– То есть я как раз подпадаю под эту категорию и должен сыграть на ее чувствительности?
– А что здесь плохого? Ну, не хотите, чтобы вас жалели, могу предложить и другие способы добиться ее расположения. – Помолчав, она доверительно улыбнулась ему. – Да, если захочу, то мне ничего не стоит обвести Эди вокруг пальца.
Возможно, это правда. Между сестрами определенно существовало как минимум одно различие: Джоанна была безнадежно избалована.
– Вы очень добры, дорогая, – сказал он, улыбаясь в ответ. – И, как я полагаю, вы делаете это от всего сердца?
Хлопая ресницами, она подняла на него абсолютно невинные глаза.
– Да, я хочу, чтобы моя сестра была счастлива.
– Будем считать, что я верю вам, и все же… Послушайте, детка, выкладывайте все как есть. Договаривайте, раз уж начали.
Она усмехнулась, однако явно без малейшего раскаяния.
– Я не собираюсь жить в этом пансионе…
– Ах вот оно что! Но почему вы решили, что я могу переубедить вашу сестру?
Ее ответ был прост, краток и слишком циничен для девушки ее возраста:
– Скажите ей, что я мешаю вам наслаждаться друг другом, и тогда она точно захочет оставить меня дома.
Стюарт невольно посочувствовал Эди, а Джоанна как ни в чем не бывало спросила:
– Ну что, договорились?
Он улыбнулся, вспомнив, как то же самое сказала ему Эди пять лет назад.
– Вы опять напомнили мне вашу сестру.
– Значит, да? – Она потянулась вперед и протянула руку.
Ему, безусловно, не нравилось это соглашение: он видел в нем что-то нехорошее, – но эта девушка прекрасно знает свою сестру, куда лучше, чем он.
– Почему нет? Как вы сказали, мне пригодится любая помощь.
Когда они ударили по рукам, он подумал, что заключил уже вторую сделку, и опять с американкой, – по всей видимости, это судьба.
Что ж, все это достаточно занятно, но сейчас перед ним стояла другая задача – им с Эди предстоит коренным образом изменить совместную жизнь, сделать их брак совершенно иным. И когда Стюарт вспомнил ее испуганное лицо на перроне, ему стало понятно, как непросто ей было пойти на эту сделку.
Стюарт не особенно хорошо знал женщину, на которой женился, но в одном был совершенно уверен: терпение не относится к ее достоинствам. Как только они с Джоанной вышли из кареты, остановившейся перед тяжелой дубовой дверью особняка, Эди поспешила к ним навстречу, а следом за ней – экономка и дворецкий.
По всей видимости, желание приветствовать их не входило в ее планы, потому что лицо Эди было мрачнее тучи.
– Что, ради всего святого, вы здесь делаете? – спросила она, подойдя к карете.
Стюарт открыл было рот, намереваясь ответить, но понял, что обращаются не к нему.
– Почему вы не на пути в Кент, юная леди? – обратилась она к Джоанне, не обращая на него внимания.
Девушка пожала плечами.
– Я опоздала на поезд.
– Опоздала? – эхом повторила Эди. – И как же тебе это удалось? Ты ведь уже вошла в вагон, как и миссис Симмонс. Кстати, где она?
– Она? О, наверное, на пути в Кент. Просто у меня не было времени ее ждать. Я едва успела выскочить из поезда, когда он тронулся.
– О господи, ты выпрыгнула из поезда? На ходу? О чем ты думала? Ты могла сломать себе шею. – Эди опустила глаза, ее гнев растаял, и на смену ему пришло беспокойство. – С тобой все в порядке?
– Не сердись, Эди. Все хорошо. Я так удачно прыгнула, что даже лодыжку не подвернула.
– Но все могло кончиться иначе! Скажи, почему… почему ты так поступила?
– Разумеется, потому что Маргрейв вернулся домой. – И она кивнула в сторону Стюарта. – Я слышала, как ты произнесла его имя. Он вернулся, и теперь здесь будет так интересно, что мне не хочется что-либо пропустить.
– Ничего интересного не будет, – заверила ее Эди, – потому что Маргрейв не останется здесь надолго. – И добавила, прежде чем Стюарт смог опротестовать ее утверждение: – Так же, как и ты, моя маленькая сестренка. Завтра же ты уедешь.
– Но он же мой шурин, поэтому неудивительно, что я хочу узнать его получше. Ведь мы виделись с герцогом лишь однажды и я его едва помню. И между прочим, – добавила она возмущенно, не давая Эди возразить, – почему ты не рассказала, что он был ранен в Африке?
