— О своей дальнейшей судьбе, — так ничего нового и не прочитав в его глазах, вздохнув, ответила я. — Как оказалось, я плохо представляла себе масштабы происходящего.

— Тебе нечего бояться, — уверенно сказал он. — В Каэр Морхене ты в безопасности, а позже научишься сама себя защищать.

— Надеюсь, — я сделала попытку улыбнуться, но вышло у меня явно не очень.

Ему я верила, а вот остальному миру, увы…

Выделенная мне в пользование комната в свете факела оказалась необычайно просторной и очень запущенной. Кровать, стол со стулом, бадья за ширмой, пустые полки и шкафы — все заросло толстым слоем пыли и явно давно никем не использовалось. Каменные стены и пол дополняли унылую картину холодного нежилого помещения. Но по крайней мере, у меня была крыша над головой и постель, а главное, никуда не надо было скакать! Этот мир быстро приучил меня довольствоваться малым.

— Располагайся, я зайду к тебе чуть позже. Подумай, что тебе может понадобиться, — сказал ведьмак.

— Хорошо, спасибо, — кивнула я и проследила взглядом закрывающуюся дверь.

За мыслями о своей непростой судьбе и моем странном отношении к ведьмаку, сам мужчина как-то вылетел у меня из головы. Прошлая ночь, каким бы феерическим маразмом не была, явно показала наш взаимный интерес друг к другу. Только что теперь с ним делать? Днем, пока мы ехали, не касаться этой темы было вполне естественно, и то от воспоминаний о цветочной поляне мои щеки снова начинали гореть, а сейчас был уже вечер, точнее, ночь. Он сказал, что зайдет ко мне позже, но зачем? Вчера я была бы уверена в однозначном ответе, а сегодня я знала, что он вполне мог прийти только чтобы разжечь огонь в камине.

Здесь делить одну комнату на двоих нужды не было, целый замок в нашем распоряжении, так что спать вместе мы ляжем, только если один из нас проявит инициативу. Сделает ли это он, должна ли я это сделать, или во избежание новых недоразумений лучше не торопить события? Ответ на этот вопрос я так и не смогла придумать, пока наскоро приводила в порядок свое спальное место, оставив на завтра осмотр остальной комнаты. Так что, когда ожидаемый стук в дверь наконец раздался, в голове у меня все еще был полный раздрай.

— Да, — несколько недоуменно на пробу сказала я, так и не дождавшись пока дверь распахнется.

Только после этого Эскель вошел в комнату, неся в руках какой-то сверток и охапку дров. Кажется, с камином я оказалась права, да и в целом надо напомнить себе, что я все-таки здравомыслящий человек в обществе таких же цивилизованных людей. Логично, что в чужую комнату стучат и ждут разрешения войти.

— Одеяла, — сообщил он, подходя к кровати и кладя сверток на нее. — Тебе часто холодно, я подумал, что пригодится и огонь, — с этими словами он развернулся к камину и положил дрова туда.

— Это точно! Спасибо, — усмехнулась я, присаживаясь на кровать и разворачивая одеяла. — А то я в последнее время отвыкла греться обычными способами, — на пробу все-таки осторожно пошутила я.

Эскель в это время закончил с дровами, взмахом руки поджег их и резко выпрямился.

— Я должен сказать тебе одну очень важную и, вероятно, неприятную вещь, — очень серьезно сказал он, в упор глядя на меня.

***

Кое-как уснув с невероятно приятным, но и невероятно соблазнительным ценным грузом в руках, проснулся ведьмак как обычно на рассвете. И как бы не жаль было будить сладко спящую девушку, выдвигаться следовало как можно раньше. Уже привычно позвав ее по имени, ведьмак собирался выпустить девушку из рук, но Брин неожиданно не позволила. Лишь что-то сонно промычала так сладко, что захотелось снова крепко прижать ее к себе и зарыться носом в ее волосы. А потом она назвала его чужим именем и принялась очень забавно, не открывая глаз, рассказывать о своем «сне», в котором он, Эскель, оказался офигенным мужиком. Не удержавшись, ведьмак рассмеялся, развеселенный ее описанием и обрадованный ее невольным признанием. Он все-таки ей нравился!

