— Мой блеск разрежет тьму, мой свет развеет мрак, — сразу перевел мне мужчина.

— Оптимистично! — одобрила я, на этом заканчивая осмотр этого меча и поглядывая на второй. — А стальной?

Ведьмак привычным движением убрал серебряный меч в ножны и положил на его место стальной. Этот меч оказался более широким, и наверное потому менее изящным, гравировки не имел, зато рукоятка заканчивалась интересно.

— Волк? — предположила я, указывая на оскалившуюся голову, изображенную в круглом конце рукоятки.

— Волк, — кивнул мужчина и выудил из-под куртки довольно большой серебряный на вид медальон с точно такой же оскалившей головой волка. — Символ школы, к которой я принадлежу.

— А у ведьмаков еще есть разные школы? — тут же заинтересовалась я медальоном.

— Есть ведьмаки, которые утверждают, что принадлежат к школе Кота.

— Утверждают? А на самом деле?

— Я никогда не слышал, чтобы ведьмаков создавали где-то кроме Каэр Морхена. Но это не означает, что это невозможно, — пожал плечи ведьмак, и вдруг недоверчиво спросил. — Нет, тебе действительно все это интересно?

— Все, что ты можешь рассказать! — усмехнулась я, разводя руки в стороны. — Я вообще люблю узнавать новую информацию. А запоминается лучше, когда вот так, на практике, можно самой посмотреть, пощупать, — я указала на меч, от обсуждения которого мы несколько отвлеклись, после чего отсела на свое место. — Ты скажи, когда я тебя достану своими расспросами, я постараюсь поменьше спрашивать.

— Спрашивай, если хочешь, — вместо запрета, мне наоборот разрешили использовать его в качестве энциклопедии, но с оговоркой. — Правда, рассказчик из меня, как видишь, не очень.

— Нормально! — рассмеялась я. — Я пока так мало знаю, что для меня даже очевидные вещи как божественные откровения.

— Это точно, — усмехнулся мой гугл этого мира и навис над котелком. — Готово, — сообщил он мне.

Я уже давно ожидала этого слова, так как запах от котелка шел умопомрачительный. Горстка ягод только раззадорила аппетит, а живот начинал урчать все сильнее.

— Мм… — слегка обжигаясь, распробовала я приготовленное блюдо. — Вкуснота!

Зайца раньше мне как-то есть не доводилось, особенно приготовленного на костре, так что каким он должен быть на вкус я не знала, но конкретно этот мне безумно нравился. Следовало отдать Эскелю должное, в полевой кухне он разбирался. Да и как говорится, голод — лучшая приправа!

Пока мы ели, стемнело и похолодало окончательно. Я давно уже натянула на себя и куртку, и плащ и теперь ощущала, что еще бы и шуба поверх не помешала. Похоже, в этом мире тоже была ранняя осень, раз днем было еще более-менее тепло, а ночью температура значительно падала. Тогда надо радоваться, что хотя бы дождь не пошел!

— Спать пора ложиться. Подъем завтра с рассветом, — напомнил ведьмак.

Я тяжело вздохнула, еле сдержавшись, чтобы не потереть многострадальный зад, ради мучений которого завтра снова придется подниматься вместе с солнцем. А потом до меня запоздало дошло, что сначала мне еще в холоде спать предстоит.

— Держи, — будто прочитав мои мысли, Эскель как и прошлой ночью пожертвовал мне свой плащ. Я с благодарностью его приняла, а потом сообразила, что сам ведьмак к плащу рядом со мной присоединиться не спешит. Подняв взгляд, полный затаенного беспокойства о возможной одинокой ночевке, я лишь уверилась — греть меня сегодня, похоже, не собираются. Ведьмак взгляд перехватил и чуть нахмурился. — Ты знаешь, я не очень понял твой взгляд. Ты хочешь, чтобы я лег с тобой или отдельно?

Я облегченно рассмеялась, поняв, что Эскель тоже размышлял на тему, нужна мне сегодня грелка или нет. Какой мне все-таки заботливый ведьмак попался! Другой бы даже и не задумался, ему ведь не холодно.

— Со мной, — ответила я. — С тобой не холодно.

Ведьмак без дополнительных вопросов направился в мою сторону. Отвязав ножны, он положил мечи рядом и только потом опустился на настил. Когда моя добровольная грелка улеглась на своей половине настила, я накрыла его плащом и себя, и мужчину. Придвинувшись к нему как можно ближе, я тоже легла, предвкушая, что скоро согреюсь. Мужчина, чуть помедлив, перекинул через меня руку и подтянул еще ближе к себе. Опасаясь, что он ее сейчас уберет, я поспешила зафиксировать теплый объект своими руками и прижала к груди, как плюшевого мишку, заодно грея озябшие пальцы. Возмущаться и отбирать свою конечность Эскель не стал, так что я удовлетворенно выдохнула и закрыла глаза.

