− Ваше высочество, − обратился к Эеншарду слуга, которого раненый воин упорно не замечал.

Занятый спутанными мыслями и чувствами, принц с удивлением уставился на мальчишку. Кто служил при дворе в северном крыле, Эеншард толком не знал, слишком редко он был здесь, к тому же у него был Артас, с которым они это крыло делили.

− Чего? − спросил принц, хмурясь от нежелания сейчас что-то делать или решать.

Мальчик сглотнул, явно испугавшись.

− Вы просили не беспокоить, но у нас уже три дня гонец из Авелона с посланием, которое велено отдать вам лично в руки, − робко проговорил мальчишка.

− Где?!

Эеншард сразу переменился в лице, вскочил на ноги, забывая об усталости.

− Ко мне его, сейчас же!

Он сразу хотел заявить, что ему должны были доложить раньше, но тут же понял, что раньше никто и не мог бы ему ничего сообщить.

Сердце его тут же начало биться чаще. Даже боль свежих ран показалась ничтожной от одной мысли, что это могла быть сама Ленкара, не согласная с решением отца.

Когда в кабинет вошел русоволосый мальчик, Эеншард внимательно посмотрел на него. Ребенка в виде гонца он никак не ожидал увидеть.

− Ты кто? – машинально спросил принц, присаживаясь на край стола.

− Меня зовут Икар, − проговорил мальчик тихо, с явным ужасом глядя на полуобнаженного принца в кровавых бинтах.

Сложив руки у груди, Эеншард внимательно смотрел на мальчишку.

− И ты из Авелона? – с недоверием спросил он.

− Да, − мальчик кивнул, а потом, опомнившись, быстро заговорил: − Нет, вы не подумайте, я не один прибыл сюда. Мы с отцом приехали по приказу принцессы, и так как у вас подобными поручениями занимаются мальчики, а не взрослые, то…

Он запнулся, глядя на принца. У него откровенно задрожали коленки при виде этого мужчины, так странно смотрящего на него. Мальчику казалось, что он сказал слишком много и говорил слишком долго, поэтому, чтобы хоть немного загладить свою неучтивость, он, крепко сжав челюсти, достал из потайного кармана рубашки конверт и быстро протянул принцу, больше ничего не говоря.

Эеншард тоже не стал задавать вопросов, принимая этот конверт.

На бумаге была печать из голубого воска, на которой изображался олень, в рогах которого запутался туман, изображенный узорами, подобными морозной росписи на стекле. Это была печать Лен дер-Валей.

Сердце у принца замерло. Быстро сломав печать, он вскрыл конверт и уставился на красивые изящные буквы с множеством завитков. Минуту он просто смотрел на бесконечные округлые крючки и завитушки, видя в этом узоры, а не буквы − слишком уж это было красиво; а потом, хмурясь в попытке сосредоточиться, начал читать:

«Мой дорогой спаситель, Эеншард Клен Дерва, прошу простить вас спешность моего письма. Если оно покажется вам чрезмерно вольным, не сочтите это наглостью, просто я слишком взволнованно и торопливо пишу эти строки.

Признаюсь, я не ждала от вас письма и отнеслась непозволительно небрежно к вашим словам о нашем возможном союзе. Мне казалось, вы просто забудете обо мне, простите меня за это. Я должна была предупредить вас, что мой отец не самого лучшего мнения о вашем народе и лично о вас. Я же не сделала этого, и теперь он отправил ваше письмо назад в Эштар, вашему батюшке. Я очень надеюсь, что вы получите мое послание прежде, чем ваш отец узнает о вашем намерении, ведь случившееся − моя вина.

Более того, я просто обязана вам сообщить, что выхожу замуж за Кэрола Леклота из Сворта. Простите меня и за это.

Я буду молиться за вас Снежному Богу, кто знает, быть может, он дружен с Богом Войны, и тот сбережет вас.

Простите мою неблагодарность, простите Авелон за его холодный прием и прощайте, только знайте, что мои молитвы отныне навсегда с вами.

Вечно обязанная вам, Ленкара Эйен Лен дер-Валь».

Эеншард долго смотрел на письмо, перечитывал, снова просто смотрел на буквы, снова читал, медленно осознавая смысл. Сначала его опьянил сам факт существования этого письма, потом в голову ударило понимание, что это письмо было прощальным, но короткая вспышка гнева мгновенно сменилась тихой печалью и, выдыхая, принц принимал, что им просто не быть вместе, даже если ее молитвы действительно будут с ним навсегда.