Не устояв, переспросил и, с удовольствием наблюдая милое смущение девушки, услышал подтверждение ее слов, после чего все-таки поднялся с кровати. Валяться было некогда. А вот выяснение принадлежности чужого имени радость резко поубавило. Что его перепутали с мужем, он и сам догадался, но короткий рассказ девушки о взаимоотношениях с этим мужчиной вызвал неожиданно бурную реакцию в нем самом. Скрыть глухую злобу на не дорожившего свалившимся ему в руки счастьем муженька ему удалось сразу, а вот успокоиться получилось только позднее, когда седлал коней. В конце концов, он ничего плохого ей не сделал, просто не ценил ее и не нуждался в ней как в близком человеке. Если уж кто и должен на него злиться, так это Брин, а самому ведьмаку даже на руку ее плохие отношения с мужем.

А потом его захватила идея сводить Брин на ярмарку. Конечно, здесь, в Сосновицах, далеко не самое большое и интересное мероприятие, но на фоне монотонной скачки с редкими привалами, даже провинциальная ярмарка в захолустье Каэдвена должна была порадовать. К тому же сама девушка выразила однозначный интерес даже к торговле дровами, да и кое-какие припасы в крепости требовалось пополнить.

Ярмарка девушке действительно понравилась. Она непрестанно смотрела по сторонам, с интересом прислушиваясь к разговорам, разглядывала представленные товары, людей и улыбалась. При этом ей ничего не было нужно. Она с одинаковым восторгом смотрела и на уже упомянутую торговлю дровами, и на сукно и готовую одежду, и на сладости, и за всякой живностью наблюдала, нигде не пыталась задержаться и похоже даже мысли не допускала о чем-то попросить. Ее в самом деле интересовали обстановка, торг и люди. Потом, похоже, пресытившись общими впечатлениями, она обратила внимание на частности и, к удивлению мужчины, сочла полезной неприязнь простого люда к ведьмакам. А узнав причину этого обхода за версту представителей цеха чудовищеубийц, очень эмоционально раскритиковала умственные способности людей, отметив, как лично убедилась в бредовости их домыслов, чем изрядно повеселила ведьмака. Упоминание ежей и вовсе заставило его спешно маскировать смех за кашлем, чтобы не распугивать людей вокруг. Мрачный и суровый ведьмак — дело привычное, а хохот на весь ряд мог привлечь совсем ненужное внимание. Девушке же скрываться нужды не было, так что она продолжала радостно улыбаться, глядя по сторонам. Ведьмаку очень хотелось, чтобы эта улыбка не сходила с ее лица.

Покупка сладких пирожков была спонтанным поступком, но сразу же себя оправдала. Этот восторженный искрящийся взгляд, которым его наградила Брин, распробовав угощение, еще долго грел ему душу в дороге. А потом она решила развестись с мужем посреди дороги, чем сначала переполошила, потом удивила и несколько насмешила, а под конец все же порадовала ведьмака. Хотя с определением его, как балбеса, он был полностью с ней согласен. С чего бы иначе ему так радоваться ее резко сменившемуся семейному статусу? Балбес как есть! Еще ни коня, ни воза, а он уже раскатал губу… Будто забыл, как больно и горько получать удар под дых, когда его уже не ждешь.

Но легко управлять ему было лишь внешними проявлениями эмоций. Истинные же чувства, хоть и запрятанные глубоко внутри себя, контролю не поддавались и заставляли ведьмака подсознательно подбираться к Брин все ближе и ближе. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт - подпишись на страничку в VK. Так он и оказался лежащим на земле совсем рядом с чертовски притягательной девушкой, утопающей в цветах, в самом деле похожей сейчас на удивительных дочерей природы, и не мог оторвать от нее взгляд. Хоть и понимал ведьмак, что это неприлично и слишком откровенно говорит о его выходящем за рамки роли простого сопровождающего интересе, который он вообще-то не хотел демонстрировать так явно и так скоро, но ничего с собой поделать не мог. Он смотрел на нее неотрывно, пытаясь запомнить мельчайшие черты ее красивого лица с сейчас будто светящимися яркой зеленью глазами. А девушка совершенно естественно улыбнулась ему в ответ, абсолютно не стремясь сразу отвести взгляд от его лица, и с обычным для себя любопытством стала расспрашивать о мире, посматривая на что-то у себя в руках. Тогда Эскель, увлеченный лицом девушки, не обратил внимания, чем она занималась и как оказалось, зря.