Литмир - Электронная Библиотека

Недолгая идиллия в романе с едой закончилась, когда Ева перестала помещаться в пятьдесят шестой размер, а дочке стало стыдно появляться с ней на людях. Как-то некстати замаячил впереди призрак сахарного диабета, а муж ушел спать на диван в гостиную, объясняя, что на супружеской постели ему слишком тесно и жарко.

Борьба с едой возобновилась. Теперь сражаться было еще сложнее – вокруг все ели: дети завтракали, уходя в школу; отвратительно долго и громко жевал муж; жрали наглые телеведущие в многочисленных кулинарных программах; развязная полуголая девица на рекламном постере самозабвенно откусывала здоровенный кусок шоколадного батончика, а бедная Ева терпела и крепилась изо всех сил. Теперь она пыталась не просто воздерживаться от еды, но выработать к ней устойчивое отвращение, старательно припоминая все народные пугалки: как колбасу делают из крыс, сыр – из молока, в котором принимали ванну работники молокозавода, как травят овощи пестицидами. Ева пыталась представить себе синюшные, залежавшиеся трупики кур и гниющие куски мяса, из которых готовят полуфабрикаты… Получалось плохо. Очень хотелось кушать.

Ева срывалась, лопала до отвала, испытывала мимолетное блаженство – и все по новой: еще пара лишних килограммов, снова грызущее чувство вины, злость на собственное слабоволие, потом – заслуженное наказание. Вот тебе, получай, еще два дня голодовки! Нет, три дня! Пусть тебе будет хуже! Выдерживала двенадцать часов и бежала на кухню среди ночи, озверело вонзала зубы в отбивную и плакала слезами стыда и счастья.

Как-то вычитала в женском журнале про два способа разумного питания. Первый заключался в том, чтобы есть все, что хочется, но только до шести часов вечера. С шести до утра – ни крошки. Второй способ предполагал, что завтрак должен состоять из мюсли или овсяных хлопьев на воде, в обед разрешалось съесть тарелку жидкого супа, а ужин мог быть полноценным и включать в себя несколько разнообразных блюд. Журнал предлагал каждому читателю выбрать удобный для него вариант и гарантировал хорошее самочувствие и нормальный вес.

Ева послушалась умных людей и решила определиться с режимом питания. Она долго колебалась между двумя вариантами и наконец предпочла первый. До шести вечера она много и разнообразно питалась, преисполненная решимости голодать весь вечер. Однако вскоре после того, как пробило шесть, Ева решила, что второй способ все же больше подойдет ее организму, и отправилась плотно ужинать. Так прошло какое-то время: день начинался с варианта №1, а заканчивался вариантом №2. И хотя Ева старательно соблюдала все рекомендации, указанные для обоих режимов питания, она почему-то не худела. Видимо, журнал врал. Вот бессовестные эти редакторы – печатают всякую ерунду, а люди верят.

Одна умная подруга рекомендовала Еве отвлечься, переключиться с мыслей о еде на что-нибудь другое, не менее захватывающее. Найти себе хобби. Например, помогает шитье и вязание. Можно начать что-нибудь коллекционировать. Или читать, непременно что-то интересное, с продолжением. Словом, занять себя.

С иголками и спицами у Евы проблемы были с детства – пальцы слишком толстые, работать ими аккуратно и кропотливо не получалось. Собирать марки или монеты ей никогда не нравилось. А вот читать она любила, особенно жалостливые и слезливые рассказы про любовь. Поэтому сразу после разговора с подругой, Ева отправилась в книжный магазин и накупила книжек модной писательницы, известной тонким психологизмом и нестандартным подходом к описанию типичных жизненных ситуаций. Писательница была очень плодовита и регулярно выдавала житейские истории на тему «Вот что с людями делает любовь», над которыми плакали и умилялись домохозяйки всей страны.

