— Холера, какой же я полудурок, — устало потерев лицо, сообщил Эскель ночи.

«Я ей нужен как телеге пятое колесо, а из головы выкинуть ее не могу. Что за проклятье, это предназначение? Или оно тут не причем, и это моя собственная дурь? — задумался Эскель. — Интересно, чувствует ли она хоть что-нибудь? Тянет ли ее ко мне хоть чуть-чуть? Или все ее расположение окончилось в тот миг, когда она узнала, что связана со мной неразрывной брачной клятвой?» — а память уже услужливо подкидывала один за другим эпизоды из совместного путешествия: их долгие разговоры, как она крепко прижималась к нему, когда они скакали на лошади или спали, как она была рада ему, как беспокоилась о нем. И эти эпизоды никак не вязались с ее последними словами. Так он и заснул с кашей из мыслей и воспоминаний в голове. На сей раз никакие сны его не тревожили.

Проснувшись на рассвете, он спокойно тронулся в путь, спускаясь со скал, и волей-неволей продолжал обдумывать свои, будто зациклившиеся на одном объекте мысли. Даже нора накеров, обнаруженная им у подножья одной из скал, не слишком его отвлекла. Озеро со старой хижиной отшельника на берегу сегодня было безмятежно, в отличие от толпы утопцев и парочки водяных баб, черт знает почему до сих пор не переведшихся здесь. Избавившись от довольно большого их выводка, ведьмак присел около воды отдохнуть. Время уже давно перевалило за полдень, но солнце не слишком-то прогрело землю и воздух — осень уже вступала в свои права. Холодная вода тихо плескалась о берег, порывы ветра шевелили волосы на затылке, покрытые снежными шапками горы выглядели неприступными и холодными. До настоящих морозов и снега еще далеко, но и тепло уже ушло. Мысли в столь живописном и тихом месте потекли еще быстрее, даже несмотря на то, что пришлось разок отвлечься на опоздавших товарищей павших водных бестий.

«Я не был ей противен! По крайней мере, точно не до той степени, чтобы выбрать смерть, — передумав кучу всего, наконец определился он. — Да, я, осел, по дурости принял эту ее клятву и венок, но я же никогда от нее ничего не требовал! Неужто сам факт того… А холера, не могу сидеть и гадать! Я должен узнать. Должен был еще там сразу же и спросить. Почему? Почему смерть, блять, лучше, чем быть живой, но связанной формальной клятвой со мной, который, черт подери, от нее ничего не требует!»

Ведьмак вскочил на ноги и быстрым шагом направился к коню. Теперь он стремился попасть в замок с тем же рвением, с каким пару дней назад старался покинуть его. Солнце уже стояло низко над небосклоном, когда он отъезжал от озера, когда же он, наконец, въехал в ворота, оно давно уже скрылось за горизонтом. Бросив Василька не распряженным в нижнем дворе крепости, ведьмак, не тратя времени на обход, поспешил бегом через стены наверх, в цитадель. Ворвавшись в большой зал, он сразу же увидел Весемира за столом.

— Где Брин? — не тратя время на приветствия, почти с порога спросил Эскель, направляясь к наставнику.

Старик молча смерил его взглядом.

— С Трисс у Йен, надо полагать, — наконец ответил он.

Эскель, как раз дошедший быстрым шагом до стола, резко выдохнул, безвольно опустив руки вдоль тела. Постоял несколько секунд и тяжело опустился на лавку, положив локти на стол.

— Ты опоздал на полчаса, — тем временем проинформировал его Весемир, внимательно наблюдая за своим воспитанником. — Она до последнего тебя ждала.

— Ждала? — резко вскинув голову, переспросил молодой ведьмак.

— Ждала, — веско повторил старик, продолжая сосредоточенно и даже несколько осуждающе смотреть на собеседника. — И очень переживала, что ты уехал.

— Холер-ра… — сквозь зубы процедил мужчина, буравя стол взглядом. — Кажется, я опять ее не так понял!

— Опять? То есть у вас это не в первый раз? — заинтересованно уточнил Весемир.

— Не в первый, — буркнул Эскель. — Почему «у вас»?

