Когда я достиг многоэтажного здания парковки, мое тело ощущалось как раскаленная топка паровоза, слюна сухой и вязкой пленкой обволакивала щеки изнутри. К счастью, машина была на своем месте — видимо, Феликс ей не пользовался. Я в считанные секунды проник внутрь черного хэтчбэка и, наконец, впервые по-настоящему сделал остановку. Я постарался успокоиться и очистить разум, перевел дыхание, опустошил бутылку воды, стоявшую между сидениями. Положив руки на руль, я заметил, что они дрожали; меня трясло со страшной силой, вставить ключ в ячейку оказалось задачей из разряда продевания нитки в иголочное ушко. Я снова опустил руки, выдохнул и попытался забыть обо всем.

Вскоре дрожь отступила, я завел машину и не спеша вывернул с парковочного места. По мере того, как я набирал скорость, состояние мое приближалось к спокойствию, необходимому для управления автомобилем. И тут неожиданно на моем пути появился покатый капот компактного универсала, которым обычно управляют взрослые тетушки. Машина загородила проезд наполовину, из нее вышла как раз такая женщина, за пятьдесят, и встала посреди тоннеля. Ее суровый взгляд был полон решимости остановить меня, но я был не намерен так просто сдаваться, вопреки ее ожиданию, я сильнее надавил на газ и с треском протаранил переднее колесо легковушки, так что ее отбросило на ближайший бетонный столб. Из-за резкой встряски и летящих осколков, я на секунду потерял ориентацию; вновь поймав глазами дорогу, я увидел почти вплотную гранатовые бусы и бордовую блузку; женщина, потеряв всякий страх, бросилась ко мне на капот. Ее горящее от ярости лицо маячило в полуметре от меня, а ноги беспорядочно мотались над дорожным полотном. Ужас от происходящего не давал мне опомниться. Устремив взгляд вперед, я увидел приближающуюся стену и резко дал по тормозам, женщина слетела с капота, ее яркие туфли промелькнули в световом пятне фар и скрылись вместе с ней где-то под капотом. Я в ужасе выбежал из машины, она лежала без сознания возле бампера, бусы были разбросаны вокруг, вероятно, она ударилась головой о стену в полете. Не было времени поддаваться шоку, возможно, если бы я смотрел на все это со стороны, я бы застыл в цепенящем ужасе, но я был в центре событий, и понимание допустимости для меня вышло из привычных границ. Бегло осмотревшись, я взял женщину под руки и поволок к багажнику. Поднять и уложить ее было непростым делом, к счастью, за то время, что я управлялся с ее расслабленным и оттого особенно увесистым телом, никто не выезжал с парковки. Она издавала нечленораздельные звуки, благодаря чему я понял, что она была в сознании. Это навеяло мне идею заклеить ей рот скотчем, а также связать руки и ноги, чтобы в багажнике она, а точнее он, не смог шуметь, привлекая внимание прохожих.

Я не знаю, был ли это шок или защитная реакция нервной системы, я почти в полном спокойствии сел за руль и с невозмутимым видом завел машину, заранее готовясь ко встрече со случайными взглядами на улице. Я отдавал себе отчет в том, что волнение мое было связано, в первую очередь, с опасностью быть замеченным — как Феликсом, так и полицией. Я остро ощутил тот момент, когда перешел грань закона. Возможно, мои действия на парковке не попали в поле зрения камер наблюдения, или попросту никто не обратил на них внимания; так или иначе, я чувствовал себя преступником и был уверен, что рано или поздно мое преступление будет раскрыто. Вместе с тем, по мере движения по людным улицам, я обретал уверенность, вскоре я начал думать о том, что делать дальше. Первым делом, я осознал, что у меня появилась кровь Феликса, и это, как минимум, позволяло мне начать исследования.

Я ехал неизменно прямо, пока, неожиданно для себя, не повернул налево. Вскоре я осознал, зачем сделал это: первоочередной задачей для меня было найти Настю, и притом быстрее, чем это сделает Феликс. К счастью, я знал наверняка, где ее искать: в это время она была на работе, в рекламном агентстве. В середине рабочего дня путь в центр города оказался достаточно свободным, и с моим неуверенным вождением дорога заняла не более получаса. С высоты моста город выглядел обыденно и даже спокойно, мне бы и в голову не пришло, что этот миллионный мегаполис мог быть ареной для охоты — охоты на меня. На пути мне не встретилось ничего подозрительного — никаких следов Феликса. Вероятнее всего, он меня потерял.