– Ранен? – Эди, явно шокированная этим сообщением, повернулась к Стюарту, но он не собирался играть на ее чувствах. О, ради бога! Жалость не то, что ему нужно.
– Пустяки, – в надежде прекратить обсуждение этой темы бросил он предупреждающий взгляд на Джоанну. – Ничего серьезного.
– Это не пустяки! – возразила Джоанна, глядя на сестру. – Львица его чуть не загрызла.
– О господи! – вырвалось у Эди. – Стюарт!
– Не загрызла, а чуть-чуть попробовала: ей, видимо, не понравился мой вкус.
Прижав руку к губам, Эди медленно опустила взгляд на его ногу и пробормотала:
– Так вот почему… эта трость? А я не поняла…
В ее глазах было столько боли, что Стюарт испугался и поспешил возразить, стараясь говорить без трагизма:
– Не так все ужасно. Конечно, мой теннис полетел ко всем чертям и подъем по лестнице потребует больше времени, чем обычно, но в остальном… – Он помолчал, небрежно пожимая плечами. – Я вполне здоров.
– Вовсе нет, – вмешалась Джоанна. – Он хромает.
– Я не хромаю!
В отчаянии оглядевшись вокруг, он заметил высокого мужчину в черном, который стоял у входа в дом, и, подумав, направился прямо к нему, а проходя мимо Эди, старался хромать как можно меньше.
– Уэлсли! – Как я рад вас видеть.
– Ваша светлость. – Дворецкий поклонился, а когда выпрямился, его вид заставил Стюарта поблагодарить британское общество за прекрасное обучение слуг. – Так приятно видеть вас дома.
– Спасибо. – Его взгляд скользнул мимо дворецкого. Когда-то обшарпанный фасад дома сейчас выглядел совсем по-другому. Ясно, что он подвергся основательному ремонту. – Как я вижу, все идет своим чередом?
– Да, именно так. Очень хорошо. – Уэлсли с легким неодобрением взглянул на расстегнутый воротничок герцога и отвел глаза. – Мистер Джонс следует за вами в другой карете или…
– Джонс не приедет, – перебил Маргрейв, – но скоро прибудут остальные вещи. – Он повернулся, чтобы поздороваться с домоправительницей, которая стояла рядом с дворецким. – Миссис Гейтс, приятно вас видеть здесь.
– Спасибо. Буду здесь столько, сколько Господу угодно. – Ее продолговатое лицо сложилось в улыбку.
– Рад слышать это. У вас найдется горничная, чтобы приготовить мои комнаты? Простите, что не потрудился заранее сообщить о своем приезде.
– Конечно, сэр, ваши комнаты будут тотчас готовы. И если мистера Джонса пока нет, то, я уверена, Эдвард сможет заменить его. – И она жестом указала на молодого человека в ливрее, что стоял слева от нее.
– Его светлости не нужен другой камердинер: до тех пор пока не приедет мистер Джонс, с ним буду я, – заявил Уэлсли.
– Джонса не будет. – Стюарт вздохнул и провел рукой по лицу, напоминая себе, что слуги имеют право знать. – Он погиб.
– Что? – воскликнула Эди, но он не обернулся, а ответил дворецкому:
– Но и вам, Уэлсли, нет необходимости исполнять обязанности камердинера. Спасибо за предложение: я справлюсь сам.
– Вы… сами?
К искреннему удивлению обоих слуг, к ним присоединилась Эди:
– Но, право же, вам нужна помощь. Как можно обойтись без камердинера?
– Я привык все делать сам и – во всяком случае сейчас – настаиваю на этом. Уэлсли, вы… – Голос его прервался, он кашлянул и начал снова: – Вы сообщите другим слугам о Джонсе? Я знаю, к нему многие были очень привязаны.
– Конечно, ваша светлость.
– Спасибо. Миссис Гейтс, пока вы готовите комнаты, я подожду в библиотеке.
Радуясь, что библиотека на нижнем этаже, он кивнул слугам и захромал по ступеням в дом, надеясь, что теперь можно не притворяться, что с ним все в порядке.
Сегодня его поразила Эди: можно подумать, у нее есть сердце. И хотя сочувствие могло бы смягчить ее характер, он не собирался воспользоваться этим, чтобы уговорить ее по-иному взглянуть на их брак. Тот день, когда он воспользуется жалостью, чтобы завоевать женщину, будет последним в его жизни.