Принеся домой драгоценный груз, Ева без промедления, занялась книготерапией – вместо приготовления обеда. Первая история увлекла ее сразу: переживания героини, имевшей несчастье полюбить женатого мужчину, Ева приняла близко к сердцу. Полтора часа и сто страниц, на протяжении которых писательница открывала читателям бесценную истину – на чужом несчастье своего счастья не построишь – пролетели незаметно. Одна беда: несмотря на крайне напряженную обстановку, персонажи повести постоянно жрали. Каждая встреча влюбленных сопровождалась трапезой – в лучшем случае в кафе за чаем и пирожными, а чаще – за обеденным столом (причем подробно перечислялось все съеденное и выпитое). Если герои отправлялись на романтическую прогулку по осеннему лесу, их непременно тянуло собрать грибов, которые они потом долго жарили, варили, тушили и употребляли – в сметанном соусе с отварной картошкой и укропом. Если в повествовании речь шла о свадьбе или дне рождения – автор книги не ленилась предоставить любознательным читателям подробный список блюд с описанием вкусовых и обонятельных ощущений. И даже оставшись в одиночестве и оплакивая свою разбитую жизнь, героиня грустно жевала бутерброд с семгой. При этом она вспоминала о прогулках с любимым по ночному Парижу, о жареных каштанах, которые они запивали красным вином… Тьфу ты, провались все пропадом! Ну почему они все время едят? Ну как тут можно отвлечься? Смертельно голодная Ева с досадой бросила книжки и обиделась на всю мировую литературу.

Другая опытная подруга посоветовала: дома, в семье, ограничивать себя в еде невозможно, надо поехать в специальный санаторий – там совсем нет еды, значит, нет соблазнов. Ева разыскала адрес, вызвала к детям бабушку, долго уговаривала мужа: тот ворчал и удивлялся, что санаторий без еды стоит дороже, чем турецкое «все включено». Уговорила. Собралась, поехала, с надеждой и опасениями: справится ли она, выдержит ли? Санаторий оказался обшарпанным, сильно нуждающемся в ремонте строением с протекающей в некоторых местах крышей. Зато с едой не обманули – ее действительно не было. Вместо завтрака пациентам полагалась очистительная клизма, вместо обеда – массаж, а ужин заменяла прогулка на свежем воздухе. Кроме воды без газа внутрь принимать было нечего. Еве стало страшно. Не просто страшно – жутко. Но не надолго.

В первый же вечер ее соседка по комнате – солидная и, судя по сему, не первый раз в таком месте оказавшаяся дама разложила на прикроватной тумбочке крупные ломти белого хлеба, нарезанный сыр и копченую колбасу. Кивнула ошарашенной Еве: угощайся. Что теперь, умирать, что ли? Все так делают. А кто не делает – в психушку попадает. Бери, не стесняйся, мне завтра еще привезут. А как же лечебное голодание, попробовала возразить Ева. Новая подруга не ответила – жевала. Только плечами передернула – совсем психованная, что ли? И Ева вздохнула и приступила к еде.

Из санатория Ева вернулась не похудевшая, но обогащенная новым опытом. И с твердой уверенностью: еда непобедима. В этом мире нет ничего могущественнее ее. Одолеть ее невозможно, но положено делать вид, что сопротивляешься. И Ева продолжала ломать комедию перед собой и окружающими: покупала штаны для похудения во сне, ходила в фитнес-клуб, время от времени считала калории и даже иногда вставала на весы (обычно утром, до завтрака, и только в том случае, если ей казалось, что она немного сбросила вес). К сожалению, впечатление почти всегда было обманчивым.

Занятия на тренажерах приносили моральное удовлетворение: Еве нравилось знать, что она борется. После спортзала она отправлялась в находящееся в том же здании биокафе и старательно изучала меню, составленное специально для поклонников здорового образа жизни. Выверенный баланс белков, жиров и углеводов, экологически чистые продукты – все это успокаивало и вселяло уверенность в правильности выбора. В конце концов, тарелочка тушеной кенийской фасоли или суп с пророщенными зернами пшеницы – вполне достойное вознаграждение за два часа потения на беговой дорожке. Можно даже добавить рагу из молодых овощей, маринованную спаржу и запеченного в листьях манго угря. Все очень диетическое, низкокалорийное, полезное.

Еще Ева пыталась соблюдать пост, для чего даже начала верить в бога и ходить в церковь. Во время Великого поста ей больше всего нравились Масленица и Пасха, остальное же время она потихоньку грешила, каждый раз прося у бога прощения. Впрочем, Ева искренне не могла понять, чем поможет всевышнему тот факт, что она, скажем, откажется от поджаристого бараньего ребрышка. И зачем богу нужно, чтобы она морила себя голодом? Выстаивая службу, Ева представляла себе аппетитные макдональдсовские гамбургеры, толстые церковные свечи напоминали ей сосиски в тесте, а лики святых почему-то вызывали в памяти глазированные сырки и миндальные пирожные. И, чтобы не искушать себя греховными мыслями, Ева ела. Лопала все – постное и скоромное. Кушала. Жрала. Трескала. Уминала, заглатывала, поглощала, хавала. Словом, с религией что-то не получилось. Наверное, она все-таки была атеисткой.

7
{"b":"643032","o":1}