– До чего? До случая с Фредериком Ван Хозеном?

– Так ты все знаешь? Но ведь тебе было всего восемь тогда!

– Конечно. – Джоанну, казалось, удивила неосведомленность сестры. – Я помню, как папа на весь дом кричал, что Ван Хозен должен жениться на тебе, потому что разрушил твою репутацию.

Если бы только это! Бросив взгляд на туалетный стол, Эди всмотрелась в свое отражение в зеркале, и внезапно ее обдала волна желания, чего она не испытывала годы, желания, которое Ван Хозен украл у нее.

– Значит, дело в этом, Эди? – вернул ее в реальность голос Джоанны. – Папа тогда говорил, что нам придется искать тебе мужа в Англии, потому что с твоей репутацией в Америке это невозможно. А…

Она замолчала так неожиданно, что Эди напряглась, а когда подняла на сестру взгляд, увидела проблески понимания в ее глазах.

– Так ты… поэтому вышла за Стюарта? Чтобы спасти репутацию?

Эди вздохнула и уклончиво ответила:

– Да, частично. Но ни о какой любви речи не шло. Не все браки совершаются по любви, солнышко.

– Я знаю.

– И не все браки, которые совершаются по любви, оказываются счастливыми.

– Но ты ведь могла бы постараться…

Могла бы она? Стараясь не обращать внимания на панику, которая всегда охватывала ее при обдумывании подобных вопросов, Эди покачала головой.

– Нет, не думаю. Слишком поздно.

– Нет, я отказываюсь это понимать! – воскликнула Джоанна. – Слишком поздно? Ты так говоришь, как будто уже старуха. Тебе всего двадцать четыре!

– Дело не в возрасте…

«Дело в стыде, боли и страхе». Она ненавидела эти эмоции, которые преследовали ее как тень, но за долгие годы к ним привыкла. И хотя сейчас они ей досаждали меньше, но все равно существовали и следовали за ней повсюду. Если их брак превратится в реальный, чего и хочет Стюарт, выполнения супружеских обязанностей она не вынесет.

– Я довольна своей жизнью и не хочу ничего менять. – Эди легонько пожала руку сестры. – Обещай: как бы ни сложились обстоятельства, ты согласишься с моим решением и будешь его уважать. Я должна быть уверена, что ты на моей стороне.

– Ты же моя сестра! – решительно заявила Джоанна. – Конечно, я на твоей стороне.

Но уже на следующее утро это утверждение вызвало у Эди множество сомнений. Когда они прибыли на вокзал Виктория, Стюарт ждал их на платформе. И увидев его высокую фигуру, окутанную, словно туманом, парами поезда, Эди тут же вспомнила их неожиданную встречу на платформе Клифтона два дня назад, которая перевернула ее устоявшуюся жизнь с ног на голову. Загорелое лицо, трость красного дерева с инкрустацией слоновой костью… Вокруг него все еще витала аура пришельца из далеких стран, с той лишь разницей, что на этот раз не было чемоданов, дорожных сундуков и портпледа из крокодиловой кожи. Единственное, что стояло у его ног, – это огромная корзина для пикников. И надпись на ней свидетельствовала о том, что это маленький символ Британии, как сливовый пудинг или королева Виктория.

– «Фортнум и Мейсон»? – не скрывая восторга, воскликнула Джоанна, заметив монограмму «Ф и М» на боку корзины. – О-о-о, Эди, смотри: «Фортнум и Мейсон»!

– Да, Джоанна, я вижу. – Эди перевела взгляд на Стюарта: – Взятка, ваша светлость?

– Называйте это как вам угодно, дорогая. Для меня это просто ленч. – Он приподнял шляпу и поклонился. – Доброе утро, леди.

Заметив Нюхлика, крутившегося у ног Эди, Стюарт наклонился и потрепал его по спинке.

– Хелло, старина!

Песик оживился и, принюхиваясь, присматриваясь к корзине с ленчем, радостно замахал купированным хвостиком, а потом попытался поддеть крышку носом. Стюарт подхватил терьера на руки и с улыбкой, но твердо сказал:

– Нет, приятель, это не для тебя.

– Ваша светлость, позвольте мне взять собаку, – вышла вперед Ривз. – Лучше, если он посидит в своей корзинке, пока мы едем в поезде.

