В ад, в преисподнюю, как можно глубже и дальше. Но пол не разверзся под его ногами. Шаги гулко отдавались в пустом коридоре, шел урок, и в школе стояла тишина, которую только через десять минут должен был разорвать на мелкие клочки пронзительный звонок, а после него рев вырвавшихся на волю юных созданий.

Оставалась крошечная надежда: завхоз дядя Петя не сидел на одном месте, хотя теоретически за ним была закреплена каморка под лестницей. В течение дня он перемещался по школе, где-то что-то ремонтируя, пересчитывая оборудование, контролируя исправность электропроводки и проверяя состояние сантехники. Найти его было сложно.

У входной двери бдительно дежурил охранник.

– Юра, где у нас Петр Иванович? – строго обратилась к нему директор.

Юра вытянулся.

«Скажи – не знаю, – мысленно молил Ежик. – Скажи – у него выходной. Нет, лучше, он уехал за новыми партами. И вернется завтра. Скажи, пожалуйста!»

– Петр Иванович в актовом зале проверяет стулья для завтрашнего собрания, – бойко и без запинки отчеканил Юра, как будто учил ответ всю ночь.

Мир рушился. Пока троица шла к актовому залу – две решительные дамы, олицетворяющие воинствующую добродетель, и один маленький преступник – перед глазами Ежика разворачивались картины из будущего: его обвиняют в воровстве и исключают из школы, а может быть, даже сажают в тюрьму; родители отказываются от сына-вора; он, весь в наколках, с такими же, как он, разбойниками и убийцами сидит за решеткой и хлебает тюремную баланду из железной миски. Но хуже всего – это стыд, жгучий, непереносимый стыд разоблачения, которое должно произойти через минуту, в присутствии директора и Татьяны Николаевны. Когда выяснится, что Ежик все наврал, что он – всего лишь трус, вор и подлец, когда весь мир узнает об этом… О, как же хотелось Ежику умереть на месте, только бы никогда не заходить в этот зал, не видеть завхоза, не переживать этот позор!

Дядя Петя, как обычно, в синем халате, в очках набекрень и с карандашом за ухом деловито копался у сцены безлюдного актового зала.

– Петр Иванович! – зычным голосом воззвала директор. – Можно вас на минутку, будьте любезны!

Завхоз поднял голову, удивленно заморгал, быстро приблизился, обводя всех троих недоумевающим взглядом: что могло от него понадобиться?

Галина Петровна выдержала паузу и торжественно произнесла:

– Петр Иванович, вы сегодня дарили вот этот фонарик вот этому мальчику?

И она вытянула руку вперед, держа двумя пальцами предмет Ежиковых несчастий.

– А? Что? – удивился завхоз, переводя взгляд с одного на другого. – Какому мальчику? Ему?

Дядя Петя непонимающе уставился на Ежика. Ежик зажмурился.

Директриса важно кивнула и повторила, проявляя чудеса терпения:

– Вы сегодня дарили фонарик этому мальчику?

Последовала пауза. Потом завхоз пожал плечами:

– Ну да, подарил. А мне зачем – дома валяется. Сын из заграницы презент привез, а я не пользуюсь. Думаю – подарю мальцу. Мальчишки – они такие штуки любят. Пусть играется.

Ежик медленно и очень широко раскрыл глаза. Галина Петровна помолчала. Потом осторожно спросила:

– А этот мальчик вам… помогает иногда?

– Да, – с готовностью отозвался дядя Петя. Шагнул к Ежику, неожиданно потрепал его по стриженой голове. Мы с ним… мы с этим ежиком приятели. Он все время помогает.

Раздался вздох – это Татьяна Николаевна вздохнула и тут же покраснела и смутилась. На несколько мгновений установилась мертвая тишина. Затем Галина Петровна медленно обернулась к Ежику и проговорила очень ровно и бесстрастно:

– Хорошо, Ежов. Иди в класс. Держи, – и протянула фонарь на раскрытой ладони.

Развернулась и величественно направилась к выходу из зала. Татьяны Николаевна – за ней. Недра школьного здания потряс пронзительный вой звонка. Урок закончился. Раздался топот и разноголосье спешащих в столовую оголодавших деточек.

Ежик остался стоять перед дядей Петей, тупо глядя на фонарик в своей руке. Потом поднял глаза. Дядя Петя смотрел вслед удаляющимся дамам. Потом перевел взгляд на Ежика. Вздохнул и сказал тихо, но настойчиво:

– Парень, положь это взад. Понял?

А потом прибавил:

– И не убивайся ты так. Жизнь – она… еклмн… такая, понимаешь? Все пройдет.

Ежик вышел из актового зала и поплелся по коридору, проталкиваясь сквозь шумную толпу. Стиснутый в ладони, металлический стержень жег кожу. Единственное, что Ежик понял – каким-то чудесным образом сегодня «еклмн» прошел мимо. Каким именно – загадка. И еще неясно – как завхоз угадал его прозвище?

Когда компания старых друзей собиралась вместе, время после разговоров о работе и перед подачей горячего обычно проводили за занимательными играми.

Сейчас уже не важно, кто в тот вечер предложил эту игру. Играть в нее начали от скуки, когда надоели подкидной дурак и лото. Удивительно, что при всей своей назатейливости, игра всем понравилась. Играли вшестером: бездетная пара – Тимур и Лида Козинцевы; хозяева гостеприимного дома, счастливые родители малолетних близнецов-хулиганов – Сергей и Наташа Смирновы; находящийся в постоянном поиске, а потому часто временно одинокий бизнесмен Дима Котов и двоюродный брат Сергея Георгий, для друзей просто Жора. Всех этих людей объединяла взаимная привязанность, в их отношениях не было места зависти, неловкости или стеснению друг перед другом: все знали все и обо всех, включая самые пикантные детали биографий и тщательно скрываемые от посторонних черты характера. Тем интереснее было играть, узнавая о старых знакомых нечто новое и неожиданное.

Согласно правилам игры, заранее были приготовлены записки с кратким описанием неких жизненных ситуаций – затруднительных, сложных, трагичных, неразрешимых. Словом, тех, в которые все присутствующие надеялись никогда не попасть. Ведь известно, что несчастье – это то, что случается у соседей, а не у нас. Тем не менее, все хорошо знают, что подобные неприятности существуют на свете и периодически происходят с кем-то. Наши герои не были исключением: каждый из них верил в свою счастливую звезду и с удовольствием фантазировал о гипотетических сложностях жизни. Следовательно, каждый участник мог записать на отдельном листочке свой вариант предполагаемого жизненного тупика.