Обстоятельства были на моей стороне, стоя на светофоре, я застал Настю переходящей через дорогу; она плыла в кремовом летнем платье, с ноутбуком на плече и со стаканом кофе в руке. Для меня это стало такой же неожиданностью, как и для нее. После секундного ступора я выскочил из машины и цепко схватил ее за руку:

— Некогда объяснять, садись в машину! — Глаза мои горели. Предполагаю, насколько озверело я выглядел в тот момент.

— Что случилось? — Она была удивлена, но ничуть не напугана.

Я не стал больше повторять и лишь настойчиво открыл перед ней дверь. Светофор, меж тем, дал зеленый свет, и водители позади начали судорожно сигналить. Я саркастически исполнил перед ними извинительный жест, дождался, когда Настя сядет в машину, сел за руль и неровно, резко тронулся.

— Решил показать мне, как ты научился водить? — Спросила Настя под чьи-то злые крики в мою сторону.

— Нет. — Односложно ответил я, концентрируясь на дороге.

— Тогда ради чего я пропускаю совещание с ген. диром?

— Я скоро все объясню. Ты в опасности, и я тоже.

Собранно, внимательно осматриваясь, я повернул налево. Мой ближайший план все яснее вырисовывался: отвезти Феликса в тихое место, взять его кровь и отпустить, после чего отвезти Настю в тихое место и придумать, что делать дальше. Главная проблема была в том, что я понятия не имел, сколько Феликсов за мной охотилось и знали ли они о моем местоположении. За долгое время никто не бросился к нам на капот, и я решил, что они нас так и не нашли.

Первым делом, я сделал остановку у магазина мед. техники.

— Ты куда? — Остановила меня Настя.

— Любимая, я быстро, никуда не уходи. — Я был уверен, что она поймет меня правильно, что бы я ни натворил, ведь во всем, что я делал, был отголосок моей любви к ней.

Когда я вернулся с комплектом шприцов и пробирок, Настя посмотрела на меня, как на маньяка. Я даже не представлял, как рассказать ей всю эту абсурдную историю про Феликса, любой разумный человек послал бы меня на моменте про снимок сознания.

Настя терпеливо молчала, как порядочная жена психопата, пока сзади не донесся глухой стук:

— Что это?

— Где?

— Это из багажника? — Ее строгий взгляд требовал ответов. Тут я понял, что изображать недоумение было уже неуместным.

— Да, там у меня…

Вместо того, чтобы закончить фразу, я резко тронулся. Ехать, не останавливаясь, было единственным верным решением в тот момент. Она продолжала смотреть на меня сурово и неутомимо, так что висок мой горел от проникающего излучения ее глаз. Очень скоро я не вытерпел и повернулся к ней — не потому что меня одолела ее немая настойчивость, а потому что я знал: в этот момент ее взгляд был настолько прекрасен, что мог в один миг снять с меня груз того ужаса, который я пережил утром. Я смотрел на нее, как сумасшедший, продолжая давить ногой на акселератор. Раньше именно она была центром безумия в нашей паре, но теперь я начал чувствовать, что превзошел ее — впервые в ее глазах я увидел страх. Она не выдержала и посмотрела на дорогу.

— Андрей! — Никогда прежде она не кричала моего имени так громко.

Я повернул голову и увидел стремительно приближающийся багажник полицейской машины. Рефлексы сработали мгновенно: я, что было мочи, дал по тормозам, автомобиль со звонким скрипом прочертил две полосы на асфальте и остановился в полушаге от препятствия.

"Только не сейчас…" — В отчаянии я надавил любом на руль. Не представляю, о чем подумали полицейские, увидев нас в зеркале. Я готовился к худшему. Два рослых офицера вышли из машины и посмотрели на нас, как на зайцев, угодивших в капкан. "Вот и конец погони", — подумал я. И тут я посмотрел на Настю: она держалась уверенно и невозмутимо. Пожалуй, лучше б она была за рулем, а не я.