Как хорошо, что на свете есть горячие мужчины, готовые поделиться своим теплом!

***

Умаявшаяся девушка заснула быстро, в отличие от ведьмака, которого последний ее поступок окончательно вывел из равновесия. Хотя стоит признать, оно и так весь день шаталось, а к вечеру вообще вошло в резонанс с резко улучшившимся после купания настроением девушки. Веселая и смешная, она радовала ведьмака просто своим присутствием. На ее бесконечные вопросы хотелось отвечать, хотя порой они и удивляли мужчину. Но больше всего мужчину удивлял он сам. На зайца поохотился, вкусную еду решил сварить, разговорчивым вдруг стал, смеялся даже, а уж ягоды…. Нет, он действительно непроизвольно приметил куст по дороге от речки! И можно было, конечно, с деланным равнодушием сказать, что он ради вкусной похлебки за ними пошел, а вовсе не для того, чтобы снова увидеть радостную улыбку на лице Брин. Вот только и похлебку эту он тоже ради улыбки решил сварить. Так что куда ни плюнь, а проще уже было признаться себе, что девушка ведьмаку нравилась, и сильно. И хотелось не переспать с ней разок, хотя этого тоже хотелось, особенно, когда она вот так, прижавшись к нему, спала, а чего-то более длительного. Вот только девушка его, кажется, как мужчину не воспринимала. С одной стороны хорошо — не боится его. Вон как его руку к своей груди прижала — не отберешь. Да и не хотелось, приятно было, чего уж там. А с другой стороны… От этих мыслей ведьмаку стало грустно.

Давно он уже не питал иллюзий насчет своей привлекательности для слабого пола, прошли и те времена, когда его это злило или расстраивало. Привык, смирился, успокоился, а теперь вдруг снова стало не все равно. А может никогда и не было, может он просто сам себя убедил, что его все устраивает, потому что так было удобнее, проще игнорировать опущенные взгляды, в которых плескались страх и отвращение. Хотя Брин взгляд не отводила, точнее, поначалу отводила, а теперь наоборот, будто разглядывала со своим, казалось, бесконечным любопытством. Как она там сказала? Лучше запоминается, если можно посмотреть и пощупать?

Эскелю стало смешно, но он постарался сдержаться, чтобы не разбудить девушку. Быть ощупанным он бы не отказался, но не в качестве «представителя нечеловеческого разнообразия», а в более приземленном, плотском смысле. Жаль, девушке это, судя по всему, было не интересно. Хотя его волосы ей понравились! Ведьмак непроизвольно улыбнулся, вспомнив ее прикосновения. А потом он уже сам подманил ее поближе мечами, чтобы посмотреть, как она будет себя вести. А она действительно мечами заинтересовалась и еще кучей всего, хотя и ему пара улыбок перепала. Правда, понял он благодаря этому только то, что не противен ей и не пугает вовсе, но это можно было и так увидеть. Спит же вон, под боком!

Мужчина осторожно приподнялся на локте свободной руки и заглянул спящей девушке в лицо. Потревоженная, она чуть нахмурилась во сне и крепче прижала руку ведьмака к своей груди. Почувствовать через куртку и плащ он, конечно, ничего не почувствовал, но ему нравился сам факт. Эскель снова улыбнулся, разглядывая ее: тонкие черты, узкое лицо, а глаза, он помнил, большие и зеленые. Ее хотелось защищать… Вздохнув, ведьмак аккуратно улегся обратно и закрыл глаза, собираясь заснуть.

Однако мысли не отпускали, все крутясь вокруг девушки, размеренно дышащей рядом, то подкидывая воспоминания прошедшего дня, то нашептывая всякие пошлости, то заставляя грустить от невозможности их реализации. А еще где-то на задворках сознания ворочалась какая-то мысль, которой не удавалось пробиться сквозь весь этот калейдоскоп. Ведьмак уже почти заснул, когда она, наконец, стрельнула в голову. Все это уже было! Пусть не в точности, но очень похоже! Красивая хрупкая девушка с непонятными способностями, которую хотелось защитить. Причем иррационально, без оснований, просто потому, что это его… ребенок-неожиданность. Сон слетел, Эскель открыл глаза и уставился прямо перед собой, осознавая ночное откровение.