– Да, и возьмите свой билет. – Стюарт сунул трость под мышку и достал из нагрудного кармана объемистый конверт, где лежали четыре билета. Один из них, в вагон второго класса, он протянул горничной. – Ваш ленч я оплатил, так что не беспокойтесь.

– Спасибо, ваша светлость. – Ривз, этот верный опытный гренадер, приподняла уголки губ, что, видимо, означало улыбку.

Эди, не в силах поверить своим глазам, быстро прошептала, когда Ривз отошла на приличное расстояние:

– Что вы сделали с моей горничной?

– Эди, побойтесь Бога! – пробормотал Стюарт, с деланным возмущением посмотрев на нее. – Как джентльмен, я не могу отвечать на столь неуместные вопросы. – И с этими словами он надел шляпу, смахнул несуществующую пушинку с рукава пальто, переложил трость под другую руку и, обратив внимание на Джоанну, которая, подобно Нюхлику, пыталась заглянуть под крышку корзины, воскликнул: – Эй, не подглядывать!

Девушка тотчас выпрямилась.

– Но я так люблю «Фортнум и Мейсон»! Это мой любимый магазин в Лондоне. И Эди тоже!

– Правда? – Он взглянул на Эди и не смог сдержать улыбку. – Значит, я угадал!

Его улыбка была слишком самоуверенной, чтобы она могла промолчать.

– Вы, кажется, пребываете в прекрасном расположении духа сегодня?

– И это вас беспокоит? – Он широко улыбнулся. – Уже начали волноваться?

– Я не волнуюсь, а удивляюсь, – сухо проговорила Эди и кивком указала на корзину у его ног. – Вы действительно думаете, что подобным образом можете завоевать мое расположение?

– Нет. И потом, это вовсе не для вас, а для Джоанны.

Девушка захлопала в ладоши.

– Для меня? Ах как это здорово!

Эди посмотрела в смеющиеся глаза Стюарта.

– Не могу поверить: вы что, решили подкупом склонить мою сестру на свою сторону?

Он с виноватым видом развел руками.

– Но в этом нет ничего постыдного.

– Вы, должно быть, дошли до отчаяния, если решились на такую тактику, – сказала она, стараясь придать голосу больше убежденности, чем чувствовала. – Но Джоанна моя сестра и вы не смеете так поступать.

– Кажется, там шоколад?

Джоанна снова склонилась к корзине, но Стюарт кончиком трости прижал крышку, прежде чем она смогла получить ответ на свой вопрос.

– Я сказал – не подглядывать. Дождитесь ленча и тогда все увидите. А пока будьте умницей и возьмите лучше свои билеты. Ну что, пора садиться?

И не ожидая ответа, Стюарт поднял корзину и пошел к поезду, а Джоанна следом за ним. Эди держалась чуть в стороне, наблюдая, как он шагает по платформе, и хотя казалось, что нести тяжелую корзину труда ему не составляет, не могла не заметить, как неестественно напряжена его правая нога, и подумала, что лучше было бы нанять носильщика. Когда они остановились у вагона первого класса и Джоанна уже поднялась, Эди повернулась к нему и указала на корзину:

– Может, лучше мне ее взять…

– Нет, спасибо. Я справлюсь.

– Ну хорошо: если не я, то, может быть, носильщик…

– Я никогда так хорошо себя не чувствовал, как сейчас, уверяю вас.

Он хоть и сказал это легко, но Эди безошибочно уловила властные интонации и поняла: спорить не следует. Она поднялась в вагон, но прежде чем пойти следом за сестрой по проходу между креслами с мягкими высокими спинками, оглянулась через плечо. Стюарт смог преодолеть ступени: с корзиной в одной руке и тростью в другой, – но Эди не могла не видеть, что далось ему это непросто: заметила гримасу боли на его лице и пожалела, что не настояла на своем.

– Эди? – донесся до нее из другого конца вагона голос сестры, но она не обернулась, наблюдая за мужчиной, который шел к ней по проходу.

Когда он остановился перед ней, Эди спросила:

– Вы всегда так упрямы?

– Боюсь, что да. – Он улыбнулся. – А вы не думаете, что пора сдаться?

– Эди! – снова раздался голос Джоанны, на сей раз нетерпеливый и резкий. – Прекрати спорить и посмотри!

Глубоко вздохнув, она мысленно поблагодарила Джоанну за то, что оторвала ее от этих пронзительных серых глаз, и обернулась. Сестра стояла в нескольких шагах от них и широко улыбалась.