− Она была невинна, − прошептала она с горечью, когда Эеншард приблизился.

− Так я это и сказал, − шикнул Эеншард, упираясь кулаком в стену. – Если я предложу ей денег – это ее оскорбит?

− Оскорбит, − ответила синеглазая куда мягче.

− А что она примет в качестве извинений?

− Тут извинениями ничего не изменишь.

− Но это единственное, что я могу, − признался Эеншард, глядя собеседнице в глаза.

− Вы правы, но это не ваша вина. – Она мягко коснулась его плеча, глядя уже без страха и не защищаясь. − Простите меня за грубость, вы не заслуживали от меня таких слов.

Воодушевленный такими речами, Эеншард едва не коснулся ее талии, но она остановила его руку теперь уже без опаски и сообщила:

− Но я не хочу быть вашей женщиной, поэтому прошу, не прикасайтесь ко мне.

Он убрал руку, на что она благодарно кивнула.

− Как ваше имя? – спросила она.

− Эеншард Клен Дерва.

− Принц Эштара? – удивленно спросила женщина. – Тот самый, что почти разорил Фрет?

Он только нахмурился, но не ответил.

− И не жалко вам страну, города которой вы превращаете в руины?

Эеншард ответил не сразу, пытаясь понять, зачем она это спрашивает, так пристально глядя ему в глаза, а потом все же заговорил, удивляясь тому, как сильно стучит его сердце в груди. Он уже не чувствовал холода, его не раздражал мех и даже потрескавшиеся руки не болели, когда он смотрел в ее глаза. Обычно он утверждал, что ему неведома жалость, но этой женщине он не смог соврать.

− Не я решаю с кем и как воевать, − ответил он приглушенным басом. – Я только выполняю приказы короля, как делал бы это любой воин на моем месте.

− Тогда простите мой вопрос. Теперь я буду знать правду.

Она хотела ускользнуть, но он поймал ее за руку и был готов мгновенно отпустить, если она возмутится. Главное было удержать ее еще хоть на миг, но она не стала возмущаться, даже освободиться не пыталась, обернувшись. Только в глаза посмотрела с волнующим интересом.

− Как вас зовут? – спросил Эеншард, желая знать хотя бы имя.

− Ленкара.

− Как принцессу?

− Как принцессу, − улыбаясь, ответила она.

− Можно я еще спрошу?

− Спросите.

Она даже улыбнулась уголками губ.

− Почему нет? – прямо и даже чуть резко спросил Эеншард, с трудом сдерживая желание крепче сжать ее пальцы и притянуть ее к себе так, чтобы она ощутила его желание даже сквозь теплые одежды.

Ленкара посмотрела внимательно, почти нежно, будто думала о том же, но ответила, как и полагалось аристократке в беседе с варваром:

− Не нужны причины для отказа, если нет причин, чтобы согласиться, если вы, конечно, понимаете, о чем я говорю.

Он понимал, потому спрашивал о другом, все же сжимая ее ладонь.

− Когда я могу увидеть вас снова?

− А вам угодно меня видеть?

− Да.

− Тогда вам непременно повезет увидеть меня вновь.

Она мягко освободила руку и скрылась на лестнице, заставляя мужчину провожать ее взглядом, машинально почесывая шею. Он не знал как, но был уверен, что эта женщина должна принадлежать ему, потому что он любил захватывать самые неприступные крепости.

Ленкара расчесывала свои длинные белые волосы, придерживая их, чтобы они не касались пола, в тот момент, когда в дверь постучали.

− Войдите, − тут же отозвалась она, перекидывая волосы через руку, чтобы встать если придется.

Визита она не ожидала, потому даже испугалась, но тут же улыбнулась, заглянувшей в комнату маленькой дочери трактирщика. Она весело подбежала к креслу, протянула Ленкаре деревянную шкатулку.

− Вам просили передать.

− Кто? – удивилась Ленкара, открыв подарок.

− Мне велели не говорить.

Ленкаре и не нужен был ответ. Она догадывалась, кто это может быть, понимала, что эштарский принц не отступит так легко, ждала от него знаков внимания и была уверена, что найдет в шкатулке очередное вычурное украшение, которое ей дарили другие принцы. Такой подарок заставил бы Ленкару рассмеяться, но в шкатулке не было золота, только эштарские сладости. Это было так неожиданно и в то же время волнительно, что Ленкара прикрыла губы руками, пряча улыбку, а потом поворачивая шкатулку к девочке.