Он опустил письмо и посмотрел на мальчика, дрожащего от страха.

− Не бойся, − прошептал ему Эеншард.

Он бросил письмо на стол, обошел его и сел на край, быстро осмотрев пустоту своего рабочего стола.

− А где твой отец? – спросил он у мальчика.

− В трактире возле порта, ждет меня. Вы будете передавать ответ?

Эеншард машинально кивнул, не глядя на ребенка, а потом резко стукнул кулаком по столу.

Авелонский мальчик буквально подпрыгнул, испугавшись, и чуть не рухнул на пол от ужаса, но дверь внезапно открылась, и в комнате появился местный невозмутимый мальчишка-слуга.

− Бумагу мне и чернила, − заговорил принц командным басом. – И узнай, когда из порта уходит ближайший корабль в Авелон.

− Его высочество принц Эймар, − начал было слуга, но Эеншард перебил его:

− Ты кому служишь, щенок? Эймару? Если да, то пошел вон, а если нет − делай то, что тебе велено! И не зли меня!

Слуга, впервые слышавший подобное от своего господина, только кивнул. Обычно упоминание отца или старшего брата пробуждали в Эеншарде благоразумную осторожность, но сегодня все было не так. Ему было плевать на распоряжение и брата, и отца, он должен был отправить гонцов как можно раньше домой, пока о них никто не узнал.

Когда слуга вышел, принц обратился к мальчику.

− Я передам принцессе свой ответ, но вы сразу покинете страну и, разумеется, мой ответ нужно передать ей лично в руки, ясно?

Мальчик кивнул.

− Жди здесь.

Ничего не объясняя, Эеншард открыл маленькую тайную дверцу и выскользнул в другую комнату, а из нее в третью. Сейчас его интересовали трофейные драгоценности. По закону, за каждый взятый город ему полагалась часть захваченных сокровищ.

Свою долю Эеншард обычно забирал женскими украшениями, чтобы так уделить внимание женщинам своего гарема. Они же терпели своего вечно отсутствующего мужчину. Впрочем, у них не было выбора, точно так же, как не было его у Эеншарда. Каждую из его наложниц ему просто подарили. Собственные отцы отдавали их в надежные руки, превращая красивую дочь в подношение. Третий принц принимал и, чаще всего, забывал о подарке, изредка проводя с кем-нибудь из них ночь. Он даже не помнил их лиц и имен, и украшения обычно дарил невпопад, вываливая блестящую жменю всякой глупости в подставленные ладошки. Наложницы радовались, менялись подарками, а принц считал, что хоть частично выполнил свой долг и снова исчезал на очередной войне.

Теперь же он открыл сундук, стараясь найти шкатулку, особую шкатулку из белого дерева с резными узорами, а главное − с особым содержимым. Эта шкатулка не была трофеем, он купил ее и закинул к награбленному, чтобы просто не потерять. Теперь же, достав ее, он вновь открыл, чтобы еще раз взглянуть на серебряную подвеску с большим ярко-синим сапфиром в виде капли.

Принцу показалось, что эта вещица непременно подошла бы принцессе Авелона. Она напоминала ему ее − холодную и строгую, как серебро, с глазами синими, как этот сапфир. Оно было похоже на снежное видение по имени Ленкара.

Захлопнув шкатулку, эштарский принц небрежно прикрыл сундук и быстро вернулся в кабинет.

Икар неподвижно стоял на месте. На столе уже успели появиться письменные принадлежности, но мальчика-слуги не было, а значит, он еще не разузнал, когда ближайший корабль.

Эеншард сел, еще раз прочел письмо, заглянул в шкатулку, сглотнул, понимая, что в животе что-то противно сжимается от страха и волнения и, не давая себе опомниться, начал писать.

Сначала он писал о своих чувствах, вернее пытался написать, но после третьей строчки разорвал лист. Затем он попытался написать о том, что прощает ее, но и эта мысль ему не далась. Он пытался рассказать ей о мыслях, о чувствах, о том что ему жаль, о том что ему нужны, или не нужны ее молитвы. Он сам не знал, что именно хотел сказать Ленкаре, о которой не смог забыть ни на минуту. Он был занят другими делами, но она неизменно была в его сознании, как едва уловимый образ, словно божество с мягкой улыбкой, поглядывающее на него.