— Не знаю, что ты там себе навыдумывал, а Брин решила, будто она во всем виновата: и клятву придумала, и венок сплела, и согласие дала, — сообщил ему старик. — И очень себя за это корила.

— В смысле она? — нахмурился молодой ведьмак. — Я же ей сказал, что она ни в чем не виновата! — воскликнул он, его собеседник лишь пожал плечами. — Зар-раза!

Весемир покачал головой, цокнув языком.

— Она тебе письмо оставила, — наконец сказал он.

— Где оно? — резко подавшись вперед, Эскель впился в него взглядом.

— В той комнате, где она спала, — спокойно ответил ведьмак и запустил руку в мешок с травами.

Эскель вмиг поднялся и почти бегом направился в сторону башни. По ступеням взбирался через одну и уже через минуту был в комнате Брин. Здесь уже почти ничего не говорило о ее недавнем присутствии: только протертая пыль, книга на столе, которую она, вероятно, читала, да конверт без каких-либо надписей. Схватив его с кровати, ведьмак долго смотрел на печать. Кленовый листок. Он помнил, что такой был на пряжке ее ремня в странных синих штанах, а теперь вот он стоял на конверте, в котором было письмо ему, Эскелю. Довольно долго он просто смотрел на печать, потом сел и наконец сломал ее, достав из конверта исписанный листок.

«Здравствуй, Эскель!» — прочитал он. Почерк показался ему очень странным и слегка неровным, но читалось легко.

Прочитав первый абзац, он лишь вздохнул. Все было так, как она написала. Она ждала, а он опоздал. А вот дальнейший текст вызвал куда больше эмоций. Она все-таки винила себя за его просчет с клятвой. Несмотря ни на его слова, ни на слова Весемира, она все равно извинялась за то, чего не могла даже предположить! В отличие от него, который все знал и мог предотвратить, но ничего не предпринял…

«Она все это время корила себя за это, а я, самовлюбленный болван, принял все на свой счет», — разобрался наконец ведьмак, устало потирая лицо, но тут же вернулся к чтению, будто опасаясь, что строчки пропадут, и он не успеет их прочесть.

«Продолжить общение с того, на чем остановились…»

— Подумай об этом, — вслух прочел он, неверяще глядя в листок и повторно перечитывая строки. — Идиот! — воскликнул он, звонко припечатав себя ладонью по лбу, только теперь до конца понимая, насколько он ошибся. Брин не только ничего не имела против него, но и отреагировала на его сообщение как раз так, как он того и хотел — просто приняла к сведению, без попыток откреститься или претворить в жизнь. А он… — Она должна была быть в полном шоке от того, что я уехал…

Встряхнув листок, он продолжил чтение, все быстрее скользя взглядом по строчкам, пока не дочитал до конца. Ведьмак так и застыл с письмом в руках, продолжая смотреть на последнюю строчку остекленевшим глазами.

— М-м-м… — протянул он, очнувшись от мыслей, и поднял взгляд к далекому потолку. — Это не ты непутевое предназначение, а я…

«Бросил тебя, ничего толком не объяснив. Хотя, что бы я мог тебе сказать? Свое предыдущее предназначение я очень старался игнорировать, но оно, так же как и ты, нашло меня само, а потом чуть не убило, решив, что я ей опасен. А ты доверяешь… Доверяла… А я тебя подвел. И ты же еще и извиняешься! Какой же я осел! Вот только я тоже не знаю, чего ждать от этого предназначения, но судьба дает мне второй шанс, и я его не упущу. Хотя это меня не просто беспокоит, а скорее даже пугает. Снова предназначение, снова девушка, снова взрослая и непростая, я боюсь, что все опять пойдет не так… — абстрактно рассматривал письмо и мысленно отвечал на него Эскель. — А еще боюсь, что привязываюсь к тебе не так, как нужно. Ты доверяешь и благодарна мне за помощь, ты ищешь опору в этом мире, скорее друга, чем мужчину, а я все острее вижу в тебе женщину… свою женщину… И я понятия не имею, как я смогу быть тебе другом, если хочу тебя отнюдь не дружески!»

Шумно вздохнув, ведьмак поднялся на ноги и направился к выходу из комнаты.