− Возьми немного, − предлагала она.

Та поджала губы и отрицательно покачала головой.

− Мне дали вот такую жменю! – призналась она, складывая ладошки вместе, и тут же жалобно добавила: – Я лопну, если съем еще хоть немного.

− Понятно, спасибо, что принесла ее мне.

Захлопнув шкатулку, Ленкара встала, выпустила девушку и выглянула в коридор. Как она и ожидала, эштарский принц стоял у стены чуть поодаль, задумчиво почесывая шею.

− Вы пытаетесь быть дружелюбным? – спросила Ленкара, изучая мужчину.

Тот посмотрел на нее, сверкнув черными глазами, и убрал от лица руку, позволяя Ленкаре заметить перемены. Если бы не одежда и черные глаза, Ленкара не узнала бы в этом человеке принца, с которым говорила утром. Он сбрил бороду и оттого показался ей совсем молодым и очень простым, словно перед ней был не воин, а сын простого торговца, видевшего несколько схваток с разбойниками и умевшего защищать себя и свое имущество.

− Дружелюбным? − переспросил Эеншард грубым басом и, подумав, тут же ответил: – Наверно.

− Тогда, может, зайдете? − предложила Ленкара. – Я вас горячим кронтом напою.

Эеншард понятия не имел, что такое кронт, но согласно кивнул, несмело шагнув к ней. Зайдя в комнату, он сразу замер, наблюдая за тем, как женщина быстро сложила волосы на затылке и закрепила двумя деревянными зажимами, а затем сама поставила в огонь в камине некий металлический кувшин. Было в этих ее простых движениях что-то завораживающее, что-то такое, что Эеншарду от молчания становилось неспокойно, и он говорил почти невпопад:

− А ваша служанка…

− Ида.

− Да, наверно, − Эеншард снова почесал шею, понимая, что делает это уже не из-за раздражающего меха, а просто от странного чувства неловкости, из-за которого остро хотелось занять чем-то руки. – Ида хоть в порядке?

− Она не может быть в порядке, но я думаю, что с ней все будет хорошо со временем, а пока она нуждается в отдыхе и покое.

Ленкара накрыла кувшин крышкой, опустив ее с помощью крючка, только затем обернулась и взглянула на крупного мужчину, стоявшего как робкий мальчишка у двери. Она никогда не видела таких больших людей, высоких, с плечами широкими, словно у медведя, а не человека. И его руки смуглые, все в тонких светлых шрамах, казались ей источником невероятной силы, которая теперь почему-то робела.

− Не думайте про Иду, − произнесла она, наконец. – Я позабочусь о ней.

Сев в кресло, она жестом пригласила эштарца занять место напротив.

Эеншард сел, машинально забросив правый сапог на колено левой ноги. Подобная посадка была неприличной здесь в Авелоне, но Ленкара решила не придираться, прекрасно понимая, что никто не собирался ее оскорблять таким поведением. Принимая такие манеры, она просто смотрела на него, а он – на нее, молча, без слов, намеков и жестов.

Завывания ветра, треск дров под языками пламени и взгляд пронзительный, как шепот.

Внезапное шипение заставило их опомниться. Ленкара, вскочив, метнулась к камину, подхватила кувшин специальной рогаткой, зацепив обе ручки и тут поняла, что поверх ее рук легли другие, огромные сильные руки. Эеншард, став за ее спиной, легко перехватил деревянную ручку рогатины и поставил кувшин на стол.

Закипевший напиток розоватой пеной сочился по стенкам кувшина.

− Спасибо, − прошептала Ленкара, невольно смущаясь, с трудом понимая, почему вдруг по ее коже от самых пальцев побежала дрожь.

Она даже успела покраснеть, а мужчина, несмотря на все ее опасения, просто отступил. Потому, выдыхая, Ленкара ставила две большие чашки, а он без лишних просьб, обернув кувшин полой своей накидки, наливал содержимое в обе кружки и только затем посмотрел ей в глаза.